Может хоть один день в школе обойтись без вызова в главный офис? Хоть один? Ну, правда, разве это так много?
Его желудок сильно сжался, он открыл дверь и прошел к длинной деревянной стойке. Секретарь, примерно возраста его матери, но совсем не такая привлекательная, кисло улыбнулась ему.
— Мистер Хэд хотел вас видеть.
Конечно. А что ему еще тут делать? Он же не занимается доставкой еды.
Ник подошел к слегка приоткрытой двери за стойкой, постучал по мутному стеклу, на котором сверкала новенькая табличка с именем директора.
РИЧАРД ХЭД.
ДИРЕКТОР.
— Войдите.
Ник приоткрыл дверь пошире, чтобы зайти в Камеру Смертников. Внутри было темно и мрачно. По какой-то причине флуоресцентное освещение в этой комнате отливало серым, и создавало на всем омерзительный покров.
— Закрой дверь за собой.
Ага, этот тон не предвещал его заднице ничего хорошего. Ник подчинился, затем пошел, чтобы присесть напротив темного деревянного стола. Странно, но убрали все вещи Питерса, а вещи Хэда лежали так, словно он был директором здесь многие годы. Об этом было думать как-то неприятно. Однажды на работе тебя съедает коллега, и на следующий день мир забывает о твоем существовании. И больше о Питерсе никто не говорит.
Его полностью стерли. Мурашки побежали по спине Ника. Пусть Питерс был придурком, но печально было осознавать, как мало мир волнует, что тебя не стало.
А тем временем, они остались…
Лысый мужчина средних лет, новый директор, выглядел еще строже, чем Питерс. Они прислали его из специального лагеря, чтобы напыщенными, снисходительными разговорами заткнуть им рты?
Он смотрел на Ника над оправой своих коричневых очков.
— Ты знаешь, почему здесь?
«Тебе нужно кого-то выпороть, а я твоя палочка-выручалочка?» — сам он в это точно верил.
— Нет, сэр.
— Думай, Готье, думай.
«Я самый невезучий из всех рожденных людей, и парни как ты любят откручивать мне голову?» — легче сказать, что нужно придержать сарказм, чем сделать.
— Извините, сэр. Понятия не имею.
Хэд положил ручной Нинтендо на стол.
— Кажется знакомым?
Ну и что он должен ответить? Конечно, казалось. У большинства из одноклассников был такой. Они были у всех, украшенные владельцами.
Самодовольство Хэда усилилось.
— Язык проглотил, мальчик?
Нет, его язык был в замешательстве. Он по-прежнему не понимал, что происходит. Прежде чем он смог заговорить, раздался стук в дверь.
Новый тренер открыл ее.
— Помешал?
— Да, — тон Хэда был холоднее, чем выражение его лица.
Тренер проигнорировал это.
— Готье, рад, что ты здесь. Я как раз собирался тебя искать, — он подошел и отдал Нику его форму.
Ник обрадовался бы, но учитывая обстоятельства, он собирался подождать с празднованием.
— Я бы посоветовал вам не торопиться с этим, — сказал Хэд жутким тоном.
Тренер нахмурился.
— Почему?
— Я готов отослать этого малолетнего преступника в тюрьму, и последнее что нам нужно, чтобы заключенный носил школьную спортивную форму.
Ник закашлялся. В тюрьму? За что? За то, что дышит?
— Что он сделал? — спросил тренер.
«Ага, что я сделал?»
— Воровство. Это… — он показал Нинтендо. — … было найдено в его шкафчике. Это принадлежит…
— Килу Пуатье. Он одолжил его Нику в спортзале.
— Что?
Ник замер, когда слова директора повторились и в его голове криком. Никто не одалживал ему это, но он и не крал тоже. Но он знал, что лучше молчать, пока он не разберется в том, что происходит.
Все может и будет использовано против тебя.
Тренер указал на Ника.
— Я видел, как Кил дал его ему.
Ник все еще отказывался в это верить.
— Вы ошибаетесь. Серийный номер в моем списке украденных предметов принадлежит Брайсу Паркингтону.
— Но опять же, я знаю, что видел в классе. Если он и украден, то Пуатье подставил Ника. Но это еще не доказано. Вы уверены в правильности номера?
— Конечно, уверен. Номер вот тут, — Хэд сравнил два номера, затем ругнулся.
— Это странно. Я клянусь, что номера совпадали ранее.
Тренер пожал плечами.
— Обычная ошибка. С любым случается. Кроме того, номера этих устройств такие маленькие. Что несложно прочитать их неверно, — он указал на Ника. — Пошли, Готье. Я провожу тебя в класс.
Хэд продолжал бормотать сравнивая серийные номера, пытаясь найти между ними соответствие.
— Подождите, — сказал он, когда они подошли к двери. Он протянул устройство Нику. — Ты должен забрать его с собой, раз уж никто его не крал.
Его тон снова стал резким.
— И если я поймаю тебя играющего в коридоре или кабинете, то конфискую его.
— Да, сэр, — Ник схватил игру и быстро вышел. Он все еще не понимал, что происходит, но он точно знал, что не собирается раскрыть рот и навлечь на себя еще больше неприятностей. Тем более что он был ни в чем не виновен.
Как только они вышли из офиса и оказались на полпути от любого, кто мог бы подслушать их, тренер остановил его.
— Ты гадаешь, что же происходит?
— Совсем запутался. Определенно.
Тренер забрал Нинтендо из рук Ника и поиграл им.
— Я тут покопался в твоем личном деле. Весьма впечатляюще.
У Ника было плохое ощущение, что он говорит вовсе не об оценках и результатах тестов.
— Насколько?
— Ты сдал вступительный экзамен с самой высокой оценкой из всех детей когда-либо. Ты единственный, кто набрал сто баллов и ответил на три дополнительных вопроса правильно. Ты это знал?
Отлично. Хоть раз он ошибся. Волна гордости захлестнула его. Это о чем- то да говорило, ведь это была одна из лучших школ страны, не говоря уж о штате Луизиана, в нее тяжелее поступить, чем в школу Бена Франклина.
— Нет, — они сказали ему, что он хорошо справился и дали полную стипендию. Но никто и никогда не говорил, что он справился на «отлично». Ух, ты. Не удивительно, что его мама выходила из себя, когда думала, что он расслабился.
— Но не это я нашел самым очаровательным. Я хочу поговорить о другом твоем рекорде.
Его желудок ухнул вниз. Началось…
Лузер. Тупица. История твоей семьи ужасна. У тебя нет надежды на будущее, так что мы уже сейчас можем вышвырнуть тебя в ту канаву, которая породила тебя. Он слышал это столько раз, от стольких людей, что даже имена их всех не сможет назвать. Питер получал садистское удовольствие, сообщая ему о том, что у него вообще нет будущего.
— Только в прошлом году, — продолжил тренер, — ты участвовал в тридцати пяти драках. Тридцати пяти. Парень, да это же рекорд. Если убрать все дни, когда ты отсутствовал, получается, это было каждый третий день в школе. Факт того, что ты все еще здесь, даже с учетом всех твоих образцовых отметок, это самая удивительная вещь, которую я когда-либо слышал. Я работал во многих школах годы, и никогда не видел никого, кто бы создавал столько проблем. Правда. Впечатляет.
