– Где она? – спросил прибывший.
– Привет, хозяин, – радостно сообщил Серега. – Туточки твоя красавица, не волнуйся, все чин чинарем.
– Пальцем не тронули, – проворчал водитель. – Слабоватая она у тебя. То хорохорится, всех на х… посылает, то валяется, будто неживая.
– С ней точно все в порядке? – Человек ступил на крыльцо.
– Да путем все, – подтвердил Серега, освобождая проход. – Входи, сам увидишь.
– Ну-ну, – недоверчиво проворчал поздний гость. – Ладно, разберемся.
Наличие мешковатого плаща объяснялось просто. Что-то разрослось у посетителя в районе пупка, прозвучал хлопок. Мордоворот красиво кувыркнулся через перила, хлопнулся в груду мусора. Загремело ведро. Водитель попятился. Хлопнуло вторично, его отбросило к проему.
Незнакомец перешагнул через тело, растворился в доме. Женщина превратилась в ледяную статую. Нет, она, конечно, не была преисполнена теплыми чувствами к своим похитителям, Стокгольмский синдром пока не проявился, но чтобы вот так… Спохватившись, она помчалась к калитке. Судорожно шарила по ней, отыскивая крючок. Вывалилась на улицу, споткнулась, упала, распоров коленку, завыла от избытка чувств. Демон, которого она обвела вокруг пальца, топая, выбежал на крыльцо! Спрыгнул на землю, завертелся. Сообразил, откуда вой, припустил к крыльцу гигантскими прыжками. Вылитый демон, полы плаща развевались, лица не видно, черная клякса вместо головы! Заполошно визжа, она пронеслась мимо машины с погашенными огнями, припустила по деревне. Улица была широкой, без признаков асфальта, в меру проходимой для транспорта. Еще одна собака сорвалась с цепи, кинулась на забор, заголосил разбуженный петух, но быстро заткнулся, сообразив, что вроде рано…
Имелись шансы уйти. Его ноги – против ее ног. Деревня маленькая, дворов двадцать, за околицей уже маячил пустырь, за пустырем озеро, окруженное зарослями камыша, позади лес, стоящий неприступной стеной. Но демон был коварен, пробежал по инерции метров двадцать, помчался обратно – к машине. Взревел мотор, дальний свет озарил дорогу, сверкающие пятки… Она заныла от ужаса, понеслась, как антилопа. Он уже катил! Уже догонял! Уже на пятки наступал! Пора метаться, чтобы не стать украшением капота! Впрочем, вряд ли этот тип собирался ее убить (давно бы убили его покойные подручные). Но продлевать свой статус пленницы уже не хотелось совершенно. Она сменила направление, прыгнула в сторону… и покатилась по откосу к озеру!
Крупно повезло, здесь не было серьезной растительности. Она катилась по траве, как полено, гадая, куда же катится этот мир, и, возможно, отделавшись легким сотрясением, затормозила бы у воды. Но вкатилась на косогор, мелькнули где-то слева (или справа) утлые мостки, вдающиеся в озеро, захватило дух, отказали «тормоза», она оторвалась от земли… и грянула как попало в воду!
Попутно сделала новое открытие – гидрофобии у нее нет, и плавает она нормально. Как-то вынырнула, стала хватать воздух. Поплыла к берегу, яростно загребая, но… передумала. Она неплохо держалась на воде, спешить было некуда, поэтому повернула к мосткам, догребла, взялась за сваю и стала приходить в себя.
Машина встала на краю обрыва. Водитель погасил фары, выбрался на косогор, неторопливо спустился. Заскрипели мостки. Она терпела. Стрелять не будет, в воду не бросится. Но выдержка требовалась колоссальная. Ботинки скрипели – как-то издевательски, зловредно, а женщина держалась из последних сил, холодный пот хлестал по лбу, она стучала зубами, уже готовилась уйти ко дну, куда угодно, лишь бы подальше от этого черта…
Он почувствовал, что может ее потерять, остановился. Закряхтел – присел, как видно, на колени.
– Отлично бегаешь, милая, – вкрадчиво, почти шепотом, сообщил незнакомец. – Ты здорово меня удивила. Давай руку, я помогу тебе выбраться. Ты же околеешь там…
– Кто вы? – прохрипела она. – Какого хрена вы это со мной делаете?
– Какого хрена, говоришь? – ее слова, похоже, удивили незнакомца. Хрустнул хрящ в колене, он поднялся. – Милая моя, ты ли это?
– Это не я. Вы ошиблись…
Он тихо засмеялся. Такие люди никогда не ошибаются. Она не видела его лица. Размазанное пятно. Голос был невыразительным, тихим, каким-то скользящим. Она вытянула шею, чего он там замышляет? Незнакомец находился в трех шагах – она видела ботинки сквозь щели в досках. Морозная «свежесть» студила организм, ноги немели – сможет ли она работать ими, когда поплывет? Он решил, что женщина его не видит, подался вперед, чтобы броситься. Она оттолкнулась от сваи, проплыла на спине несколько метров. Он всплеснул руками.
– Ну что за капризы, дорогая? – зазвенела стальная пружина в голосе. – Не могу избавиться от мысли, что мы с тобой общаемся через забор. Ты же не хочешь, чтобы я тебя подстрелил? Куда ты денешься – собачий холод, ты вся промокла, подхватишь воспаление легких, умрешь в муках. Подплывай, давай руку, я отведу тебя в машину, переоденешься. Неужели я чужой тебе? Думаешь, так приятно выискивать тебя по этим деревням, лазить по буеракам? Прекращай ерепениться, подплывай, не будем усложнять…
Отец родной, не иначе. Держаться на поверхности становилось труднее, замерзшие конечности плохо слушались. Почему она не видела его лица? Он был в каких-то четырех метрах, дрожала фигура в мешковатом балахоне. Да он же в шапочке, – осенило ее. В плотно облегающей вязаной шапочке, скрывающей прическу и ряд других характерных примет. А ворот у балахона «окладистый», он почти закрывает лицо…
– Договорились? – Он присел на корточки, протянул руку. – Подгребай, пловчиха. Как насчет пары глоточков доброго коньяка?
Это было бы здорово. Но тело, которому все надоело, уже приняло решение. Она перевернулась на живот и размашисто поплыла от него прочь, на середину озера.
– Ты куда? – спохватился он. Возмущенно топнул ногой. Подстегнул, она отчаянно заработала конечностями, разгоняя застывшую в жилах кровь. Нет, серьезно, она прилично плавала!
– Стоять, сука… – зашипел злодей. Что-то клацнуло, затвор оттянул? Зазвенела струна, она была в таком напряжении, что чуть не нырнула. Хлопнуло – о, господи… Пуля булькнула где-то слева. Боялся попасть. Все равно было страшно. Она хлебнула воды, закашлялась. Вторая пуля булькнула правее. Третья – рядом. Так и привыкнуть можно к обстрелу… Она была уже на середине пруда, до берега рукой подать. Заросли камышей, глинистые обрывы, за обрывами высился спасительный лес. Полпути позади. Хлопки за спиной прекратились. Она нашла в себе силы обернуться. Незнакомец сбежал с мостков, пустился вдоль берега на перехват. Боже, как быстро он бежал! Она отчаянно замолотила руками. Уйдет. Длина радиуса меньше, чем половина длины окружности – об этом знает любой двоечник. Она задыхалась. До берега оставались метры, когда свело ногу. Местному Посейдону она определенно пришлась по вкусу. Задергала ногой, скорость падала, но она еще двигалась. Преследователь отмахал изрядный крюк, скоро выйдет на финишную прямую. Небесные силы пришли на помощь. Берег приближался короткими рывками, она не чувствовала конечностей, когда раздался возмущенный вскрик. Злодей оступился, он сползал в воду, цепляясь за траву. Она чуть руки не вывернула из плечевых суставов! Несколько взмахов, вот уже ил под ногами… Выползла на берег, измученная, надрывно кашляла. Царапала глину, пытаясь привстать, падала. Серая мгла стелилась над озером. Высились деревья. Где-то на холме просматривались деревенские крыши, ветер гнул камыш. Незнакомец с момента падения не продвинулся ни на шаг. Он вылез на сухое, все, что он думал при этом, прекрасно разносилось по воде. Оба встали. Их разделяло метров семьдесят по кривой. Она чувствовала его буравящий взгляд. Он бросился бежать, и она дернулась, полезла на обрыв. Оступилась, поехала, тормозя пятками, повторила попытку, нырнула в траву, поползла по-пластунски. Пуля свистнула над головой – последнее китайское предупреждение… но она плевала с колокольни на все его предупреждения. Встала на четвереньки, засеменила в ершистый подлесок…
Открывались новые грани ее талантов. Она умела выбирать наименьшее зло, умела бегать, плавать и заговаривать страх. Кем же она работала? Она бежала, относительно успешно огибала препятствия, перепрыгивала через мелкие ложбины и коварные коряги. Боялась, что лес скоро кончится, она попадет в большое русское поле, где и пропадет, потому что спрятаться в поле невозможно. Но лес не кончался. Напротив, он густел. Ломиться через залежи бурелома и паутину, развешанную между деревьями, становилось занятнее. Она могла забраться в какое-нибудь укромное местечко, выждать пару часов, пока этот тип смирится с утратой и исчезнет из ее жизни. Но в неподвижном состоянии она бы окочурилась. Нужно было двигаться, чтобы хоть как-то согреться. Она бежала, падала, хваталась за стволы, сползала, делала передышки, ковыляла дальше, пока окончательно не свалилась без сил…
