На самом деле Иран постоянно наблюдала за Пом. Ей не нравилось, что та вьется вокруг Сонби. К тому же она не могла забыть произошедшее на крыше. Все началось после того, как она назвала Пом сумасшедшей. Иран с детства научилась давать отпор всем, кто пытался высмеивать ее брата.
«Больной всегда узнает больного», – сказала тогда Пом.
После этих слов Иран на эмоциях залепила ей пощечину. Она знала, что поступила неправильно, но извиняться не собиралась. Когда Иран хотела уйти с крыши, она услышала голоса папы и брата. Они звучали так четко, что она простояла на крыше до самого заката.
«Откуда взялась эта Пом? А потом голоса…» Иран попыталась вспомнить, как выглядит шаманка, но потом бросила это дело и стала подначивать Сонби:
– Парочка под пальмочкой, вот такое вам прозвище придумали. Слушай, вообще-то, ты мне предложение сделал, еще тогда, в младших классах. И куда подевался тот принципиальный Сонби?
– Да все не так. Меня учительница Сон попросила помочь Пом адаптироваться в школе. А насчет предложения… Тогда я не понимал, что наша семья слишком бедная…
Видно было, что Сонби в напряжении. Иран всегда считала его ребенком, несмотря на его выдающие успехи в учебе, – слишком много эмоций и обид. «Какой же он милый, когда злится. Пусть еще понервничает», – подумала Иран и сказала:
– Помнишь, что было в пятом классе? Что ты сказал мне здесь на площадке, когда делал предложение? Ты спросил – какова вероятность того, что у нас родится инвалид? Но тогда это было неважно.
Сонби перестал раскачиваться и озадаченно произнес:
– Нет, не может быть. Не верю.
– Но это правда.
Сонби не скрывал удивления и поспешил извиниться:
– Я не помню такого, но верю тебе. Память психологически травмированных людей избирательна. Прости меня за эти ужасные слова. Наверное, я был не в себе.
– Теперь и ты вспомнил. Как ты мог сказать такое после признания в любви? Думала, лучший ученик школы размышляет иначе, – иронично произнесла Иран и рассмеялась: впервые за долгое время. – Если тебе правда жаль, дай мне пару советов по учебе. Ты всегда везде первый, как тебе это удается?
Сонби расслабился и укусил подтаявшее мороженое:
– Это секрет… А если серьезно, то я не понимаю, как можно учиться плохо. Это ведь девятый класс, все предметы ужасно простые. Министерство образования не требует от учеников ничего сверхъестественного: если ты не спишь на уроках, девяносто баллов за тест гарантированы. Для меня остается загадкой, почему многие так плохо учатся.
– Интересно, а что ты думаешь про второгодников? Как я, например, – невинно произнесла Иран.
– Не понимаю таких. Не удивлюсь, если они специально заваливают тесты в знак протеста, чтобы насолить родителям.
Так мог думать только лучший ученик школы. Его логика показалась Иран настолько абсурдной, что она не выдержала и рассмеялась:
– Какой же ты зануда! Больше ни с кем не делись своими мыслями.
– Я говорю это только тебе, потому что ты – это ты.
Это были не просто слова. Иран почувствовала, как заколотилось сердце.
«Ты – это ты…»
Они знали обо всем, что происходило в их семьях. Иран чувствовала, что может поделиться своими переживаниями только с Сонби. Она спросила, что он думает о той злополучной аварии. Был это несчастный случай или…
– Твой папа… – тяжело вздохнул Сонби. – Думаю, он сам сделал свой выбор.
Иран кивнула. Другого ответа от него она не ожидала.
– Думаешь, жизнь его обременяла, да? Особенно когда кто-то постоянно пилил его из-за отсутствия работы.
Сонби покачал головой:
– Ты ведь знаешь, что происходит в семьях с инвалидами, сама в социальный центр брата водила. Родители таких детей не хотят жить, а некоторые вместе с ними совершают самоубийство. Возможно, твой папа поступил так, потому что не хотел перекладывать на тебя этот груз.
«Что он имеет в виду? Какой груз?» – озадаченно спросила себя Иран.
– Поиграйте со мной! – подбежал к ним Сону и закричал на ухо.
Ответа не последовало. Тогда он сорвал с головы Иран бейсболку. Густые роскошные локоны заструились у нее по спине.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
– Попробуй отбери, отбери, отбери, – дразнил ее Сону.
– Ну все, надоел! – Сонби спрыгнул с качелей, побежал к горке за братом и повалил его наземь.
Сону не ожидал такой реакции брата и растерянно попытался подняться с песка.
– Я же сказал тебе сидеть дома, пустая твоя башка! – закричал Сонби.
Он вернулся к качелям, отряхнул бейсболку и отдал Иран. Она неодобрительно посмотрела на него. Раньше Сонби не был таким. Он заботился о брате и оберегал его больше всех на свете. Иран была поражена таким переменам.
«Похоже, Сонби, это для тебя брат стал неподъемным грузом».
В ловушке
Младший брат тенью шел за Сонби, и это сильно его раздражало. Эта тень была тяжелой, как стальной плуг.
– Не тяни меня так! – кричал Сону.
Сонби молча шагал впереди, не обращая внимания на его вопли. Перед ними шли студенты, которые что-то оживленно обсуждали и смеялись. Сонби не хотел их слушать, поэтому поскорее обогнал компанию – он завидовал их беззаботности.
Смех незнакомцев подействовал на него намного сильнее, чем слезы брата. «Ну почему я никогда не могу провести день как нормальный человек? Полдня пришлось возиться с этим дубиной», – злился Сонби.
«Каково это – быть беспечным и ни о чем не думать, только о себе? Каково это – жить без обязательств?» В Библии говорится, что, когда Авель пропал, Бог спросил у Каина о брате. Тот ответил: «Разве я сторож брату моему?» Сонби прекрасно понимал чувства Каина. Глава 4, стих 9 Бытия был его любимым отрывком из Библии.
– Смотри, там Поми! – услышал Сонби голос брата за спиной. Он обернулся и увидел, как Сону тычет пальцем в сторону пустого переулка.
– Я только что видел ее, правда. Куда она ушла? Она волшебница. Невидимка! – рассмеялся Сону.
– Прекрати нести чушь! – Сонби схватил брата за ухо и поволок по тропинке вдоль ручья.
В каморке под крышей было темно. Сонби открыл дверь и включил лампу. В углу, на диване, на животе лежал отец. Сонби опять начал злиться:
«Я не верю в тетрадь с проклятием, которую обсуждают в школе, но надеюсь, что само проклятие существует. Пускай кто-нибудь прикажет призраку сжечь меня».
Сонби сморщился и принялся будить папу. Когда тот не отреагировал, он начал трясти его изо всех сил:
– Ты обещал приготовить ужин! А сам что делаешь? Где еда? – кричал Сонби.
Ответа не последовало. В воздухе витало что-то странное. Сонби осторожно перевернул тело папы. Он не выглядел спящим.
Вдруг отец закашлялся. Казалось, что его грудь сковала боль.
Сонби не мог выдавить из себя ни звука.
Он тряс его, пытаясь привести в чувство. Но тот так и не открыл глаза. Сонби услышал, как в комнату вошел Сону. Старший брат дрожащими руками схватил телефон, но опять оцепенел, вспоминая, какой номер у скорой – 119 или 112.
К счастью, операция прошла успешно. Доктор объяснил, что у отца произошел сердечный приступ. Сонби был очень напуган и никак не мог успокоиться. «У него не выдержало сердце».
– Кто доверенное лицо твоего отца? Этот человек еще не приехал?
Сонби одиноко стоял у стойки регистрации пациентов и молчал. Он вынул телефон отца. Хорошо, что догадался взять его с собой.
Сонби сидел в зале ожидания больницы и просматривал список контактов. Сперва он подумал о дяде, но не смог нажать кнопку вызова.
Когда Сонби учился в пятом классе, его двоюродная сестра собралась замуж. Дядя сообщил об этом им по телефону. Папа невероятно обрадовался и начал обсуждать с ним детали, но через какое-то время дядя сказал: «Я, конечно, не отговариваю, но… Можете не брать с собой на свадьбу Сону?»
Причина была проста – дядя не хотел, чтобы новые родственники видели умственно отсталого племянника и строили домыслы о плохих генах в семье. В тот день дядя сто раз извинился и просил понять его. Тогда-то папа и разорвал с ним все отношения.
