Мы уже за ворота вышли, когда в кармане на рукаве Хамзата трубка спутниковой связи заголосила. Я возмущенно посмотрел на попутчика:
– А если бы в разведке?… А если бы ты прятался от кого-то?…
Он не ответил мне, но ответил на звонок. Звонил как раз Мовсар. Разговаривали они по-чеченски. Потом Хамзат мне трубку передал.
– Слушаю тебя, брат… – сказал я, ожидая указаний.
– Как груз? – сразу, без приветствия, спросил «брат».
– Я приказал спустить его в подвал. Америций очень токсичен, и мне показалось, что в контейнере есть трещина… Под самым горлышком, рядом с крышкой…
– Откуда ты знаешь, что это америций?
– Там стоит маркировка…
– Что еще про эту штуку скажешь?
– Скажу, что это очень опасно… Для чего тебе такой груз?
– Ачемез хочет продать его… Есть покупатели…
Если бы я промолчал, Мовсар не поверил бы мне…
– Мовсар… Ты понимаешь, чем это может обернуться? Покупатели – террористы?
– И пусть… Груз уйдет за пределы России. Нас с тобой это волновать не должно. Пусть америкашки волнуются… Они же считают Россию своим потенциальным противником в будущей войне… И пусть они будут правы… Только они привыкли в чужих землях воевать, они привыкли Югославию и Ирак бомбить, а теперь пусть эти гаденыши увидят, что такое война на их территории… Или тебе, товарищ старший лейтенант, стало жалко америкашек?
Я вынужден был ответить только шумным вздохом…
– Мне Хамзат доложил ситуацию… – продолжил он. – Значит, дело такое… Чтобы ты ориентировался… Ачемез желает провести аукцион… Прибудет много желающих приобрести америций, и обязательно среди них кто-то, кто захочет его украсть. Будь готов к обострению ситуации. Ачемез послал в село еще двадцать человек. Приедут утром и поступят под твою команду. Обеспечь все необходимые меры обороны. Хамзат покажет, где спрятаны два пулемета, один выставь на чердаке со стороны гор, второй, где сам посчитаешь нужным. Я повторяю… Могут появиться те, кто желает контейнер украсть, и те, кто будет убирать конкурентов, сбивая тем самым цену на товар. Так что всякое возможно…
– И когда будет этот… аукцион?… – спросил я слегка рассеянно, понимая, как мало у меня времени на то, чтобы передать все это Магометову.
– Завтра ночью. И я приеду, и сам Ачемез приедет… Ты, кстати, хорошо знаешь, что такое америций?
– Плохо… – сказал я упавшим голосом.
Времени у меня действительно практически не было.
– Я привезу тебе специальную литературу… Прочитаешь за несколько часов… Ты будешь представлен на аукционе как крупный специалист и выступишь с объяснениями…
– Какой из меня специалист… Я скорее специалист по защите от америция… А инструктировать террористов мне вообще не хочется…
Последние слова Мовсар мимо ушей пропустил.
– Это не важно, какой ты специалист… Откуда им знать, кто ты такой… Наше дело, красиво предложить товар и продать его как можно дороже… Твоя доля там тоже есть. Даже с этой партии… Хорошо себя покажешь, и со следующей партии твоя доля будет вдвое больше… Так что старайся, брат… А пока разберись, что там происходит… На Хамзата можешь положиться. Он надежный помощник…
Я отключил трубку и передал ее Хамзату.
– Звонок выключи… В разведку идешь… В виброрежим переведи…
– Это как? – Хамзат, похоже, умел на телефоне только две кнопки нажимать. Ну, и еще спусковой крючок. На автомате.
Я снова взял трубку и перевел звонок в виброрежим.
– Теперь, если позвонят, трубка только вибрировать будет…
– Что будет делать? – переспросил он.
Дикий человек… Русского языка не знает, как и большинство тех, кто вырос уже после прихода к власти Дудаева. Целое поколение…
– Дрожать… Ты почувствуешь…
* * *
Сначала мы шли быстро. Только в холмах я велел Хамзату спустить с цепи Шухрата. Пес повел себя беспокойно и нюхал воздух так, словно угрозу чувствовал.
– Может, волка чует? – предположил Хамзат, наматывая собачью цепь себе на грудь, чтобы руки не занимала.
– У Ибрагима тоже нюх собачий? – спросил я. – Он тоже волка почуял?
Хамзат хмыкнул, признавая мою правоту.
Мы вышли на излучину реки, с которой полз туман, внезапно ставший таким, что закрывал не только облака и белое пятно просвечивающей сквозь них луны, но и жухлую траву под ногами. Боевик из числа часовых, которого взял с собой Хамзат, в тумане споткнулся о камень, упал и громко заматерился. Я даже одернуть его не успел. Это сделал Шухрат – подскочил к парню и яростно страшную пасть оскалил над его испуганной физиономией.
– Правильно, Шухрат… – сказал я негромко. – Объясни ему, что если будет материться в тумане, его даже в дальних горах услышат… И все, хватит… Пойдем… Не трогай его…
Пес неохотно убрал мощную лапу с груди поверженного часового и, видя, что я ухожу, поспешил за мной, обогнал и побежал впереди, принюхиваясь. Я глянул на Хамзата. Тот усмехался. Шухрата, судя по всему, никто ничему не учил. Все, что он делал, было у него в крови. Команды он хоть и понимал, но поступал все равно так, как считал нужным. Ко мне он с первых дней проявил благосклонность и даже, как мне казалось, полюбил. Может, потому, что я говорил по-русски, а может, из-за Мадины, которую он считал своей хозяйкой. Чувствуя ее отношение ко мне, Шухрат вполне мог признать меня своим другом. К остальным же он относился безразлично – слушаться их не обязательно, а иногда можно и одернуть…
– Куда-то ведет нас… – сказал Хамзат и голову поднял, пытаясь по-собачьи принюхаться. Его напарник сделал то же самое. И сразу сообщил:
– Костром пахнет…
– Костром… – согласился Хамзат.
Я, к стыду своему, запаха костра не почувствовал.
– Ведите, нюхачи…
Шухрат далеко вперед не убегал – он словно чувствовал близкую опасность, и держался рядом с нами. Только однажды, когда уже и я почувствовал запах костра, пес вдруг развернулся и побежал в обратную сторону.
Хамзат позвал его негромко. Сначала по-русски, в подражание мне, потом и по-чеченски. Я Хамзата одернул:
– Тише…
– Я и так тихо…
– Это тебе так кажется… Туман твой голос громовым делает…
Мы продолжали идти на запах дыма. Когда Шухрат вернулся, шерсть стояла на нем дыбом.
– Нашел что-то… – сказал Хамзат теперь уже шепотом.
– Что-то или кого-то? – спросил я.
– Если бы он нашел кого-то, то полез бы в драку. Мы бы услышали…
– Он трупы нашел, – догадался я. – Приготовить оружие…
Костер был уже совсем рядом. А через десять шагов Шухрат опять вперед устремился. И снова лая мы не услышали. Но скоро поняли, в чем дело. Выгорающий костер – угли и несколько слабых язычков затухающего пламени – вынырнул из тумана прямо перед нами. И сразу стал виден лежащий у костра человек. Рука его была прямо в углях. Запах стоял неприятный…
Хамзат споткнулся о другое тело, я – о третье…
– Побоище… – сказал Хамзат. – Стреляли с глушителем… Часовые ничего не слышали…
– Что за люди? – напарник Хамзата склонился над одним из убитых, внимательно его рассматривая. – Это не чеченцы… Это вообще не кавказцы…
– Это и не русские, – сказал я. – Кто это?
– Мовсар предупреждал, что приехать должны разные люди… – Хамзат подергал себя за бороду. – Одни перебили других… То ли еще будет из-за этого груза… Они все хотят друг друга перебить… И даже, когда груз возьмут, друг друга убивать будут… И пусть… Это их дело… Нас это волновать не должно… Главное – пусть заплатят, а потом убивают друг друга…
* * *
Мы нагрузились оружием. Оставлять его здесь – значит вооружить неизвестно кого. Да и нам в случае обострения ситуации оно могло понадобиться.
– Возвращаемся… – распорядился я.
С грузом шли медленнее, но теперь уже не так осторожничали, как раньше. Туман скрывал нас от снайперов, если только их винтовки не были оборудованы тепловизорами. Но такие винтовки у боевиков и редкость, и потому излишне опасаться не приходилось. К тому же, если кто-то хотел нас подстрелить и имел для этого техническую возможность, он бы уже сделал это.
Вдруг Шухрат зарычал и устремился вперед. Через несколько секунд раздался выстрел и одновременно с ним – визг собаки. Мы остановились, не сразу сообразив, что произошло. Следовало, конечно, бросить трофейное оружие и бежать как можно скорее. Но наша растерянность увеличилась от внезапно вспыхнувшей где-то в стороне перестрелки. Казалось, стрельба раздавалась совсем рядом, но я понимал, что дело – в тумане, который приносил звуки боя издалека.
Шум помешал услышать более близкие выстрелы. Я увидел только, как упали оба сопровождающих меня чечена. Я наклонился над товарищем Хамзата – у того была пробита голова. Посмотрел на Хамзата. Он хрипел и держался за грудь. Я с трудом оторвал его скрюченные пальцы от одежды и с удивлением убедился, что с Хамзатом ничего страшного не произошло. Пуля угодила в цепь Шухрата. Цепь, наверное, повредила что-то Хамзату, но главное – пуля срикошетила. Сам Хамзат, похоже, не понял, что он остался жив.
