в друге.
Игорь повернулся к Жене:
— Ну, так что? Искать его будем?
— У нас продуктов мало и воды почти нет, — тихо ответил Женя, — будем за ним бегать, рискуем вообще не выбраться отсюда.
— Предлагаешь бросить его здесь что ли?
— Я не говорил, что мы его будем бросать, я просто констатирую факт — ситуация очень трудная и Андрюша, мать его за ногу, сильно усугубил её.
— Так что всё-таки будем делать?
Женя медленно поднялся, на лице его проступила твёрдость человека, принявшего решение:
— А делать мы будем вот что. Мы разделимся. Ты, — он ткнул пальцем в Игоря, — с Друидом идёте в прежнем направлении, к выходу из провала. Я возвращаюсь за Андреем. Беру этого идиота за жабры и догоняю вас.
Друид покачал головой:
— Плохой план, Жень. Нам лучше не разделяться. Давай, вместе пойдём искать Андрея. Тебе может понадобиться помощь, вдруг он не захочет идти с нами и придётся тащить его насильно. Он же явно не в себе.
— Нет, Лёш. Ты выведешь Игоря отсюда, а я найду и выведу Андрея. Если он будет брыкаться, я ему поломаю чего-нибудь из ненужного. Нос, к примеру. Если все за Андреем пойдём, наши шансы резко уменьшаются. Без воды мы долго не протянем. А один я и быстрее, и навыков у меня побольше даже чем у тебя. Ты же знаешь меня, я могу один мох жевать и месяц продержусь.
— Тогда давай, я за ним пойду, а ты Игоря выводи.
— Слушайте, если вопрос только в том, чтобы меня вывести, я и сам могу до выхода дойти, — вмешался Игорь, — идите вдвоём.
Женя повернулся к Игорю:
— Вопрос не в том, Игорёк. Просто я за всех вас отвечаю. Это я вас сюда привёл.
— Мы привели, — поправил Друид.
— Мы, — согласился Женя, — вот поэтому ты и выведешь Игоря, потому что выбравшись на поверхность, нужно ещё не заблудиться в лесу. Для тебя лес — дом родной. А я пойду за Андреем… Это моя вина, я настоял идти дальше, вопреки твоему мнению. Я не прислушался к тебе, Лёш, и мне это исправлять. Не спорь, пожалуйста, мы оба знаем, что я прав и что это единственное верное решение.
— Я в этом не уверен.
— Тогда просто поверь мне.
Женя достал из рюкзака фонарь, нож и пару консервов, которые рассовал по карманам.
— Остальное заберёте, мне надо идти быстро и налегке. Я рассчитываю вас догнать.
— Если не догонишь, мы дойдём до Старого Дыя и вернёмся за тобой с едой и водой, — пообещал Друид.
— А если разминёмся, мы выйдем из провала и пойдём к деревне, а вы обратно туда полезете нас искать?
— А ты оставь записку на входе в провал, на ветки кустов прикрепи. И мы тогда будем ждать вас в точке сборки, например, на месте нашей стоянки, на ручье у Старого Дыя.
— Добро, — кивнул Женя.
— Ладно, долгие проводы, лишние слёзы, — стараясь придать бодрости голосу, сказал Женя, — я пошёл. Удачи, мужики.
И шагнул в туман.
— Давай аккуратней там! — крикнул ему вслед Друид. И уже тихо добавил, — ох, не нравится мне всё это.
— Он же справится один? — спросил Игорь.
— Он-то справится, но всё равно, это как-то неправильно… Ладно, давай собираться.
Взгромоздив на себя рюкзаки, парни двинулись в путь. Завтрак каждому заменил пряник, съеденный на ходу. Есть не хотелось, зато очень мучила жажда. Но с этим приходилось мириться. Воды выпили ровно по одному небольшому глотку, предварительно побултыхав бесценную влагу во рту пересохшим языком, как учил Женя.
— Ты главное, Игорёк, не переживай, — шагая впереди и не оборачиваясь, сказал Друид, — выберемся мы отсюда, обязательно!
— А куда мы денемся, — в тон ему ответил Игорь, — конечно выберемся.
— Вот и молоток, хорошо держишься. Есть в тебе стержень, а это главное. Андрей вот не выдержал, сломался. Видишь, как оно бывает.
— А на вид крепкий парень.
— На вид, да, — согласился Друид и остановился на секунду, задумавшись, — видно, напускное это всё. Люди вообще часто напускные бывают.
— Это как?
— А так, люди часто сами не знают кто они на самом деле. Вот живет человек, весь такой весельчак и хохмач. И все окружающие его таким видят и таким принимают и считают, что вот он настоящий и есть. А это красивая маска, не более. Что-то вроде брони, за которой скрыта его истинная суть. Бывает, что с раннего детства это у человека так выработалась, а может, со временем прижилось, чтобы выжить в коллективе сложном, например. Или в борьбе за любовь, или за внимание окружающих, допустим. Одиночество ведь для многих невыносимая штука. В общем, неважно по какой причине она появилась, но она ему помогает. И самое интересное, что не только окружающие, но и он сам, искренне считает, что вот эта маска и есть он настоящий. Но это не он. Такие маски очень трудно осознать и отмежевать от себя настоящего. Только когда жизнь хлестанёт мордой об лавку, тогда всё и проявляется в истинном виде.
— Так о многих можно сказать.
— Верно. Большинство людей живёт в масках. Мало кто это осознаёт. У некоторых по нескольку масок. На работе такой человек один, дома другой, с друзьями — третий. И даже не замечают этого.
— Да ты, приятель, психолог.
Друид вместо ответа пожал плечами. Какое-то время они шли молча, каждый задумавшись о своём. Потом Игорь спросил:
— А про меня что можешь сказать? У меня тоже есть маска?
Друид ответил не сразу:
— Да, пожалуй. Ты очень сдержан, закрыт. Свою маску ты носишь не для того, чтобы производить впечатление и казаться кем-то другим, более значимым. Нет, ты закрываешься от людей, прячешь себя настоящего, чтобы люди не видели тебя, не разглядели и не сделали больно. Видимо, обжигался уже и теперь свыкся так жить.
Друид остановился и повернулся к Игорю:
— Но это всё ничего, главное, Игорёк, ты хороший человек, у тебя есть стержень внутри. Поверь, ты и сам не знаешь, какой ты сильный.
…Женя шёл уже около часа и с неприятным удивлением обнаружил, что стал уставать. «Что-то быстро, всего час пути и уже выдохся», — ругал он себя. Видимо, из-за тумана приходилось больше напрягать внимание, а может, сказывалась жажда. Теперь пропасть зияла по правую сторону от него, так же, как в самом начале их пути, когда они только вступили на эту проклятую тропу. «Надеюсь, этот идиот далеко не ушёл. Эх, Лёшка, Лёшка, — с горечью думал Женя, — надо было тебя послушать и возвращаться, когда ты предлагал».
Следов Андрея он так и
