(Вместо ответа Верлен оставляет на столе селедку и масло, а потом широким шагом идет сквозь сцену в направлении от кухни.)
Ты куда?
(Верлен уходит.)
Куда тебя несет? (Он становится испуганно-беспомощным.)
Занавес.
СЦЕНА 3
Номер в гостинице «Кутрэ», Брюссель; 10 июля 1873 года.
Рембо упаковывает вещи. У него усталый, мрачный вид. Распахивается дверь, и входит Верлен. Он изрядно пьян, что в его случае более заметно по преувеличенному возбуждению и некоторой воинственности, нежели по бессвязной речи или нетвердой походке.
Рембо. Где ты был?
Верлен. Решил пройтись. Заходил… заходил опять в испанское посольство — узнать, может, они передумали. Но нет, уперлись. Это же нелепо, просто курам на смех. Я им говорю: хочу на фронт, готов умереть за ваше дело, вы не имеете права отказывать добровольцам. А они в ответ: мы иностранцев не берем. Раз так, говорю, вы заслуживаете поражения в этой треклятой войне, и надеюсь, оно не заставит себя ждать.
Рембо. Ты все утро провел в испанском посольстве?
Верлен. Нет, не все.
Рембо. Ты пьян.
Верлен. Я да, то есть нет, пропустил пару стаканчиков.
(Молчание. Верлен замечает, что Рембо собирает вещи.)
Чем ты занимаешься?
Рембо. Вещи упаковываю.
Верлен. Зачем?
Рембо. Я же тебе говорил. Возвращаюсь в Париж. И если ты соизволишь дать мне денег на билет, к вечеру меня здесь не будет.
Верлен. Нет, как же так, мы ведь с тобой едем в Лондон.
Рембо. Никуда мы не едем.
Верлен. Стой, погоди, это лучший вариант, я все утро об этом думал.
Рембо. В испанском посольстве?
Верлен. А я туда и не ходил.
Молчание.
Рембо. Я возвращаюсь в Париж.
Верлен. Больше такое не повторится, честное слово, больше я никогда тебя не брошу, верь мне.
Рембо. Не верю. И рисковать не собираюсь. Как по-твоему, что я должен был делать в Лондоне, один, без денег? А? Я бежал по причалу и умолял, чтобы ты меня не покидал, а ты взял да и повернулся задом.
Верлен. А что мне было делать — прыгать за борт?
Рембо. Не надейся, что я прощу и забуду.
Верлен. Я был оскорблен до глубины души.
Рембо. С чего бы это? Бог свидетель, ты слышал от меня куда более хлесткие выражения. И потом, ты действительно был похож на бабу.
Верлен взвивается, но берет себя в руки.
Верлен. Не уезжай. Подожди хотя бы пару дней, я все обдумаю.
Рембо. Я и без тебя все обдумал.
Верлен. Ладно, сегодня утром меня посетила еще одна идея. Возможно, я тоже отправлюсь в Париж.
Рембо. Что?
Верлен. Возможно, я тоже отправлюсь в Париж и попробую разыскать Матильду.
Рембо (поразмыслив). Что ж, я не возражаю, поехали вместе.
Верлен. Нет-нет, ты останешься здесь, в Брюсселе.
Рембо. Ты рехнулся?
Верлен. Пойми, если мы появимся в Париже вдвоем, это будет катастрофа. Тогда уж точно она меня на порог не пустит.
Рембо. Что-то мне подсказывает, что она тебя в любом случае не пустит.
Верлен. Тогда я вернусь за тобой в Брюссель, и мы сможем уехать обратно в Лондон.
Рембо. Совсем сдурел.
Верлен. Тебе известно, какой завтра день?
Рембо. Пятница.
Верлен. У меня годовщина, третья годовщина нашей свадьбы. А я не видел ее — свою законную жену — почти год. Год назад здесь, в Брюсселе, мы с ней занимались любовью, и с тех пор не виделись. И сына я не видел больше года. На мои письма она не отвечает. Представь: написал ей не далее как на прошлой неделе и сказал, что покончу с собой, если она в течение трех дней не приедет ко мне в Брюссель. А от нее ни слуху ни духу.
Рембо. Ну, ничего страшного, ты же не покончил с собой.
Верлен. По-твоему, это смешно?
Рембо. Нет, позорно. Сколько народу ты известил, что собираешься покончить с собой? Удивительно, что еще приглашения не разослал.
Верлен. Откуда в тебе такая черствость?
Рембо. Черствость? Ты бросаешь меня в Лондоне на произвол судьбы, а потом тащишь в Брюссель, где я должен сидеть и ждать, что ты выберешь: вернуться к жене, пойти на войну или застрелиться. Когда у тебя не выходит ни одно, ни другое, ни третье — на что и был расчет, ни минуты не сомневаюсь, — ты опять тащишь меня за собой в Лондон. С меня хватит. Все кончено. Я от тебя ухожу.
Верлен. Ты этого не сделаешь. Ты этого не сделаешь. (Мечется из стороны в сторону). Где моя мать?
Рембо. В соседнем номере, где же еще? Я попросил у нее немного денег, но она сказала, что до твоего прихода не даст ни гроша. Сейчас еще раз попробую.
Верлен. Нет-нет, погоди. Слушай, дам я тебе денег. Просто у меня к тебе небольшой разговор. (Мечется из стороны в сторону, нервно улыбаясь Рембо.) Жарища, ужас! Я верю, мы сможем начать все сначала. Думаю, это будет не так уж и сложно. Знаю, на мне лежит вина за наши с тобой недавние размолвки, но это все было из-за Матильды — из-за того, что я по-прежнему любил Матильду. Теперь на этом поставлен крест, больше я не желаю ее видеть. Смотри, за окном лето. Вспомни прошлое лето, когда мы тобой сбежали, — как нам было хорошо, правда? Помню, вечерами… Не хочешь в Лондон — не надо. Поедем на юг. Бархатный сезон на Средиземном море, там жизнь дешевле, работать не придется, будем просто наслаждаться теплом. Или в Африку — поехали в Северную Африку, я знаю, тебя всегда тянуло в Африку. Месяц поживем, а там видно будет.
Смотри, какое солнце.
Долгое молчание.
Рембо. Нет.
Верлен. Почему же нет?
Рембо (мягко). Не могу. Ничего не выйдет. Слишком поздно.
Верлен. Ничего подобного. Клянусь, еще не поздно. Ты же знаешь, я без тебя погибну. Не выношу одиночества. Мне необходимо, чтобы кто-то был рядом. Останься со мной хотя бы из жалости, мне все равно, лишь бы ты остался.
Рембо. Не могу.
Верлен. Ну почему? Как мне тебя уговорить? Неужели тебе все безразлично? Неужели ты не понимаешь, как много это для меня значит?
Рембо. Бога ради, хватит ныть.
Молчание. Верлен подходит к окну и смотрит на улицу. Вытирает лоб носовым платком.
Верлен. Адская жара.
Рембо. Я бы на твоем месте снял пиджак.
Верлен. Да-да. (Сбрасывает пиджак и вешает его на дверь.) Утром я кое-что купил. (Достает что-то из кармана и поворачивается к Рембо.) Пушку. (Наставляет на Рембо револьвер.)
Рембо. Зачем это?
Верлен. Для тебя. И для меня. Для всех.
Рембо. Надеюсь, патроны не забыл?
Верлен ставит перед дверью стул, садится на него верхом и целится в Рембо поверх спинки стула. Рембо с улыбкой прислоняется к противоположной стене.
Верлен. Я тебя не отпущу, так и знай.
Рембо. О, весьма эффектный номер. Такого мы еще не видели.
Верлен (кричит). Убью!
Рембо. Сделай одолжение, возьми себя в руки.
Молчание.
Верлен. Забыл, что ты мне написал в письме? Рембо. В каком еще письме?
Верлен. Которое ты прислал мне на прошлой неделе, как только я тебя бросил.
Рембо. То письмо здесь ни при чем. Верлен. Ошибаешься. Ты просил прощения. Умолял меня вернуться. Каялся. Объяснялся в любви. Обещал, что впредь все будет иначе. Говорил, что рыдаешь. Я сам видел кляксы от твоих слез на почтовой бумаге.
Рембо. Неужели до тебя не доходит: ты ведь оставил меня без гроша в кармане. Хорошо еще, что я потом сообразил отнести в скупку твою одежду.
Верлен вскакивает, дрожа от ярости. Поднимает револьвер и стреляет в Рембо, пугается грохота и делает еще один выстрел, на этот раз в пол. Рембо сжимает левое запястье, цепенея от ужаса: по руке стекает кровь. Он отшатывается, когда Верлен бросается к нему.
Верлен. Боже мой, прости, я не нарочно.
Рембо. Смотри, что ты наделал.
Верлен. Прости, я нечаянно.
Рембо. Нет, смотри.
Верлен рыдает. Пытается всучить Рембо револьвер.
Верлен. Ради всего святого, убей меня, убей, пристрели.
