– Это обязательно?
– Порядок такой!
Я протягиваю руки и сразу же чувствую холод обернутого вокруг моих запястий металла.
Следователь говорит еще что-то. Но я его не слушаю.
Я смотрю на отца. Тот стоит, отвернувшись к окну, и разговаривает с кем-то по телефону.
Чужой, так и никогда не ставший родным человек.
И почему-то в этот момент я вспоминаю написанное Катей.
Об одиночестве.
Наверно, поэтому я тогда и потянулся к ней.
Потому что, сам того не подозревая, я всегда был одинок. Как и моя жена.
И пусть у меня никогда не было теплых отношений с родителями, только именно в этот момент мне нужен был отцовский взгляд, говорящий, что, как бы то ни было, он в меня верит.
Но... меня уже выводили, а отец так и не обернулся.
Я ухмыльнулся.
Может быть, так легче – ни на кого не надеяться.
Да, я найму лучшего юриста. И буду знать, что тот от меня не отвернется. Пока я буду платить ему деньги, он будет делать все, чтобы помочь мне.
Получается, рыночные отношения – самые честные из всех возможных? Ты заплатил – тебе оказали услугу. Не заплатил – ничего не получил.
По крайней мере, ты знаешь, чего ждать от купленного тобою человека.
И от его предательства не так больно, как от предательства близкого человека.
Ультиматум.
– Нет, Марина Николаевна. Это вы меня извините... Да, все хорошо... Мне тоже было приятно... – я сбрасываю вызов и еще некоторое время смотрю на телефон.
На душе становится тяжело.
Не успела я исчезнуть, и мне тут же нашли замену.
А что делать? Клиентам-то все равно. Им главное, чтобы их заказ был вовремя выполнен.
И вроде бы сама думала уволиться. Но... не так. Не слушая невнятные бормотания начальницы по телефону.
Я, оказывается такой человек, что мне везде можно найти замену. Отцу меня заменила тетя Полина, на работе тут же нашли нового сотрудника.
А Дима... Дима, наверно поступал со мной честнее всех. Он не давал мне ложных надежд. И всегда показывал, что это я изначально была не на своем месте.
По поводу работы, я, конечно, могла бы встать в позу. Только, для всех я теперь легкомысленная разбалованная девчонка. Даже следователь, допрашивающий меня вчера, смотрел с неприязнью. Еще бы... Они меня тут разыскивают, а я... у родственников отдыхаю.
Но я потерплю. Все перетерплю. Скоро я уеду отсюда и забуду все, как страшный сон.
Я слышу тихий стук в дверь.
– Войдите! – громко говорю я.
Дверь открывается, и в проеме я вижу своего отца.
– Можно? – неуверенно спрашивает он.
– Заходи.
Вчера, после разговора с Димой, да потом еще и со следователем, я так устала, что мы с отцом даже не поговорили.
Тем более что вечером его не было дома.
Папа входит в комнату и неуверенно оглядывается по сторонам.
– Можно? – снова спрашивает он, указывая на место рядом со мной.
– Садись – хлопаю рукой по кровати.
Я думаю, он хочет поговорить со мной о моем исчезновении, и внутренне напрягаюсь, но его следующие слова буквально вводят меня в ступор.
– Диму задержала полиция.
– Чтоо? – не понимаю я.
Неужели следователь узнал, что в моем похищении виноват мой муж?
Но я же не подавала заявления. Значит, причина в другом.
– За что? – тут же задаю следующий вопрос.
– Это по работе – уклончиво отвечает отец – Я хотел тебе ска...
– Надолго? – прерывая папу, спрашиваю я.
И сама же себя одергиваю.
Ну и дура! Радоваться должна – он получил по заслугам.
Но... пока еще малюсенькая горошинка появилась в моем теле благодаря Диме. И я... я просто не могу радоваться, что отца моего малыша посадят.
Только поэтому появляется неприятное ощущение бессилия в груди. Только поэтому.
– Пока на семьдесят два часа, а там... неизвестно. Докажут его вину – сядет надолго. Не докажут – выпустят. Об этом-то я и хочу с тобой поговорить.
– Но что он сделал? – снова допытываюсь я.
Папа проводит рукой по волосам.
– Вроде как он украл строительные схемы и продал их.
– В смысле украл? – не понимаю я – у кого?
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
– В своей, вашей компании.
– Ерунда. Зачем ему воровать свои же схемы? – удивляюсь я.
Я наблюдала за своим мужем целый год. И видела, как он относился к своей работе. Ответственно.
Дима вообще ко всему относился так.
И если он что-то делал, то делал это хорошо.
А теперь! Украсть у себя? Неет!
– Эти чертежи изготовляет не ваше предприятие. Владельцы будущих построек заказывают его в проектных фирмах, а только после этого передают в строительную организацию. И вот теперь получается, что эти самые чертежи ходят по интернету.
Господи! Даже я, далекая от всего этого, понимаю, что для нашей организации это плохо! Очень плохо!
Так. Стоп! Нашей? Почему папа называет её нашей?
– Паап, ты все время говоришь "вашей" о фирме. Почему?
– Об этом я и пытаюсь тебе сказать. Ты помнишь наш разговор накануне свадьбы?
Я вспоминаю, о чем мы с отцом говорили. Нет, не помню!
Я отрицательно качаю головой.
– Так я и знал – отец тяжело вздыхает – Ты была такая счастливая в тот день. Конечно, ты не помнишь. А потом... – папа опускает глаза – я сам забыл. Забегался.
– Про что ты мне говорил? – спрашиваю я с нетерпением.
– Про то, что фирма принадлежит теперь вам с Димой – я округляю глаза от удивления, а отец продолжает – И ты имеешь право второй подписи.
– Подожди – я вскакиваю с кровати – Как? Я что, тоже директор этой – размахиваю я руками – огромной организации?
– Не совсем – отец поднимает взгляд на меня и вздыхает – Ты же знаешь, что наш "СтройГрад" принадлежал раньше Андрею, отцу Димы. Потом, фирме срочно понадобились деньги. Так я стал его партнером. Естественно, с меньшим пакетом акций. А незадолго до вашей свадьбы на предприятии хм... кое-что произошло. И Андрею, чтобы не потерять всю организацию, пришлось покинуть пост директора. Даа, тогда мы тоже чуть не потеряли её. И долго думали, как поступить. А потом решили, что, если мы объединим наши акции, сможем все исправить. Вот и решили поженить вас – не мог же я просто отдать Диме свои акции. Так что директор там все же Дима. А ты... Ты, считай, что зам.
Я с подозрением смотрю на отца. Вот не думаю, что я бы забыла такую информацию. Так что, или у меня случилась предсвадебная амнезия, или у него – старческий склероз.
– Я не помню, что ты...– начинаю я. Но папа встает с кровати и, подходя ко мне, говорит:
– Сейчас ты должна возглавить компанию.
ЧТО?
– Нееет! – я пячусь назад – Неет. Я не могу. Я не хочу. Да я вообще в этом ничего не понимаю.
Мне бы спокойно готовится к выставке, и стараться никому не показываться на глаза.
Да и к тому же, мне надо сейчас думать о своей беременности.
– Дочь, ты не понимаешь! Это не обсуждается. – папа широкими шагами мерит комнату – Ты будешь руководить там чисто номинально. Мы сами все будем делать. Просто, нужно будет твое присутствие. И твоя подпись.
– Нееет – я отрицательно качаю головою. – Тем более, я же тебе говорила, что документы потеряла. Все.
– Пф. Я тебя умоляю – отец театрально закатывает глаза – Сейчас все можно сделать за два дня. Осталось только заплатить нужным людям.
На меня накатывает черная злость.
То есть, когда я ему вчера сказала о потере документов, он свою помощь не предложил. А сейчас, когда дело коснулось предприятия – вот, пожалуйста, оказывается все можно быстро решить.
– Я не смогу. У меня выставка. – со злостью говорю я.
Хватит. Должна я хоть раз поставить свои желания выше чужих интересов.
– Ты не понимаешь – отец хватает меня за плечи и слегка трясет – это касается огромных денег. Таких, что ты даже себе не представляешь. И, если мы потеряем компанию, то нам придется отказаться от всего этого.
Папа рукой обводит комнату.
