— Не скучно. Я чихнул. Простите.
— Какое нелепое оправдание для чиха.
Уверен, раньше она работала в Верховном Суде.
— Я старался не побеспокоить класс.
Она сузила глаза еще сильнее, словно знала, что он врал, но не было доказательств, чтобы обвинить его в этом.
— Тогда, возможно, вы хотите высказать нам свою точку зрения о желании Ахава отомстить?
«Ну, вообще-то нет».
Но он знал, что должен, раз уж это был его шанс спрыгнуть с ее крючка, когда еще и стул под ним вдобавок самовоспламенился, и он ответил честно:
— Это было глупо.
Она приподняла бровь?
— Насколько глупо? Глупо как то, что ты и твои друзья проводите все свое время, играя в видео игры, выкидывая деньги в абсолютно бесполезное потребительское звено? Или глупо как то, что вы считаете, что дремя и, переписываясь на моем уроке, все равно сдашь экзамен?
«Глупо, как то, что ты веришь продавцу, который сказал, что это платье хорошо на тебе смотрится?»
— тяжело было проглотить этот комментарий, но он знал, что лучше его оставить при себе. Только ей можно было быть в этом классе ядовитой. Остальных же отстранят от уроков.
Прокашлявшись, Ник почесал шею, чувствуя себя некомфортно из-за того, что все уставились на него. Большинство посмеивалось. Двое издевались, а одна девочка, закатила глаза, словно у него были проблемы с головой. Он ненавидел быть в центре внимания. Зачем учителя делают это? Они как будто специально выделяли детей, которые хотели оставаться в стороне, или они как будто специально ждали неподходящего момента, чтобы вызвать к доске.
Разве они не могли позволить ему пролетать мимо их радара? Хотя бы день или два?
Нет, давайте унизим Ника еще больше. Как будто и без этого жизнь не полный отстой.
Ник заставил себя смотреть на ее сумочку, прежде чем начал защищать себя.
— Ну,.. он позволил этому разрушить его жизнь. Он стал так одержим преследованием того, что ранило его, что забыл обо всем остальном. Он изолировал себя от всего и от всех. Стал параноиком. Он чувствовал, что не может доверять никому вокруг. И в итоге он потерял все, даже жизнь. И ради чего? Очень глупо, скажу вам.
— То есть ты хочешь сказать, что если бы ты был Ахавом, то забыл бы обо всем и продолжил жить? Даже если любовь всей твоей жизни была убита, а ты остался без одной конечности?
— Совершенно верно. Плохие вещи случаются со всеми. Натяни свои штанишки, большой мальчик и живи. Нужно забыть это и продолжать двигаться вперед.
Она похлопала карандашом по щеке, словно размышляя над его восприятием книги.
— Интересная идея. Наивная и незрелая, но интересная, — она посмотрела на Калеба: — А вы что думаете, Мистер Малфас? Вам есть, что добавить к недоработанной идее Мистера Готье? Что вы вынесли из книги, если вы, конечно, ее читали, а не смотрели кино, как Миссис Харрис.
Тина попыталась спрятаться за парту. Ричардсон никогда не простит это бедной девочке.
Калеб откинулся назад и скрестил руки на груди, в той издевательской манере, которой следуют те, кто, возможно, читал все книги, когда — либо написанные.
— Я здесь вижу параллель с «Царем Эдипом».
— Интригует. Продолжайте.
Калеб зевнул перед ответом.
— Даже когда некоторые видят свой путь и знают свою судьбу, они не могут не остановить, не изменить ее. Пророчество есть пророчество. Происходят вещи, которые мы не можем контролировать. Если ты пытаешься предотвратить ее, жизнь переворачивается с ног на голову.
— Объясни.
— Ну, Ахав часто говорил многим людям, что если не прекратит выполнение своей навязчивой задачи, то умрет. Как сказал Старбек: «Это несчастливое плавание, недоброе у него, было, начало, не к добру оно и ведёт. Позволь мне обрасопить реи, пока не поздно, и с попутным ветром мы пойдём домой, чтобы выйти в новое плавание, более счастливое, чем это», — Калеб посмотрел на Ника. — Ахав не послушал и умер, потому что был глуп.
Ник засмеялся.
Пока учительница не посмотрела на него.
Вздрогнув, он мгновенно успокоился.
— Отличное подведение итога, Мистер Малфас, — она пошла к доске. — Сейчас время для сочинения, класс. Надеюсь, что все уже закончили прочтение книги. Если нет, то скоро я об этом узнаю, и вы пожалеете, и даже не пытайтесь натравливать своих родителей на меня. Если я получу, хоть один звонок о неправильном обращении с детьми, я автоматически вычту 35 баллов из вашей финальной оценки. И десять баллов еще с кого-нибудь, чтобы тоже неповадно было.
Ник игнорировал ее, так как хотел знать, почему Калеб так явно адресовал последние слова ему. Он в своей жизни был кем угодно, но точно не идиотом. Особенно не по отношению к своей жизни. Одержимость не для него. Он предпочитал действовать кулаками…
Так, подождите. А Калеб знал, что он хотел найти Алана после того, как тот подстрелил его?
Тогда ладно, это было не так просто простить. Но этот кусок дерьма подстрелил его. Подстрелил его. И убил бы, не засомневавшись не на секунду, если бы Кириан не остановил его, и еще избил бы двух невинных стариков. Кому-то нужно было остановить животное. Найти Алана не было одержимостью. Это было одолжением обществу.
Неожиданно, включилась система внутренней связи, заставив несколько детей, в том числе и Ника, подпрыгнуть на стульях.
— Миссис Ричардсон? Не могли бы вы отправить Ника Готье в офис?
Желудок Ника ухнул вниз. Такие вызовы ничем хорошим не заканчивались, по крайней мере, те, что были с его участием.
«Ну что я теперь натворил?»
На самом деле это был неправильный вопрос.
«В чем они меня теперь обвиняют?» — он был единственным человеком, которому ничего не сходило с рук. И его всегда приводили в качестве примера остальным. Что хуже, даже когда он был невиновен, его все равно обвиняли и приводили в пример.
Она скривила рот, разговаривая по интеркому.
— Он уже идет.
Ник собрал сумку, на случай если ему светило отстранение и встал. Кто-то бросил в него комком бумаги, пока Ричардсон писала задание на доске, спиной к нему. Естественно, она это пропустила. Если бы это сделал Ник, то она обернулась бы и поймала бы его в тот момент, как только бумага вылетела из его руки.
Игнорируя оскорбление, которое, как он был уверен, исходило от миньонов Стоуна, и то, что это полностью вывело его из себя, он закинул рюкзак на плечо и начал Батаанский марш смерти по направлению к офису. Блин, что может быть хуже? Разве можно бояться больше?
Может хоть один день в школе обойтись без вызова в главный офис? Хоть один? Ну, правда, разве это так много?
