волочился престарелый писатель, а теперь она пьет до поздней ночи и не собирается возвращаться – разве смогу я уснуть, зная это? Я ворочался с боку на бок с открытыми глазами и смотрел в телефон. Интересно, сколько наберется бойфрендов, которые смогли бы спокойно спать на моем месте? А она при этом совершенно безмятежно прислала такое сообщение:
«Ты ведь не из-за меня не спишь?»
Вообще-то из-за тебя. Но гордость не позволяла мне так ответить. Поэтому пришлось написать:
«Нет, конечно.
Просто не могу уснуть.
Сообщи, когда пойдешь домой».
В ту ночь я велел ей написать мне, когда она пойдет домой, не меньше десяти раз. Без преувеличения. Ну теперь-то она уже должна пойти домой. Ну ладно, еще немного – и она точно пойдет домой. Я просмотрел все видео на «Ютьюбе», которые рекомендовали мне друзья, но потом решил, что так больше нельзя, и примерно в половину второго ночи позвонил ей.
– Алло? – На фоне слышалась веселая музыка.
Мысленно я кричал: «Ты на часы вообще смотрела?!» Но чтобы казаться невозмутимым, я усилием контролировал свой тон:
– До сих пор пьешь?
– Ага.
– А этим людям завтра не надо на работу?
– Они все уволились и занимаются фрилансом.
Ненавижу фрилансеров. Люди должны ходить на работу. И соблюдать режим дня!
– Уже поздно, я беспокоюсь…
– Не о чем беспокоиться. Я даже не пьяная.
Да, ее голос звучал совершенно трезво. В том-то и проблема.
«Кто это?» – «Парень, наверное». – «Парень?»
В трубке послышалось несколько голосов. И среди них совершенно отчетливо звучал мужской. У меня внутри все закипело.
– У вас там, погляжу, весело.
– Да, мы тысячу лет не виделись.
– Забрать тебя? С друзьями твоими заодно поздороваюсь.
– Приедешь? С чего вдруг?
– Да поздно уже, хочу тебя проводить.
– Да нет, не надо. Ты и так наверняка устал.
– Я мигом приеду, только скажи куда.
Я бросил эти слова на автомате, но, когда почувствовал, что она не особо этому рада, во мне проснулось упрямство и я решил, что должен поехать во что бы то ни стало. Тут в трубке снова зазвучали голоса: «Ничего себе! Парень? Приедет? Сейчас?» – «Говорит, приедет». – «Что ж, посмотрим на него».
Они хоть знают, который сейчас час, чтобы так говорить? Все уже нетрезвые – никаких сомнений.
– Ладно, сейчас пришлю адрес.
Так я и встретился с ней и ее бывшими коллегами. Почти в два часа ночи.
Такси привезло меня к бару в конце «пьяной улицы».
– Вот это да, правда приехал!
– Здравствуйте!
– Пришел?
Я, тот самый я, которому утром на работу, приехал сюда вовсе не ради самого себя, а она еще и не особо мне рада! У меня опустились руки. К счастью, ее спутники радостно приветствовали меня вместо нее:
– Здравствуйте.
Из пяти человек, включая ее, на мое приветствие горячее всех отозвался единственный в компании парень. У него были волевые черты лица и великанский рост, но очень худощавое телосложение. А из-за прически с пробором он чем-то напоминал японца. Мы обменялись мужским рукопожатием и посмотрели друг другу в глаза.
– Видный парень у тебя! В такой час приехал! – похвалил он меня, обращаясь к ней.
– Думаешь?
– Конечно! Он тебя очень любит, иначе бы не приехал посреди ночи.
– Ну…
Вместо того чтобы горячо с ним соглашаться, она с сомнением склонила голову. А я довольно улыбнулся и притворился смущенным, поскольку не нашел в его словах насмешки или лицемерия. Видимо, он нормальный. По крайней мере, можно поставить галочку, что угрозы он не представляет.
– Выпьете с нами?
В этом баре они собирались последние несколько лет и даже подружились с молодым владельцем, который выглядел как абсолютный придурок. Поэтому, несмотря на то что рабочие часы бара уже закончились, им разрешалось сидеть до тех пор, пока не захотят разойтись по домам. Понятно. Корень зла в существовании таких заведений.
Она и ее друзья по-свойски, будто бар принадлежал им, заходили за стойку и включали на ноутбуке музыку. Я не знал ни одной песни. Когда пришла ее очередь выбирать, я понадеялся, что она включит какой-нибудь саундтрек к фильму из тех, что мы слушали вместе, но она поставила какую-то совершенно незнакомую мне электронную музыку.
Друзья рассказали, что работали в том же издательстве, но устроились туда раньше, чем она. В компании они сдружились, но, поскольку все были личностями свободного полета, один за другим уволились и теперь занимались фрилансом: кто-то стал редактором, кто-то запустил свой журнал, кто-то занялся дизайном. Все они, по их рассказам, так или иначе до сих пор были связаны с издательской деятельностью и работали на себя. Другими словами, эти люди принадлежали совершенно чуждому мне миру.
Заботясь о том, чтобы мне, как новенькому, не было неловко, они все в один голос осыпали ее похвалой.
– Она очень умная и работала отлично.
– Наверняка у нее и на себя получится работать.
– У нее такие разные увлечения. А недавно она даже полумарафон пробежала! Просто невероятно!
Сдерживая улыбку, я лишь кивал и слушал, что они говорят. А она сидела, уткнувшись в свою тарелку с закуской, и не реагировала. Чтобы хоть как-то привлечь ее внимание, я задал свой любимый вопрос:
– А у моей девушки на работе было много поклонников?
– Поклонников?
– Ну да, мужчины ведь наверняка за ней волочились. Она такая красивая.
– Думай, что говоришь!
Я всего лишь хотел оживить атмосферу этой темой, но она рассерженно меня перебила.
– Ну, обычно такое и спрашивают, когда с друзьями встречаются, разве нет? – Я посмотрел на нее взглядом, ожидающим поддержки, и ее друзья – особенно сидевший напротив меня парень – горячо закивали и согласились со мной:
– Да, да.
– Да, вроде у нее были поклонники.
– Хватит, не отвечайте!
На этой резкой ноте разговор закончился. Подняв эту тему, я поставил себя в довольно жалкое положение. Я посмотрел на нее с умилением, а потом послал взгляд ее друзьям. «Она просто очень стеснительная, вот и реагирует так» – значил он. К счастью, ее бывшие коллеги оказались людьми хорошими и сообразительными. Мы посмеялись и быстро сменили тему.
Так мы просидели за кружкой еще около часа, пока вдруг часы не показали половину четвертого утра, и все не стали потихоньку засыпать. Это был сигнал собираться. Я побаивался, что расплачиваться придется мне, но, к счастью, кто-то предложил разделить счет на всех. С облегчением выдохнув, я поклонился на прощание и посадил всех в такси.
Наконец мы с ней остались вдвоем.
– Давай поймаем такси. Я довезу тебя, а потом домой поеду.
– Зачем? Счет выйдет огромный.
– Я для этого и приехал.
Она принялась меня отговаривать, но я быстро остановил проезжавшую мимо машину. Ее взгляд по-прежнему выражал непонимание, но она все же последовала за мной и села внутрь.
– Такси в такое время суток стоит как два раза в ресторан сходить.
– Что ж, пусть. Сегодня ведь такое первый и последний раз.
– А?
– С тех пор как мы начали встречаться, ты ни разу не задерживалась допоздна. Поэтому сегодня я, конечно, приехал за тобой, но в следующий раз будет лучше, если ты не станешь так засиживаться. Поняла? – улыбаясь, мягким и заботливым тоном сказал я.
Но она посмотрела на меня ошарашенно:
– Чего?
Ох, опять начинается, опять!..
Собрав в кулак все свое терпение, я – звук за звуком – внятно прожевал:
– Я ведь беспокоюсь. Разве ты не понимаешь, что я здесь именно поэтому?
– А когда ты приехал, тебе не показалось, что ты зря беспокоился?
– Ладно, честно говоря, я не из-за тебя беспокоился.
– А из-за чего тогда?
– Из-за мужчины, который пил вместе с тобой. И из-за всех тех незнакомых мужчин, которых можно встретить ночью в переулке. И из-за нехороших водителей такси. Меня беспокоят именно они.
Выражение ее лица едва заметно изменилось. И что удивительно, в нем мелькнула радость.
– Вот! Вот именно поэтому я и говорю, что мы все должны продвигать феминизм! Только так мир изменится, и только так мы сможем не беспокоиться о подобном.
Но я этим словам вовсе не обрадовался. Опять этот глупейший идеализм! Ну и сколько нам придется ждать? Как будто мир можно изменить так запросто! В хорошем настроении я, наверное, был бы готов защищать это ее простодушие. Но сейчас, скорее всего из-за недосыпа, ее наивность действовала на нервы.
– А ты никакого противоречия не замечаешь? Сама каждый день говоришь, что ночью страшно ходить по улицам, что в этом мире женщинам плохо живется, а сама же гуляешь по ночам! Если знаешь, что опасно, надо ходить в более раннее время! – произносил я, чувствуя, насколько логично звучат мои слова. Но ее взгляд говорил о том,
