— Давайте оставим эту тему, потому что мне нужно решить с вами кое-какие важные вопросы, причем времени у нас очень мало. — Раваго устало вздохнул. — Мне хотелось бы знать, какие у вас новости относительно последствий задержания Уилмора и не считаете ли вы, что смерть главы иезуитов Кастро — дело рук масонов?
— Что касается Уилмора, то я, как вам хорошо известно, подверг себя очень большому риску, когда сообщил, где он скрывается, и с того времени я наверняка нахожусь у них под подозрением. После его ареста они вполне могли догадаться, что я занимаюсь соглядатайством, а потому у меня теперь нет возможности выполнять данное мне поручение. С того самого времени я предпринял меры предосторожности и уже не пытался с кем-либо из них встречаться. По правде говоря, я даже и не знаю, как их найти, а потому мне неизвестно, кто из них мог совершить это ужасное преступление. Тем не менее, учитывая ненависть, которую они испытывают к вашему ордену, и имея представление об их замыслах, я отнюдь не стану отвергать ваше предположение о том, что они могут быть причастны к этому преступлению.
— Я, конечно же, их подозреваю, однако, кроме ареста Великого магистра, нам больше ничего не удалось добиться — ни благодаря вашему содействию, ни с помощью наших провинциальных отделений. Должен вам сообщить, что, хотя я и получил отчеты от всех этих отделений, большинство содержит однотипные сообщения: когда наши представители в провинциях отправились разыскивать масонские ложи, они обнаружили, что там уже никого нет. Нечего там было и реквизировать: ни документов, ни списков членов. Учитывая такие вот наши более чем скромные успехи, я невольно склоняюсь к мысли, что кто-то мог предупредить масонов о готовящемся указе, а потому у них было достаточно времени, чтобы исчезнуть. Интересно, от кого же они могли получить эту информацию?
— И кого вы подозреваете? — поинтересовался де Вальмохада, вспомнив об одной детали, которая раньше не казалась ему важной: его как члена масонского братства предупредил о готовящейся облаве один из масонов его ложи, хотя и не сообщил, откуда ему об этом известно.
— Герцога де Уэскара. До опубликования текст этого указа побывал лишь в нескольких кабинетах. Мне показалось весьма странным, что мы не сумели достичь сколько-нибудь значительных результатов, и я попытался выяснить, через кого могла просочиться данная информация, поговорив со всеми, кому она была известна. В конце концов, после того как отпали все прочие варианты, государственный секретарь де Карвахаль признался, что он говорил об этом указе герцогу, когда тот последний раз приезжал в Мадрид.
Де Вальмохада мысленно усмехнулся: его собственная догадка теперь была подтверждена отцом Раваго.
— Де Уэскар, должно быть, поговорил с послом Кином, а тот каким-то образом предупредил Уилмора, — решительно заявил де Вальмохада.
Раваго почувствовал, как его пробирает дрожь. Его визит к графу имел одну-единственную цель, и де Вальмохада своей фразой помог вплотную приблизиться к ней, причем тот вывод, который он хотел сделать сам, за него только что сделал де Вальмохада.
— А что вас наводит на подобную мысль?
— Во-первых, всем известно, что они состоят в дружеских отношениях, а во-вторых, я только что вспомнил об одном моем разговоре с Уилмором, в ходе которого промелькнула деталь, подтверждающая ваши предположения. Я имею в виду письмо, которое он мне как-то показал, когда они уже начали подозревать, что вы с маркизом де ла Энсенадой ищете способ с ними покончить. В этом письме говорилось о содержании ваших разговоров и о ваших замыслах. — Вздохнув и затем придав своему лицу решительное выражение, де Вальмохада продолжил: — На этом письме была печать английского посольства.
Взор Раваго просветлел: сказанное графом окончательно подтверждало его предположение о связи Кина с масоном Уилмором и о причастности английского посла к срыву планов по ликвидации масонов. Иезуит подумал, что настал момент заявить об истинной цели своего визита.
— Мне нужны ваша помощь и ваше умение хранить тайну.
— Вы прекрасно знаете, что вполне можете на меня рассчитывать, — сказал де Вальмохада, правда не очень уверенно.
— Мы не можем позволить, чтобы Кин и дальше делал все, что ему вздумается, а мы при этом не были бы в курсе всех его поступков и усилий, какими бы тщетными они ни являлись.
— Вы имеете в виду, что к нему необходимо приставить соглядатая?
— Да, и я, честно говоря, имел в виду вас.
— Я не гожусь для этого поручения. — Вальмохада отрицательно покачал головой. — Меня сразу же разоблачат. Более того, я решил на некоторое время уехать из Испании. Оставаться здесь для меня сейчас небезопасно.
— Тогда подберите кого-нибудь из тех, кому вы полностью доверяете и кто сможет выполнить наше поручение и не проболтаться. Я подозреваю, что посол Кин все еще поддерживает тесные контакты с масонами, и, если ваш человек проследит за ним, это может вывести нас на кого-нибудь из главных руководителей масонов, которых вы знаете, или же на тех, кто причастен к убийству Кастро, — если, конечно, это преступление действительно совершили масоны.
— У меня для данного поручения есть просто идеально подходящий человек! — Де Вальмохада решительно хлопнул ладонью по столу. — Мой племянник Матео. Он живет с нами уже несколько месяцев. Он очень ответственный и смелый юноша — хочет стать военным, — а еще хитрый как лис. Я знаю, что он относится ко мне с большим уважением, а потому сделает все, о чем я его попрошу.
— Вы считаете его настолько надежным, что рекомендуете поручить ему задание, которое в случае провала может поставить нас в весьма затруднительное положение?
— Можете не сомневаться! Я уверен, что он справится. Так или иначе, еще до того, как мне придется покинуть Мадрид, я его подробно проинструктирую и, в частности, скажу ему, чтобы он связался с вами только в том случае, если выяснит что-то действительно интересное. Более того, вас, наверное, может успокоить тот факт, что Матео — кроме всех прочих его достоинств — очень хорошо владеет шпагой и не станет колебаться, если возникнет необходимость воспользоваться этим умением.
Хотя отца Раваго и убедили слова собеседника, он все же подумал, что было бы неплохо использовать еще одну возможность, мысль о которой только что пришла ему в голову.
— Вы знакомы с герцогом де Льянесом?
— Лишь немного. Я встречался с ним только один раз на каком-то празднике. — Де Вальмохада не понимал, почему Раваго вдруг упомянул это имя, хотя, конечно, иезуит сделал это неспроста. — А что вы хотите мне предложить?
— Сейчас я вам объясню. Не так давно — несколько месяцев назад — мне довелось ввязаться в неприятную тяжбу с доном Карлосом Урбионом, герцогом де Льянесом, по поводу граничащих с его владениями земель, которые он захватил, несмотря на то что они были собственностью Церкви. Под его напором, а прежде всего в силу его влияния на маркиза де ла Энсенаду, я был вынужден заключить соглашение в пользу герцога и в ущерб интересам Церкви, однако герцог, тем не менее, признал, что многим обязан лично мне, и вот этот-то должок я сейчас и хочу с него взыскать.
Граф де Вальмохада с интересом слушал слова Раваго, еще не понимая, какое отношение они могут иметь к тому поручению, которое хочет возложить на него королевский исповедник.
— Герцог де Льянес мог бы помочь вашему племяннику в этом деле, и тем самым он вернул бы мне вышеупомянутый должок. — Раваго выдержал долгую паузу, чтобы заинтриговать собеседника.
— А каким образом?
Своим лаконичным вопросом де Вальмохада нарушил затянувшееся напряженное молчание.
— Он мог бы помочь ему проникнуть в английское посольство. — Раваго говорил с таким видом, словно был необычайно доволен своей затеей. — Я знаю, что герцог де Льянес активно торгует с Англией, а поэтому очень часто захаживает в дипломатическое представительство этой страны. Если мы хотим, чтобы ваш племянник при выполнении данного поручения мог сработать эффективно, у него должна быть определенная свобода перемещения, то есть чтобы он мог бывать в посольстве Англии и это не вызывало бы у него каких-либо затруднений. Поэтому я попрошу герцога, чтобы он брал с собой вашего племянника, отправляясь на встречу в английское посольство. Там к его присутствию постепенно привыкнут, и уже никто не будет удивляться его приходу. Ну, как вам такая идея?
— Я вам уже сказал: мой племянник толковый мальчик. Думаю, что ваш замысел может увенчаться успехом — если, конечно, герцог не проболтается о наших намерениях.
— Об этом не беспокойтесь. Он сделает то, о чем я его попрошу, причем не только потому, что он мне многим обязан, но также и потому, что он явно ненавидит масонов.
Закончив обсуждение всех деталей этого плана, а также поговорив и о других, менее значительных делах, королевский исповедник покинул кабинет графа, твердо уверенный в том, что ему многого удалось достичь. Теперь в его распоряжении имелся соглядатай, внедрив которого в английское посольство, он надеялся добраться до своих злейших врагов и раздобыть столь важные для Раваго доказательства связи Кина с масонами.
