Крики невинных... всех, кому он причинил боль... всех, кого он уничтожил, внезапно вспыхнули в его мозгу.
Тэйн следил с подозрением.
– Ты планируешь дополнительную остановку, не так ли?
Колдо исчез, не произнеся ни слова, и проявился в небольшом, бедно обставленном доме с истертым ковром и мебелью, которую даже в клетку матери не поставил бы.
Он услышал голоса – и это не были крики.
Колдо обнаружил Николу в спальне, ближайшей к гостиной. Она ворковала утешительные слова, подворачивая одеяло на кровати сестры. И она была так прекрасна, что казалась просто нереальной.
– У нас есть шоколад? – Невнятно спросила Лайла, сказывалась либо истощенность, либо воздействие лекарств.
– Нет пока, но будет. Я сейчас сбегаю в магазин.
– Ты лучше всех, Ко-Ко.
– Потому что мне досталась лучшая ДНК от родителей, – поддразнила ее Никола, – а тебе – уж что осталось.
Лайла рассмеялась, закрыв глаза. Губы Колдо изогнулись.
– Люблю тебя.
– Я тоже люблю тебя.
Ему следовало уйти. Он не имел никакого права оставаться здесь, наблюдая и удивляясь, пока кровь буквально сочилась с него. Казалось, что он весь буквально забрызган ею.
Колдо протер кулаками глаза и телепортировался. Он вернулся в свою спальню в клубе Тэйна и рухнул на пол, хватая ртом воздух.
Он был мерзок; Никола была чиста. Он казался льдом; Никола – огнем.
И он в большой беде. Ему опять захотелось поцеловать девушку.
Аргх! Ему ничего не следовало хотеть от нее. Он просто не мог что-либо от нее требовать. Был недостаточно хорош для нее.
Он поможет, но с приличной дистанции. Поможет и оставит ее.
Колдо не был уверен в своей последующей реакции, но знал, что красивым это зрелище сложно будут назвать.
Переводчики : aveeder, natali1875, elena_rudyakova, marisha310191
Редактор: grammarnazi
Г лава 9
Перед тем как покинуть "Падение", Тэйн попросил любовницу оставаться в постели, чтобы найти ее там по возвращении.
Она согласилась. Вернувшись, он окинул ее взглядом. Золотые и алые локоны разметались по подушке, напоминая ему о языках пламени.
Тонкие цепочки, изготовленные бессмертным кузнецом, украшали ее лодыжки и запястья.
Это были знаки рабыни, заставлявшие ее подчиняться любым приказам хозяина. Тэйн презирал рабство и попытался избавить ее от них. Но безрезультатно.
И он все еще был зол на этот факт.
Он ощущал собственную беспомощность, когда слышал, как демоны измывались над Ксерксесом. Когда видел, что демоны подвесили над ним Бьорна, живьем содрали с него кожу и танцевали в этом "платье из плоти» по комнате. Он вынужден был лежать на полу, прикованный цепью, неспособный сопротивляться, пока демоны слизывали кровь с его груди и ног.
Его крик вызвал у демонов хохот.
Мольбы о пощаде – развеселый смех.
Хохот, хохот, хохот. Этот их нескончаемый хохот.
Он не мог отомстить этим существам, как не стремился бы к этому. Но угадайте, что было хуже всего? Они не причиняли ему физической боли, как другим. Его терзали лишь душевные муки.
Он предпочел бы физические.
– Поторопись, – умоляла девушка, извиваясь на матраце, – я мечтала о том, что ты со мною сделаешь, и я так хочу тебя.
– Ты хочешь мои деньги, – отметил воин раздеваясь. Кендру выкупил Бьорн, отыскав на панели.
Воин хотел освободить ее, но она желала иметь хозяина и всего, что к этому прилагается. Тэйн принял ее.
– Возможно сперва так и было, – ответила она проводя кончиком пальца поддразнивая его. – Но потом я пристрастилась к твоим прикосновениям. Я нуждаюсь в тебе. Только в тебе.
Это хорошо. Разве нет? Он мог сменить тысячу любовниц за неделю, но всегда возвращался к этой.
Она не стыдилась того, что они вытворяли. В ее глазах не было ни тени сожаления, ни намека на ужас. Почему же у него так скрутило живот?
Тэйн опустился на кровать и стал медленно приблизился... С каждым дюймом его желание причинить ей боль нарастало. Желание испытать боль нарастало так же.
То, что он не мог себе позволить, будучи заточенным в той тюрьме.
Он не был дураком и понимал, отчего произошла его склонность. Знал, что его подталкивает. Воин ненавидел бы себя за эти желания, если бы их результаты не приносили ему такое удовлетворение.
Хоть на миг он мог ощутить себя целым.
Краткий миг, но и его было достаточно. Во всяком случае, он так себя убеждал.
– Ты тоже нуждаешься во мне, – добавила она. – Я единственная, кто по-настоящему может тебе угодить.
Нет. Это не так.
Он не хотел, чтобы это было правдой. Вот она любит тебя, и вот уже ненавидит. Женщины были слишком непостоянны. Они то плакали, то смеялись. Тэйн не желал зависеть от того, над чем у него не было контроля.
Девушка укусила его за подбородок.
– Никто больше не сможет удовлетворить тебя так, как я. Другие слишком банальны.
Его кровь вскипела от гнева, – и желания.
– Любая заставит меня кончить. В любое время. Любым способом, – и он докажет это.
Напряженный, он принялся за то, что в подобных обстоятельствах делают обычные мужчины: нежные поцелуи, трепетные прикосновения.
Не в силах сопротивляться она тут же растаяла, поощряя его стонами. Но... прошло полчаса, и чем больше нарастало ее желание, тем больше ослабевало его собственное.
В чем дело? Почему он утратил всякий интерес?
– О, Тэйн, – шептала она, извиваясь под ним. – Я никогда не представляла, что ты можешь быть таким нежным.
– Я... не могу, ответил он сквозь стиснутые зубы. Пот блестел у него на коже. Желание делать с ней... вещи... пульсировало в его уме.
Она кричала бы и умоляла его. Но он не проявил бы милосердия. А потом она заставила бы его делать тоже самое, не зная жалости. Он не позволил бы ей. Тогда... он почувствовал бы что-то.
Ему должно быть стыдно. По-крайней мере, Бьорну и Ксерксесу было. Они ненавидели то, как относились к себе. А еще больше то, что они вытворяли со своими женщинами.
С расстроенным стоном он оторвался от Кендры и поднялся с кровати, оставив их обоих неудовлетворенными.
Его трясло, когда он натягивал одежду, скрывая наготу. Ткань мягко обтекла сухожилия крыльев и спустилась до пола.
– Что с тобой? – выдохнула девушка. – Все было так хорошо!
Нет. Не было.
В ее глазах сверкнула ярость.
– Ты намерен найти другую и повторить все снова? – горечь сквозила в ее тоне.
– Это не твое дело. – Она точно знала, что ее ждет, прежде чем согласиться остаться с ним.
