— Я тебя предупреждал, Матас, но не могу сказать, что сражение ничего не дало.
— Значит, ты признаешь, что я поступил правильно?
— Нет, я так не считаю. У нас по-прежнему мало людей, и теперь нам трудней оборонять Переправу. Но вдохновленные примером короля твои люди дрались превосходно. В этом ты добился своей цели. А мы увидели, как дерутся ситарцы.
— У нас есть шанс победить?
— Да, несомненно. Но позже, намного позже. Тебе и даже моим людям нужен опыт. Мы будем сражаться, им не выстоять против трех стран. Но нужно время. Тебе предстоит много работы, Матас.
— Ты совершенно не берешь в расчет Кордию?
— Пока Кордия представлена разрозненными беженцами — нет.
— Но если они всё же объединяться?
— У них задача — сохранить людей. Сохранить народ. Войско у них не лучше твоего, спасшихся вообще считанные сотни. Если Кордии суждено возродиться, то только на наших мечах.
— Даже если ты по-прежнему утверждаешь, что в Кордии нам предстоит воевать не с Курхотом, а с Дюрталом?
— Мое мнение не изменилось. Дюртал займет Кордию. Курхоту нужны твои земли, Матас.
— Алмазы.
— Земли, на которых добываются алмазы. Поэтому тебе необходимо уничтожить все прииски.
— Нам трудно будет возродить их обратно.
— Если ты согласен принять предложение Курхота насчет того, что он оставит население в покое, если алмазы будут поступать в его, а не твою казну, то еще не поздно принять его предложение.
— Есть вероятность, что так и будет?
— Вероятность всегда есть. Но, Матас, у тебя сложившаяся веками структура как управления, так и отношений с населением. При любом раскладе, Курхот не просто заменит тебя, он совершенно другой человек, с другими целями, другими амбициями. Из того, что он не скрывает — это золото Тогота. Как ты считаешь, стремление покорить Тогот пройдет бесследно для покорившейся Арилазы? А ведь продовольствие Илонии тоже можно покупать, а можно и завоевать. А выход в море можно осуществить через Кордию, а можно и через Мадарис. А деньги на это где возьмутся? С твоих приисков! Но вычищенных досуха и не стараниями твоего населения, а стараниями его рабов, которым платить надо намного меньше, или вообще не надо платить. И откуда он привезет рабов? С Ситара, с Кордии, когда всё твоё население тут у него под боком? Да, есть вероятность, что Курхот просто сядет на твой трон, и в стране все будет по-прежнему. Но у тебя сложилось такое впечатление?
— Ты сам знаешь, что нет.
— Значит, уничтожай. При завоевании Арилазы будет хуже. У тебя есть схемы, карты. Восстановите. Встряска для страны, но это все же лучше, чем порабощение.
— Как ты думаешь, мне что-либо изменить в завещании?
Интар покачал головой.
— Нет. Твое завещание составлено правильно и рационально. С людьми, которых мы с тобой выбрали и назначили в опекунский совет на твою внезапную кончину, Энвар и Арилаза не пропадут.
— Но это было еще до нападения Курхота. Теперь все изменилось.
— Тебе надо было подумать об этом, когда ты шёл в битву!
Матас замолчал. Интар продолжил.
— Извини. Я подумал об этом. Если бы надо было что-то поменять, я бы не пустил тебя в бой, не завершив это дело. В опекунский совет мы назначили здравомыслящих, уважаемых и проверенных людей. Они не перегрызутся за власть, а сумеют выбрать правильное решение, если придется.
— И прислушаются к твоим советам, если ты посоветуешь уничтожить прииски…
— И это тоже.
— Но мы на войне, Интар, с тобой тоже всякое может случиться.
— Когда я проезжал Алмику, я встречался с одним из них. И высказал ему свои соображения. Так же я посоветовал твоему Совету начать подготовку к уничтожению приисков и разработок алмазной руды. Когда ты отдашь приказ, его выполнение начнется без предварительной подготовки.
— Ты не сказал мне этого.
— Говорю сейчас. До этого, как ты помнишь, у нас не было времени.
— А ты сам-то оставил завещание?
— Матас, я не правящий король, — засмеялся Интар, — Илонии не нужно моё завещание, как и моим детям. Но на всякий случай у нас и с отцом, и с Талиной, и с детьми предусмотрены все решения возникших проблем.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
— И почему это меня не удивляет…
Интар помолчал и печально добавил:
— К сожалению, Матас, я не всемогущ. Я не могу предусмотреть всё. И я тоже иногда боюсь. Очень сильно боюсь, что могу что-то упустить. Или недодумать, не просчитать. Поэтому если ты сомневаешься в рациональности моих советов, сомневайся. Просто прислушивайся к моим доводам, делай выводы и поступай по-своему.
— Тогда вот что я скажу тебе прямо сейчас, Интар. Ты идиот, что взял на войну свою дочь!
Овета окончательно проснулась, и они заговорили о другом.
Остатки союзной армии, с которой они шли, состояла из легкораненых солдат, передвигавшихся кто пешком, а кто и верхом. Большая группа беженцев рассредоточилась по ущелью и прилегающим склонам, помогая контролировать горы.
Вольден шел, по-прежнему держась северных склон гор. Его разведчики прочесывали горы, чтобы не допустить прорыва противника по горам им наперерез. Перемирие-перемирием, но кто запретит Курхоту направить своих людей в горы к реке.
Кожай с остатками своих людей и отряд Стенли контролировали южный склон. По центру прикрывал отход Дегорт с оставшимися боеспособными воинами.
К концу окончания срока перемирия на стороне Кордии не осталось ни одного солдата союзного войска.
Глава 7
Переправа. Покушение.
Переправа представляла собой широкий каменный мост через пограничную реку Утсуль, служащей границей сразу нескольким странам — Арилазы, Сегота и Кордии.
Мост, на котором могли спокойно разъехаться четыре таких кареты, как та, которая сопровождала Интара и Овету, был построен в незапамятные времена для торговых караванов и служил пограничной вехой для Кордии и Арилазы. Содержался всегда в полнейшем порядке и при случае становился непреодолимым препятствием для вторжения врага. В этом случае на мосту строилась огромная баррикада из бревен и валунов, и для обстрела противника с двух сторон были установлены небольшие каменные башни с бойницами для стрелков. Для остальных стрелков на берегах реки было предостаточно естественных укрытий. Бурный поток горной реки исключал возможность переправиться через реку. И даже если навести временную веревочную переправу, лучники сняли бы храбрецов и оттуда.
Как бы ни был широк мост, переход через него застопорился на долгое время. Осложнялось все еще и тем, что посланный с первой волной отступающих Тарлин начал работы по сооружению баррикады. Пока еще только валуны и бревна подкатывались к мосту, а не на мост, но и это затрудняло движение.
Помогал Тарлину таможенный гарнизон Арилазы и Кордии, и те женщины и мужчины обоза войска Матаса, которые были оставлены на стороне Арилазы несколько дней назад.
Когда мост перешел отряд Вольдена и остатки отряда Кожая, сооружение баррикады под руководством Тарлина было закончено незамедлительно.
Отряд Вольдена вернулся на свой пост — оборонять северную часть реки от возможной переправы противника, отряд Кожая был отправлен на юг.
Когда последний камень баррикады был уложен, Стенли привел к Овете бледного Тарлина. Ещё там, после боя Овета наложила повязку, но за прошедшее время повязка с руки, куда был ранен Тарлин, сползла, и в свежую рану попала грязь.
Отдохнувшая Овета усиленно занялась раной Тарлина. Воспаление, к счастью, не началось, и для опасений не было причин.
— Помнишь траву, которой деревенские знахарки лечили Иллара после стычки в Тарских горах, — спросила она Тарлина, тщательно промывая рану и вокруг неё.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
— Еще бы не помнить! Бабушка тогда очень заинтересовалась ею, и нам с Илларом пришлось искать ту деревенскую знахарку, — рассмеялся Тарлин.
— Я-то этого не помню. Но бабушка рассказывала. Теперь она часто пользуется этой травкой. Правда, у нас в Варнийке она так и не прижилась, но бабушке запасы её привозят каждый год. Она снабдила меня ею. Вот её я и наложу. Она просто чудеса творит, и воспаление у тебя не наступит. Но надо относиться к своим ранам серьезно. Думаю, тебе уже попало от Стенли. Но я всё равно должна пожаловаться на тебя кому-нибудь ещё. Сам-то Стенли не сочтет нужным. Выбирай сам кому — папе, тёте Талине или бабушке!
