Вообще-то Ильгет это было очень удобно – с утра самая лучшая концентрация и работоспособность. И она быстро поддалась на уговоры.
Арнис вообще умел уговаривать. И всегда все получалось так, как он хотел – но почему-то хотел он всегда, чтобы было хорошо и удобно Ильгет.
Она ушла в работу, поставив таймер на одиннадцать (чтобы не забыть... а то ведь Арнис не напомнит). Прочитала два очередных небольших романа, определила их код. Написала аннотацию. Работа была увлекательной, Ильгет с трудом оторвалась по сигналу таймера. Пошла в детскую. В детской Арнис лежал на полу, мирно посапывая, малышка деловито ползала по нему и трясла при этом демонстратором, из которого уже вылетела микропленка. Ильгет, чувствуя нестерпимые угрызения совести, подхватила девочку. Арнис тут же проснулся и сел, потряс головой.
– Уф! Иль, прости... буквально вот пять минут. Играл тут с Арли и... чего-то убаюкался.
– Ну теперь-то ты пойдешь спать.
– Теперь-то пойду, – согласился он. И вдруг улыбнулся, – только ты посиди немного со мной, Иль?
Арнис разделся и лег в кровать – в одежде и не отдохнешь как следует. Ильгет присела рядом, выпустила Арли на пол, подсунув ей для изучения любимую игрушку из веревочек и шариков.
Ребенок сосредоточенно занялся игрушкой. Ильгет прилегла рядом с Арнисом, тихо гладя его по голове.
– Любимый, – сказала она тихо. Арнис прикрыл глаза.
– Иль... я просто помираю, когда ты так говоришь.
– Любимый, – повторила она. Потом, помолчав, вдруг сказала, – и все-таки знаешь, стыдно мне как-то.
– Что? – сонно спросил Арнис.
– Вот опять я тебе поспать не даю... ладно, потом.
– Нет, ты говори, говори, – Арнис широко открыл глаза, – я теперь не засну от любопытства.
– Ну понимаешь... я вот слышала – всегда один любит, а второй позволяет себя любить. Я вот объективно смотрю, и вижу, ты столько делаешь для меня. А я...
Арнис чуть приподнялся, посмотрел на нее серьезно.
– Иль, – сказал он, – но я же тебя люблю.
Ильгет поцеловала Арниса.
– Милый... но я-то ведь тебя тоже люблю. И я никак, ну никак не могу сделать для тебя так много, как ты для меня делаешь. Получается, что ты все время отдаешь, а я получаю.
– Солнце мое, – прошептал Арнис, – ты так много мне даешь. Ты подарила мне Арли. И вообще... такое счастье, какое ты мне даешь – ну нет такого больше на земле. И потом, Иль, – сказал он другим тоном, – мне вовсе не кажется, что ты мало делаешь для меня. Вполне достаточно! Это у тебя какие-то комплексы...
– Может быть, – согласилась Ильгет, подумав, – я все время боюсь... у нас все просто настолько хорошо, что я боюсь, вдруг станет иначе.
– Совершенная любовь не знает страха, – пробормотал Арнис, – Господь поможет нам.
– Да, ты прав, конечно же!
– Иль, спой мне колыбельную, а? А то я все-таки не засну сегодня.
Она положила руку на глаза Арнису. И тихо запела, под жизнерадостное гуканье Арли.
Лунный свет, как мед, ложится
На твое окно.
Что ж тебе, малыш, не спится?
На дворе темно.
Светят звезды в черном небе,
Их полным-полно.
Ты на них ни разу не был -
Спать пора давно.
Вскоре опять Ильгет осталась одна. Она даже не знала точно, что, собственно, собирается делать отряд на этой таинственной Анзоре. Ее не посвящали в детали. Какая-то разведка...
Все было, как обычно. Разве что с Арли стало потруднее, пожалуй – отсутствие Арниса ощущалось. Но какие это трудности... Ильгет все равно успевала и работать в СИ, и немного тренироваться. В октябре в Коринте проводили выставку собак, как всегда, сопряженную с рабочими испытаниями. Ильгет выставила Ноки, несмотря на свой уже довольно большой живот. От хендлера и не требовалось большого напряжения. В экстерьерном ринге Ноки оказалась 6й – отличный для Коринты результат, а на испытаниях, несмотря на отсутствие диплома, еще улучшила свои показатели, и в итоге вышла на четвертое место среди собак моложе трех лет.
Еще Ильгет продолжала писать роман.
Удивительно – неисповедимы гормональные изменения – в этот раз беременность и наличие маленького ребенка нисколько не мешали Ильгет писать. Она еще раз съездила в монастырь дарит. Собирала информацию об Эдолийской империи – иногда ей казалось, она уже живет наполовину в том времени.
Но самым главным для Ильгет все-таки оставалась малышка, растущая внутри, и маленькая Арли, личность которой уже начала проявляться. К полутора годам Арли заговорила, и сразу – целыми предложениями, это тоже нормально для квиринского ребенка. Девочка была необыкновенно очаровательной – светлые волосы, разве что чуть потемнее, чем у Арниса, золотистого оттенка, и глубокие, унаследованные от матери, большие карие глаза. На нее даже на улице оглядывались – такое странное, будто неземное очарование излучало личико ребенка, его темные внимательные глазки. Характер у Арли был живой и упорный, скорее мальчишеский, она почти никогда не плакала, предпочитала играть одна, на прогулках смело (даже слишком смело, с точки зрения Ильгет) исследовала местность, любила лазать и плавать.
Арли давно запомнила несколько коротких молитв, и теперь по утрам, когда они молились вдвоем, забавляла и умиляла Ильгет своим лепетанием: «Во имя Отца, и Сына, и Святого Духа, аминь».
Ильгет каждый день описывала для Арниса все новости, все милые словечки, все проделки Арли, вкладывала в письма новые и новые снимки... Она знала, что Арнис не получает писем, и может быть, вообще не получит. Требования конспирации. Но пусть будут...
По крайней мере, ощущение, что хоть что-то можно сделать для него... хоть чем-то помочь. Хотя бы ласковым словом. И кто знает, может быть каким-то образом он слышит ее и чувствует там, на Анзоре.
Арнис молча смотрел, как собирается Дэцин. Их поселили в одной комнате, для Лервены это – даже роскошь, комната на двоих. Маленькое такое помещеньице, на стене – «Глаз Цхарна», трехцветный символ на красном-белом плакате (цвет крови и цвет внутренней чистоты). Неровная желтоватая краска на стенах, от уровня головы стены и потолок выбелены, и побелка давно уже постарела. Две железные койки, шкаф, дверь в туалет. Боже мой, и это – роскошная гостиница для высоких гостей, а как же живут сами лервенцы? Дело тут не в бедности, нищету Арнису случалось видеть.
Дэцин насвистывал марш юных цхарнитов, действительно, привязалась мелодия, все время по радио крутят. Перед крошечным тусклым зеркалом причесал свои жидкие коротенькие седые волосы, затянул красно-белый шнурок на шее, в знак уважения к принимающей стороне... потом снял шнурок – сегодня ему встречаться с беши, и ни к чему подчеркивать приверженность именно к лервенской стороне. Правильно, подумал Арнис. Пусть думают, что космическим цивилизациям безразлично, с кем сотрудничать (тем более, так оно и есть).
Дэцин стал складывать микропленки и аппаратуру, продолжая насвистывать. Арнис лежал на своей койке, закинув руки за голову. Ему на завод только к одиннадцати, успеется. Вот что будет сегодня с Дэцином? От беши ведь можно ожидать всего, они могут прихватить даже дэггера, а никто не поручится, что в коллективной памяти дэггеров не хранится облик старого члена ДС. И однако Дэцин – официальный глава их делегации, от визита не отвертеться. Да и действительно важна эта встреча...
В Бешиоре работать гораздо труднее. Оттуда редко возвращаются. Даже лервенцы проникнуты мистическим ужасом в отношении беши.
– Арнис, – Дэцин спокойно и весело смотрел на него, – проводи меня немного, до машины.
Арнис без лишних слов вскочил. Они никогда не говорили откровенно в комнате. Да и говорили только по-серетански. Гостиница напичкана примитивной подслушивающей аппаратурой, однако обезвредить ее нельзя... Ведь мы – простые бесхитростные серетанские торговцы.
Вслед за командиром он вышел на крытую колоннаду, приветливо кивнув засыпающему часовому-цхарниту с реликтовой винтовкой. Спустились вниз. Дэцин достал индикатор и медленно провел им в воздухе сверху вниз. Прибор молчал – их одежда была свободна от «жучков».
– Вот что, Арнис, – сказал Дэцин, – я сомневался, стоит ли передавать эту информацию, потому что не знаю, насколько она важна на самом деле. Но думаю, что может пригодиться...
Он помолчал. Молчал и Арнис, глядя на командира.
– Это на случай, если я не вернусь, – подчеркнул Дэцин, – На Квирине ты найдешь человека по имени Ландзо Энгиро...
– Энгиро? Родственник?
– Не совсем. Это неважно. Запомни – Ландзо. Он работает ско. Молодой парень, моложе тебя. Он с Анзоры.
Арнис удивленно поднял брови.
– Не думал, что на Квирине есть эмигранты с Анзоры.
– Боюсь, это единственный случай. Уникальный. Так вот, он лервенец. Ты найдешь его, расспросишь, и постараешься привлечь к работе в ДС. Я давно наблюдаю за ним... Он на Квирине уже лет пять. Но мне хотелось, чтобы парень вначале освоился, поработал. Тем более, он не обманул надежд и стал работать именно в СКОНе. Могут быть проблемы с... ну ты понимаешь – с патриотизмом, и все такое. Может быть, он не станет работать против своих же соотечественников. Выясни это заранее. Этот парень может быть очень полезным.
