чувствуешь?
— Правая нога, очень больно. Не знаю, что там.
— Сейчас посмотрю, — я чувствовала, как его рука спускается по моей лодыжке. — Придавило камнем или обломком скалы. Потерпи, попробую сдвинуть.
Он смог освободить мою ногу, но боль стала лишь сильнее.
— У тебя вывих, — также на ощупь определил он. — Нужно вправить, другого выхода нет.
Ему удалось это сделать, после чего мужчина наложил тугую повязку. Мы стали ждать. Время шло, но ничего не происходило, лишь нога болела по-прежнему сильно. Арслан попросил рассказать, как давно мы знакомы с Романом. Терять больше было нечего, и я рассказала. Без подробностей, голые факты, но он не перебивал меня и не уточнял детали. Затем наступила тишина. Я даже задремала, испытав облегчения от собственной исповеди. Почему-то меня заполнила уверенность, что хуже, чем есть уже не будет.
— Нужно идти, — произнес он. — Вероятно, нас засыпало очень глубоко. Даже, если кто-то и видел точное место, где нас засыпало, может понадобиться специальная техника. Над нами могут быть огромные куски скалы, которые не сдвинуть руками. То, что есть в лагере, так высоко не проедет. Нам самим нужно пробовать искать выход из пещер.
Идти я не могла. Каждый шаг причинял боль. Мы почти не ориентировались в темноте. Все больше хотелось пить и становилось очень холодно. У нас с собой не было ни воды, ни еды, ни дополнительной одежды.
— Я бы вернулся за ним, — сказал Арслан, когда мы в очередной раз присели отдохнуть. — Мне казалось, ты это знаешь. Рахману известно очень много важной информации, она не могла попасть к нашим противникам.
— Я не знала. И это теперь не важно, — слезы текли по щекам, но этого не было видно. — Тебе не понять, но я не смогу с этим жить. Он никогда не был моим, теперь я потеряла его окончательно. Ты теряешь со мной время. Оставь меня здесь.
— Нет, Эми. Мы вернемся.
— Я не хочу возвращаться. У меня больше ничего не осталось.
— Это истерика, Эми. Когда мы вернемся, все будет по-другому. Если совсем не можешь идти, я понесу тебя.
— Зачем, Арслан? Ты убил меня, понимаешь?
Он не понимал.
— Тебе не было больно, я видел. И, Эми, может ты и не хотела разумом, но тебе не было неприятно. Твоё тело приняло меня. Я понимаю, что сейчас тебе мои слова покажутся настоящим кощунством, но не выбрасывай их из памяти. Роман, несомненно очень привлёк тебя, дважды спас жизнь, сыграл главную роль. Он заполнил собой твой разум, а что в твоём сердце?
— Я не пойду дальше.
— Я понесу.
— Зачем? Мне не вернуться домой. Здесь мне тоже больше нет места. Я не вынесу его жалости. Я всегда боялась этого, — призналась я.
— Я никогда не видел такого взгляда, каким ты смотрела на него. Когда ты сказала, что согласна на всё, у меня словно крышу снесло. Ты словно призналась, что не идеальна, что готова на всё, чтобы выжить — заменить меня им ради собственного благополучия. Что я в очередной раз оказался прав.
— Я не думала о себе.
— Нужно встать, Эми. Нам пора двигаться, — произнёс мужчина. — Сейчас стоит думать лишь об этом. Я дам тебе время во всём разобраться.
Кислорода в воздухе было недостаточно. Сказывалось почти четыре дня без сна. А еще было очень-очень холодно. Я провалилась в глубокую темноту, из которой не было возврата. Я не соврала Арслану. Мне самой не хотелось возвращаться.
— Арслан? Что ты делаешь?
— Ты совсем замерзла, нужно тебя растереть. Немного отдохнула?
— Да. Сколько прошло времени? — произнесла я.
— Не знаю. Я нес тебя на руках. Присел отдохнуть и уснул сам. Может быть час, может и целый день. Пора идти.
Я пыталась идти сама. Какого же труда мне стоило сделать каждый шаг. Нога не просто болела. Я знала, что стерла ступни в кровь от долгого нахождения в ботинках, но не стала говорить об этом мужчине. Он ничем не сможет мне помочь. На очередном привале Арслан решил осмотреть мою ногу. Я не стала ему показывать.
— Эми, не упрямься, если опухоль растет, значит есть и перелом. — Почему все такое мокрое?
Он в очередной раз щелкнул лежавшей в кармане зажигалкой. Даже в неровном и коротком всполохе света мы оба увидели, как ужасно выглядят мои ступни. Огромные мозоли полопались и из них текла красная жижа. Воздержавшись от комментариев, мужчина перевязал их своей майкой, разорвав ткань на полосы.
Я не знаю, сколько мы шли, совершенно потерявшись во времени, когда стало чуть светлее и послышалось тихое журчание. Мы нашли какой-то источник, который с трудом оправдывал свое название. Струя была очень тонкой и находилась высоко. До земли долетали лишь рассеянные брызги. Упершись руками в скалу, Арслан произнес:
— Становись ногами мне на плечи и пей. По — другому не получится. Лезь, Эми!
Забравшись на его плечи, мне удалось отыскать выступ. Лишь, став туда, я смогла дотянуться до спасительной влаги. Было понятно, что мужчина так сделать не сможет. Отверстие возле источника сильно сужалось, и его тело просто не пройдет. Я не придумала ничего другого, как набрать воды в свой рот и, спустившись, прижаться к его губам. Лазить пришлось раз десять. Это очень утомило.
— Еще отдохнем, — решил мужчина. — Перед тем, как идти, сможем еще раз попить. Очень уж вкусная здесь вода.
Я поняла, что он имеет в виду наш почти поцелуй. Не думала, что он умеет шутить.
— Кому вкусная, а кому нужно пить, — не смогла не разворчаться в ответ.
Он сел, прижав меня к своей груди:
— Так лучше, Эми? Постарайся отдохнуть.
Мы снова долго шли. И снова было холодно. Лишь освещение чуть улучшилось, но мужчина все равно крепко держал меня за руку. Нам удалось найти еще источник, но он вновь располагался в очень труднодоступном месте. Его от нас отделяла скала с очень узким проходом. Мне пришлось снять штаны, чтобы с большим трудом, чувствуя, как царапается кожа, протиснуться туда. Воды там было значительно больше. Я смогла брать её в ладони, протягивая их мужчине, чтобы он мог напиться.
Я не знала, как у меня получилось залезть, но вылезть я не могла.
— Успокойся и попробуй ещё раз, — посоветовал Арслан. — Я не уйду без тебя.
— Нет, я не могу.
— Не можешь или не хочешь? — уточнил он. — Эми, девочка, мы вернемся вместе. Я обещаю тебе.
— Ты рассказал ему все, чтобы посмеяться. Что ты сделаешь следующий раз, отдашь меня лагерю?
— Я не рассказывал, — искренне удивился он. — Разве это сделала не
