Изначально я, естественно, только объявлял его. Но мне ещё в 70-х годах как-то довелось поработать несколько концертов с Кашпировским. Это у меня была такая маленькая хал турка. Я летом подрабатывал от Винницкой филармонии, и меня попросили с ним поработать. Тогда в городах с гипнозом ещё почти никто не работал — только Авдеев, Горный и всё, пожалуй. Кстати, это сейчас Горный говорит про себя: «Я просто артист оригинального жанра», а всех остальных разоблачает, а начинал он тоже гипнотизёром, только это у него не пошло. У него передача называлась «Я — экстрасенс». И делал он также, как и мы, устный счёт в уме и гипноз. И всё кричал: «Я — самый великий! Я — потомок Мессинга!» А теперь он, видите ли, разоблачитель.
Мы с Юркой очень хорошо работали. Когда только начинали, у нас было знакомство по почерку, потом он показывал фокусы с картами — блок минут на тридцать, и потом уже час шёл гипноз. Я занимался чисто конферансными делами — объявлял его, между делом рассказывал анекдоты, фельетоны, пел частушки и тд. А потом мы сделали новую программу, тогда мы уже убрали из программы знакомство по почерку, это хорошо принималось зрителями на начальном этапе, когда людям это всё было в новинку, и когда по телевидению это ещё не особо показывалось. По телевизору проводили свои сеансы только Чумак и Кашпировский, но у них всё было совершенно по-другому, в отличие от нас. Хотя от Чумака мы тоже кое-что для себя переняли. Но Чумак изначально заряжал только воду. Я с семи лет мотаюсь по гастролям и вспомнил, как в своё время, когда я снимался в кино в Бурятии, так там ламЫ специально заряжали чай. Из деревень приходили местные жители, и они им чай заряжали. Там это не считают — бред, шарлатанство, а у нас — чушь. У нас всю жизнь говорили, что что-то неправильно: то сахар — белая смерть, то масло — жёлтая смерть… Мой отец ел сахал, соль, сало — всё, что казалось самым вредным, и прожил девяносто шесть лет. Я тогда Юрке сказал: «ЛамА чай заряжают, а можно и натуральные кремы класть». На самом деле эта информация не от экстрасенсов в люди пошла, а, наоборот, от людей к нам. Изначально Чумак объявлял только о воде, но люди ставили перед экраном телевизора всё. Вода действительно вбирает в себя информацию, это уже факт, подтверждённый тысячелетиями — всю жизнь святой водой лечили, и сколько бы ни кричали, ча о в неё просто опускают серебряный крест, поэтому она и обеззаражена, а вы положите туда кучу серебряных ложек, и толку никакого не будет, вода у вас непременно прокиснет. А вот святая водичка почему-то не прокисает. У меня дома стоит крещенская вода, четыре года назад набранная, и моя матушка её до сих пор пьёт.
В 1989–1990 годах мы с Юрой работали в Барнауле, потом нас пригласили в Горноалтайск. Городок небольшой, мы там сделали всего один концерт. Но местные жители нам рассказали, что там есть подземные пещеры, проходы, куча ходов, с которыми даже одесские катакомбы нельзя сравнивать. И мы с Юркой решили пойти по пещерам. Специально приехали в селение под Горноалтайском, и местные жители пытались провести нас по этим проходам и пещерам в сторону Гималаев. Взяли с собой воду, продукты — всё, что нам сказали взять, но, пройдя четыре пещеры, это по расстоянию примерно километр, нас обоих охватило какое-то странное ощущение и недоброе предчувствие чего-то нехорошего, и мы решили дальше не идти и вернулись обратно. Нет, не потому что устали, мы тогда были ещё достаточно молоды, просто что-то внутри подсказывало нам не ходить дальше. Хотя местные жители по этим проходам шастают постоянно. Юрка всегда хотел туда уехать, говорил: «Там хорошо. Куплю себе домик и буду там жить».
В 1989 году мы с ним сделали этот показ с трупом — «оживление». Показали^то на ТСН 22 декабря 1990 года, а записывалось в 1989 году. Я считаю, что сейчас про это уже можно рассказывать, потому что Юрке этим уже не навредишь, да и какой смысл скрывать то, что и так давно все знают.
Из дневника Юрия Лонго
Посеешь поступок — получишь привычку. Посеешь привычку — получишь характер. Посеешь характер — получишь судьбу! (народная мудрость).
Алла Михайлова:
— В любой профессии, будь то парикмахер, врач, учитель или тем более колдун, чтобы тебя заметили, нужно выделиться в ряду таких же профессионалов, как и ты, а для этого просто необходимо непременно совершить что-то экстраординарное, из ряда вон выходящее.
Алексей Гайван:
— Политики же не стесняются тех пиар-ходов, когда, к примеру, фотографируются в бане… Это был макет предстоящей операции, процедуры оживления трупа, которую Юрий собирался провести в недалёком будущем, а для начала просто показать, как это может быть. Банально и примитивно думать, что, если оживления, как такового, не было, то Юрий, стало быть, просто ничего не умеющий шарлатан.
Алла Михайлова:
— Алексей, никто не любит чувствовать себя обманутым. Особенно в таком масштабе, в рамках всей страны и за рубежом, на протяжении столького времени! Людям теперь сложно просто добродушно посмеяться над собой и оценить размах Юрия. Гениальный размах гениального человека!!! Постфактум всегда всё кажется просто и обыкновенно. А попробуй додумайся и воплоти! Если ещё к тому же учесть, в какой период это было сделано — почти в советское время, когда нам с детства внушалось, что все и во всём должны быть одинаковыми — и мысли, и поведение, и одежда, и многое другое, когда шаг вправо, шаг влево приравнивались к преступлению и всеобщему порицанию. Люди вообще не любят «выскочек», людей, одарённых свыше, всегда легче «казнить» другого, чем поработать над собой. Но роли и мага, и трупа были сыграны гениально!
Газета «Московский комсомолец», № 1 56 (16406), 12 августа 1992 года
«3 ЧАСА В ЛОГОВЕ МАГИСТРА».
— Ходят слухи, что вы Ленина в мавзолее будете оживлять?
— Буду. С помощью семи чакр заставлю его двигаться, правда, учёные говорят, что ноги у него в плохом состоянии…
Потом он сказал, что на оживление мумии приедут всякие специалисты из разных стран…
Тогда я спросила его в лоб: «А как насчёт обещанного спиритического сеанса с Лениным. «A-а, это, — махнул рукой Лонго, — Вот, держите, специально для вас и берёг». И протянул стенограмму…
Алексей Гайван:
— Мало кому известно, но до этого всем известного «оживления» 1990 года, ещё в 1987–1988 годах уже, непосредственно на телевидении снимался ещё один материал, где Юрка сам лежал в гробу. У гроба была крышка с окошечком, и вот он этой крышкой накрывался, потом поднимал её, высовывал руки… Телевидение это всё снимало и потом показывало. Цель была всё та же — показать макет того, как это может быть, как может проходить оживление трупа, подготовить людей к предстоящей операции.
После этого мы уже сделали всем известную съёмку в институте Склифосовского. Сейчас за это потребовали бы тысячи долларов или, скорее всего, вообще бы не пустили, а тогда мы всё сделали за бутылку водки. В то время было проще. За трансляцию этой передачи Юрка заплатил корреспонденту на ТВ всего пятьдесят рублей. Сейчас бы это сотни тысяч стоило.
После этого Юрий прославился, а у Генки Гончарова сразу же появилась к нему лютая зависть. Он тут же связался с «Комсомолкой», с Олегом Кармазой. Они договорились Юрку разоблачить, а для этого придумали план. На съёмках, когда я лежал на каталке, накрытый белой простынёй, не было видно моего лица, но была видна моя лысина особой конфигурации. Это сейчас она целиковая, а тогда была поменьше и особой конфигурации. Гончаров звонит мне и начинает издалека: «Слушай, я тебя приглашаю в хорошую поездку в Прибалтику. Давай съездим на несколько дней… А сегодня приезжай в ДК Здесь один журналист хочет статью написать». А у меня тогда был какой-то «мёртвый сезон», не было никаких концертов. И у Юрки ничего не было. Я приезжаю в ДК (Гончаров там какой-то концерт давал), Гена мне: «Да, да, поедем в Прибалтику… только вот познакомься — Олег Кармаза, он хочет написать статью. Олег сейчас тебя сфотографирует, ты бы мог на стёкла лечь? А то он не верит, что ты можешь на стёклах лежать». Я говорю: «Да ради Бога. Запросто». А сам смотрю — этот Кармаза вокруг меня кругами ходит, как кот вокруг сметаны.
Они решили не напрямую, в обход пойти, понимали, что я Юрку подставлять не буду. Гончаров принёс битые стёкла, а я ещё ему говорю: «С тебя за бесплатный показ бутылка коньяка». Гена: «Да, да, да…» и тут же принёс бутылку коньяка. Я лёг на стёкла, он ножи в меня покидал — всё прошло нормально, всё хорошо, а Кармаза фотографировал. А потом оказалось, что он фотографировал всего-навсего мой затылок, чтобы совместить кадры и показать, что это один и тот же человек — вот этот на стёклах и «труп» в морге при «оживлении». И потом появилась эта статья в «Комсомолке» — вот живой человек, просто его голова (безо всяких стёкол) и вот он же в морге на каталке. Я тогда позвонил Кармазе и сказал: «Зачем вы эту петрушку сделали?» А он мне заявляет: «Мы ещё с тобой на эту тему поговорим. Я к тебе подъеду». Подъезжает ко мне с фирмачом из какого-то американского издательства и говорит мне: «Вот он тебе заплатит пять тысяч долларов за то, что ты разоблачишь всё это дело и расскажешь, как это всё происходило в морге». Я ему ответил: «Мальчик, ты сам-то понял, что сказал, к кому обратился?» Он с удивлением: «А что? Деньги хорошие!» «Деньги хорошие, но, как я не рассказываю Юре твоих секретов, которые я знаю, так же не расскажу тебе и его секретов. Я работаю с этим человеком и всё, что связано с нашей с ним работой, для меня табу».
