– Здесь у нас живут взрослые.
Знаю, подумал Арнис. Дети живут чаще всего в огромных спальнях человек по сто. Тээри открыл дверь одной из комнат, не озаботившись тем, чтобы постучать. Арнис успел заметить, как судорожным движением рыжая Диль спрятала самокрутку. Девушки мгновенно повскакивали с мест. Мики быстро застегивала кофточку – она валялась на кровати, и застежка разошлась сама собой. Тээри направился прямо к Диль.
– Итак? – спросил он, остановившись против нее. Девушка промолчала, – покажи карманы.
Диль стояла, не двигаясь, лицо ее – некрасивое, скуластое и почти квадратное, быстро наливалось краской.
– Пятьсот шестая, – сказал Тээри внушительно, – я жду.
В его голосе был напор. Арнис испытывал страшную неловкость, сцена была отвратительной... Но что же сделать? Диль вдруг выхватила из кармана самокрутку, которая мгновенно оказалась в руках старвоса.
– Да, – удовлетворенно-скорбно произнес Тээри, – я так и думал. Очень печально. Очень!
Рукава серой робы были коротковаты Диль, и на запястьях Арнис заметил четкие темные полоски, номер, навечно вбитый в кожу. Взгляд девушки был затравленно-нахальным, лицо – грубым и серым, она выглядела нездоровой и некрасивой, как и все здесь... Пожалуй, только рыжеватые пушистые волосы придавали ей очарование. Луч света вдруг упал сквозь окно и заискрился в ее волосах, и сердце Арниса вздрогнуло, он узнал этот золотой оттенок. Так же вот искрились на солнце волосы Ильгет... гораздо темнее, к тому же гладкие – но вот так же они сияли.
Тээри обвел взглядом остальных, притихших своих подопечных.
– И как вам не стыдно! Ваша подруга, член общины, на ваших глазах губит себя и свое здоровье... И вы не остановили ее! И я до сих пор не знал об этом, и узнал только благодаря случайности!
– Гир Тээри...
– Мы хотели, – две девушки заговорили одновременно.
– Мы хотели вам сообщить, как раз сегодня...
– К сожалению, вы не успели, – саркастически заметил Тээри, – все получают по двое суток административных работ. А ты, – он посмотрел на Диль, – твое поведение будет рассмотрено на сегодняшнем собрании...
Девушка опустила голову.
– И сегодня в девять я жду тебя в моем кабинете.
Диль вздрогнула. На лице ее вдруг возникло искательное выражение, наглости не осталось и следа.
– Гир Тээри... у меня это в первый раз, я клянусь вам. Я никогда раньше.... простите меня! Пожалуйста, простите! Дайте мне тоже административную... я сколько угодно буду работать! Пожалуйста!
Тээри молча повернулся и вышел. Арнис последовал за ним.
– Гир Тээри, – негромко сказал он в коридоре. Старвос обернулся.
– Вы не можете... по моей личной просьбе... простить эту девушку?
Лицо старвоса скривилось.
– О чем вы, гир Кейнс? Вы видели, какие они... и это еще лучшие. Вы еще не видели наших юношей. Это стадо, толпа.
– Что будет этой девушке? – спросил Арнис, – болеизлучатель?
– Поймите, гир Кейнс, вы не знаете нашей жизни. Вы даже не представляете, что здесь может начаться... если хоть что-то изменить. А что касается девушки... вот я сейчас ее прощу, а завтра она опять найдет сенсар.
– А если не простите... это поможет? Ведь наркотическая зависимость...
– Не поможет, – согласился Тээри, – но другим будет неповадно. Эти пятеро прекрасно все видят, и они не начнут курить.
– Но ведь ее жизнь – это ад, в таком случае.
– А вы хотите превратить в ад жизнь всех остальных?
Арнис помолчал, проглатывая горечь. Здесь ничего не сделаешь. Ничего... надо ждать. Господи, помилуй и помоги нам!
– Наверное, вы правы, – с трудом сказал он, – но у вас тяжелая работа.
В декабре Арнис вернулся домой.
Вернулся весь отряд, никто не пострадал на Анзоре. Ильгет была счастлива. Она не надеялась, что Арнис вернется к Рождеству. А может быть, и к рождению ребенка... Но Арнис успел, и сразу же взял на себя все заботы об Арли, которая поначалу отнеслась к нему с некоторым подозрением и не сразу признала. Он улетал, оставляя еще несмышленыша, а встретил маленького и очень разговорчивого человечка.
Ильгет было трудновато справляться с Арли, носить ее на руках – живот очень мешал. Белла почти переселилась к ней, каждый день брала малышку на себя, но теперь такой необходимости не было. Ильгет сразу же ощутила огромное облегчение, Арнис не только взял на себя весь уход за Арли, но еще и ее саму оберегал так, будто она была хрустальной. При этом он очень заинтересовался романом Ильгет и просил ее каждый вечер читать ему вслух то, что было написано сегодня.
Обсуждали они и Анзору. Арнис говорил, что ему хотелось бы побывать и в Бешиоре, как социопсихологу – взглянуть однажды своими глазами. Но и Лервена – это совершенно уникальное что-то, такое само по себе просто возникнуть не может.
– Тем более, раньше у них была нормальная монархия. Просто удивительно.
Он начал писать статью-отчет об Анзоре, пока просто для себя, но собираясь в будущем поделиться хотя бы со своим наставником-социологом. Очень хотелось систематизировать увиденное, провести анализ.
– В общем-то, мне повезло, – сказал он как-то, – работая в ДС, можно наблюдать столько разных обществ...
– Ну, работая в СКОНе, ты бы тоже имел такую возможность, – возразила Ильгет. Арнис покачал головой.
– Для ско посещение иного мира – короткий эпизод. А с нашими мирами мы сживаемся. Изучаем языки, перевоплощаемся, можно сказать...
Врач Ильгет не исключал того, что ребенок может родиться и в самый Сочельник. Но девочка не торопилась. В Рождество Ильгет не ощущала никаких схваток, да и вообще чувствовала себя настолько бодро, насколько это возможно на девятом месяце.
Втроем они побывали на волшебной рождественской службе, Ильгет уже не вставала на колени, и вообще просидела всю службу на скамеечке. Арли ерзала рядом с ней, рассматривала прихваченные книжки, грызла яблоко, временами забиралась на руки к кому-то из родителей.
Арнис невольно посматривал на Ильгет... Боже мой, как она прекрасна! Легкие кружевные края белой альвы спускались на ее виски. Все лицо Ильгет просто сияло, светилось внутренним таинственным счастьем. И вот теперь только появилась в ней та самая женская округлость, мягкость, которой прежде не хватало. Господи, прости, спохватывался Арнис. О чем это я думаю? Ведь идет служба... Спасибо Тебе, Господи, за то, что ты подарил мне Иль... и Арли... и еще одну дочь.
Маленькая Дара родилась через два дня. Самое счастливое, беззаботное время – между Рождеством и Новым Годом. Роды были еще легче, чем первые, Ильгет даже казалось, что и боли никакой нет, так, что-то давит и тянет. И когда малышка глянула на нее, Ильгет вскрикнула:
– Глаза! Посмотри, какие глаза! Голубые!
Дара не очень была похожа на Арли. Ну разве что волосенки такие же белесые. Но глаза – не просто светло-голубые, но удивительно большие и чистые, осмысленные, и будто светящиеся.
– Крис, – узнал Арнис, – у тети Крис похожий разрез глаз.
– Да, но какое выражение! Ты только посмотри, как она глядит!
К Новому Году Ильгет с Дарой отпустили домой. Арли все это время жила у бабушки, правда, папа ежедневно навещал ее и ходил вместе с ней в больницу. К появлению сестры девочка отнеслась с некоторой настороженностью. Она еще не доросла до возраста, когда младший член семьи становится новой куклой. Арнис поднес ее к кроватке, где лежала новорожденная. Арли смотрела на малышку недоверчиво.
– Дай пальчик... ну дай, не бойся, – Арнис взял ручку Арли, и указательный пальчик вложил в ладошку младенца. Дара тут же сжала в кулачке палец сестры. Арли весело засмеялась. И стала сама уже играть с Дарой таким образом.
Вопреки опасениям, она спокойно отнеслась к тому, что Дару кормят грудью. Арли сама совсем недавно была отлучена от груди, но видимо, уже успела забыть об этом.
В детской появилась новая кроватка – диванчик для Арли. На полу снова были водружены валики и горки для самых маленьких ползунов. Все повторялось заново... И повторялось уже совершенно иначе.
В конце января в Коринте выпал снег.
Он лежал, сверкая на солнце, превращая мир в волшебный белый чертог, и в церкви святого Квиринуса, внутри, казалось, что сам этот храм – лишь ледяное продолжение сказочного мира снаружи.
После службы Дэцин попросил всех собраться в Тренировочном центре, в обычной выделенной для них комнате. Только членов ДС. Ильгет отправилась вместе с Арнисом – может быть, для нее это и не актуально, но расставаться не хотелось.
Дэцин вошел в комнату последним, когда все уже расселись и болтали о том, о сем. Ойланг тоже был здесь, хотя на службе, естественно, не присутствовал. Иволга громко возмущалась.
– Очень хорошо! Я собираюсь сегодня смотреть на выступление моего сына, и что? Такое ощущение, что мы рабы какие-то...
– Добровольные, – вздохнула Мира.
