Тлеющий огонь напряжения в теле разгорается с новой силой. Лавой стекает вниз к животу и тёплой истомой концентрируется там.
Напрягаю бёдра. Мне нужно куда-то скинуть накопившуюся сексуальную энергию. Купить вибратор или изнасиловать Сашу. Что-то сделать, чтобы самой не накинуться на Мирона, так, как он этого хочет и ждёт.
Гейден отталкивается от стены и преграждает мне путь. Я продолжаю идти на него, а он, вместо того чтобы просто уйти с дороги и не мешать мне, двигается вперёд спиной.
— Ты же собирался домой, — произношу, прочистив горло.
— Решил немного задержаться. У тебя нет для меня ничего интересного? — склонив голову набок, любопытствует Мирон.
Насмешливо смотрит в мои глаза, спускается к плотно сжатым губам и быстро возвращает взгляд выше. Проводит языком по своей нижней губе — и в ответ начинает покалывать мою! Словно он к ней прикоснулся.
Боже, да он издевается… Клоун. Притягательный сексуальный шут.
Мир выгибает чёрную бровь и, когда я копирую его жест, усмехается одним уголком губ.
— Боюсь, мои интересы не совпадают с твоими.
— Думаю, ты, как всегда, спешишь с выводами, Лина. Очень спешишь.
— Ты ничего обо мне не знаешь. Хватит, Мирон. Я устала, хочу есть и опаздываю на пару. Сегодня мы уже достаточно поиграли в нашу игру. Давай сделаем перерыв, — прошу устало.
Отбрасываю волосы за спину и лезу в сумку.
— Мы ещё не закончили партию, а пока у меня хорошее настроение, стоп-слово не прозвучит, — широко улыбается Мир.
У него в арсенале есть несколько вариантов улыбок, и сейчас он с уверенностью демонстрирует один из своих дьявольских оскалов, от которого по рукам бегут мурашки, а волоски встают дыбом.
Он вызывает во мне такой сильный коктейль из противоречивых эмоций, что я уже не уверена в успехе своего выхода из этой игры без потерь. Я или взорвусь, или убью его, или позволю ему лишить себя девственности. Понятия не имею, что выбрать из этого соблазнительного многообразия.
— Держи. — Припечатываю к груди Мира листок с заданием.
— Что это?
— Твой курсач. Препод просил передать. Видишь, я сегодня тоже подрабатываю посыльным. Прям как ты.
— А ты говоришь, у нас нет ничего общего, — усмехается Мирон и возвращает лист назад, мне в руки. — Оставь себе. И скинь на проверку курсовую, когда сделаешь.
Остановившись, несколько раз моргаю.
— Совсем больной? Я не буду за тебя ничего выполнять!
— Будешь. Забыла, сколько мне должна? Денег требовать бесполезно, всё равно их у тебя нет, трахнуть себя не даёшь, пусть хоть какая-то польза будет от нашего тесного общения.
Кажется, я покраснела. Иначе как объяснить пылающий жар в щеках?
— Гейден, когда ты уже вернёшься в тот котёл, из которого вылез в начале года? — говорю, не скрывая злости в голосе. — Без тебя моя жизнь была в тысячу раз спокойнее.
— Без меня твоя жизнь была пресной и скучной, — цедит сквозь зубы Гейден и достаёт из кармана мобильный. — Это мой основной номер. Не вздумай блокировать.
Через несколько секунд мой телефон начинает вибрировать в заднем кармане, и я поджимаю губы.
— Запиши. На крайний случай.
— В крайнем случае я позвоню своему парню.
— Ага, поэтому ты сейчас без его подарка-извинения, — шепчет Мирон, наклонившись к моему лицу.
Его тёплое дыхание касается моих губ. Втягиваю в себя воздух и вместе с ним запах Гейдена. Он пахнет пороком, похотью, и сладким карамельным попкорном.
Я не успеваю отпрянуть и вообще как-то сориентироваться. Все рецепторы и нервные окончания разом взбесились. Ноги врастают в пол, и я то ли в ужасе, то ли в предвкушении от того, что произойдёт дальше.
Но Мирон не был бы собой, если бы так просто взял и поцеловал меня. Он, высунув язык, быстрым дразнящим касанием проводит им по моим губам и дотрагивается до кончика носа.
— Приятного аппетита, — хрипло произносит Мир и, задев моё плечо своим, стремительно уходит в сторону, противоположную той, куда двигаюсь я.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Двигалась.
Оставшись одна, стою в оцепенении, сжимая в руках дурацкий лист с темой курсовой. Оглушённая и дезориентированная.
Приоткрываю рот и заторможенно касаюсь языком сначала верхней губы, а затем нижней. Пытаясь слизнуть и почувствовать чужой вкус. Вкус Мирона. Опомнившись, тыльной стороной ладони в остервенении тру губы. Я не должна была этого делать. И не должна была позволять себя лизать…
Но разве предугадаешь действия этого больного на всю голову парня? Рядом ним словно сидишь на пяти килограммах тротила, одно неверное движение или слово — и взлетишь на воздух.
Настоящие эмоциональные американские горки: вроде и страшно, но каждый раз, бывая в огромном парке аттракционов, идёшь именно к ним. За всплеском адреналина, за тем самым чувством, когда в животе что-то сладко сжимается, за тем, чтобы ещё раз взобраться на самую высокую точку и оттуда рухнуть вниз.
В блинную я захожу на ватных подрагивающих ногах. Заказываю чёрный кофе и беру любимый блин с яблочной начинкой.
Мешком падаю на первое попавшееся свободное место и прикрываю ладонями глаза, вдавливая их в глазные яблоки.
Очнись, Лина, этот парень сводит тебя с ума!
— Приветики! Трудный день?
Распахнув глаза, утыкаюсь взглядом в довольное лицо Вики. Она светится и выглядит ещё шикарнее, чем обычно. Вот что с людьми делает секс животворящий. С Мироном Гейденом.
Густо накрашенные глаза сверкают лихорадочным блеском, на щеках свежий румянец, а полные губы, подведённые прозрачным блеском, словно припухли. Словно их всю ночь мучили и терзали поцелуями. Тёплый бежевый свитер сполз на одну сторону, демонстрируя всем и каждому, что на нашей королеве университета нет нижнего белья.
Внезапно я хочу от неё отсесть. И больше никогда не видеть.
— Бывало и хуже.
Не хочу продолжать эту беседу, поэтому не собираюсь спрашивать, как у неё дела. Только Вика и без наводящих вопросов справляется.
— Ты не представляешь, что вчера было!
— Знать тоже не хочу, — говорю обречённо.
Видимо, мне всё же придётся выслушать, какой Мирон секс-гигант в постели. Не почувствую сама, так узнаю из первых рук.
— Ты же видела, как Мир меня позвал с собой? Я, конечно, думала отказаться, построить из себя недотрогу. Чтобы побегал. Знаешь, парней вроде Гейдена заводит охота на самок. Но я так долго этого ждала, с первого курса! — Вика закусывает губу и приподнимает плечи к ушам, закатывая глаза в эйфории.
Явно вспоминает прошлую ночь. Меня сейчас вырвет. Где здесь мусорное ведро? Не в собственную же сумку блевать.
— И что? У вас всё-всё было? — спрашиваю кисло.
Блин с яблоками кажется мне отвратительным, а кофе ужасно горчит.
— Ну не прям всё… — загадочно произносит Вика. Подтягивается на столе, чтобы быть ближе, и доверительно продолжает: — У меня, как назло, месячные. Ну… и… я ему отсосала. В его тачке. Потом он подвёз меня до дома и высадил у подъезда.
— Звучит не очень романтично, — честно признаюсь я.
— Я знаю! — с жаром отвечает Вика. — Поэтому я придумала, как мне с ним ещё раз замутить. Зажму его на своей вечеринке в комнате и потребую свой подарок. Имениннице он не сможет отказать.
16
— К этим брюкам отлично подойдёт этот молочный пиджак. Просто приложите. Вы не поверите, как хорошо этот цвет освежает лицо. Вы знаете, если подобрать неверный оттенок одежды, можно накинуть себе пару-тройку лет. А если правильный, — интригующе улыбаюсь и беру с рейла ещё и блузку небесно-голубого цвета, которую не успела вывесить в зал, и протягиваю постоянной клиентке чуть за пятьдесят, — можно скинуть десяток лет.
— Даже не знаю, Линочка. Такие яркие цвета, в моём-то возрасте, Боюсь, я буду выглядеть глупо, — сокрушённо качает головой.
Вижу по горящим глазам: и блузка, и пиджак ей нравятся, а главное — и сидеть на ней будут отлично.
