— Мы сделали всё, что могли, — поддержал его Пётр.
Судовой врач вздохнул, но ничего не ответил. Он и сам понимал бессмысленность дальнейших поисков.
— Знаете, — вдруг сказал Семён. Ему в голову пришла замечательная идея, и он, чтобы не упустить мысль, поспешил поделиться ею с остальными. — Знаете, мне кажется что прибор, который монтирует сейчас Борис, может помочь нам найти Германа — если он ещё жив, разумеется, в чём лично я, почему-то, вполне себе уверен. Этот апгрейд, который на датчике Ковальски — он ведь показывает ЛЮБОЙ разум, находящийся поблизости, правильно?
***
Сначала Герман просто лежал, бессмысленно таращась в зеленоватое небо этой удивительной планеты. Пару раз он просто стряхивал с обзорного стекла стебли самых настойчивых цветов, старающихся укрыть его с головой, потом мысленно плюнул и включил вакуумный обдув шлема. Сразу стало лучше видно. Смотреть, правда, было особо не на что, на небе не было ни облачка, даже никакая летучая тварь — и та не решилась испортить хризолитовую поверхность. Поэтому Герман закрыл глаза, и погрузился в медитативный транс. Ему нравилось медитировать, эту психоэнергетическую практику он на заре своей жизни вычитал в старинных буддистских книгах — самих буддистов на Земле и её окрестностях не осталось, и приходилось осваивать всё самому. Он после каждого возвращения из полёта обычно отправлялся в горы и проводил там всё время своего отпуска. И потом, напитавшись по самые уши новой, чистой энергии, снова уходил открывать новые миры. Герману нравилась его работа. Нравилось видеть чужие созвездия над головой, знакомиться с причудливыми обитателями других миров, такими разными и невообразимо интересными. И в понимании всего этого нового ему очень помогал буддизм.
В семье Германа главенствующей религией было язычество. Один, Локи, Рагнарёк… С самого раннего детства он носил на шее молот Тора, с удовольствием ездил с родителями на Октоберфест, оставлял небольшие подношения на алтарях, разбросанных по местности рядом с домом. Дом семьи Краузе стоял во фьорде, и вокруг на многие десятки километров не было ни души. Уходившему на прогулки мальчику всегда нравилось это суровое северное безмолвие, нарушаемое лишь отдаленным ревом океана да криками птиц. Он часто выходил на скалы и сидел там, вглядываясь в кажущуюся бесконечной голубую даль. И там, в этой дали, электрическими прочерками на темном небе виднелись два орбитальных лифта. Единственное напоминание о том, какой век был сейчас на дворе. И эти лифты, а главное — то, что было с ними связанно, прочно закрепилось в сознании маленького Германа, дало в нём обильные ростки, и со временем стало тем, к чему он продолжал стремиться и по сей день. Стало Космосом. И когда, уже в подростковом возрасте, Герман познакомился с буддизмом, тот очень гармонично лег поверх всех его юношеских стремлений и мечтаний, растворив в себе скандинавских богов. И остался с ним навсегда.
И сейчас, лежа среди прекрасных хищных цветов очень далёкой планеты, Герман получал истинное наслаждение от жизни. Чувствовал гармонию своей судьбы и не переставал говорить Вселенной «спасибо».
А потом он внезапно почувствовал аромат цветов. Неземной, удивительный, не похожий ни на что доселе встреченное им, запах мягко проник в сознание, смешавшись с медитативным потоком всемирной энергии. И Герман, совершенно неожиданно для себя, не заметил, как уснул.
***
— Конечно можно! — кивнул Ефим с экрана коммуникатора. — Просто поменять немного настройки, и датчик будет показывать и человеческий разум тоже. Ничего сложного. Я сейчас напишу основной алгоритм, а Борис, я надеюсь, сможет обновить программное обеспечение. Сможешь ведь?
— Гхм! — прокашлялся Борис. В последнее время общение с Ефимом давалось ему с большим трудом. — Смогу, Фима, смогу. Уж это-то я смогу…
— Ну вот, я и не сомневался в этом, — милостиво подытожил Ефим. — Товарищ первый помощник, что-нибудь ещё от меня требуется?
Святозар покачал головой.
— Спасибо, Ефим. Нет, ничего больше не нужно.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
— Тогда разрешите, я начну, — сказал Ефим и, не дожидаясь этого самого разрешения, исчез с экрана.
Святозар лишь снова покачал головой, и тяжело вздохнул. Сейчас надежда было только на гений этого довольно странного человека, и приходилось закрывать глаза на некоторое нарушение субординации. Ничего, сейчас главное — результат. И пока есть хотя бы небольшая надежда на то, что они могут найти пропавшего, надо не останавливаться и делать всё, что может в этом помочь. Он обернулся к выжидающе смотрящим на него людям. Развел руками.
— Ну, вы всё сами слышали, — сказал он. — Теперь остаётся только ждать, когда Ефим пришлёт доработку к программе. Борис, ты уже закончил монтаж?
— Да, закончил, — отозвался механик, нервно почёсывая плечо. — Может быть, пока включим? Посмотрим, как он работает?
— Хочешь сказать, что ты его пока не включал? — удивлённо поднял брови Святозар.
— Нууу, да, — закончив чесать плечо, Борис переключился колено. — Как-то не до того было.
— Ты чего чешешься? — подозрительно спросил на механика судовой врач.
— Чешется, — Борис посмотрел на него, как на идиота, — вот и чешусь.
— Пойдём-ка, — решительно сказал ему Гаврила, поднимаясь с диванчика. — Проверим, чего у тебя там.
И озабоченно посмотрел на Святозара. Тот незаметно кивнул ему, и отправил в личный чат разрешение на госпитализацию. Во избежание. Показания индивидуального медбраслета не были доступны для просмотра, в отличие от медицинских датчиков в скафандре, поэтому лучше было проверить всё, не дожидаясь, пока данные будут обработаны бортовым компьютером. Особенно это актуально было сейчас, когда вокруг происходили необъяснимые пока вещи. Бережёного, как говориться, Бог бережёт.
Борис вышел в сопровождении судового врача, и в помещении повисла напряженная тишина — казалось, слышно было, как звенят натянутые нервы. Потом, спустя несколько минут, напряжение спало, и каждый начал заниматься своими делами — кто-то открыл вирт-экран и начал просматривать какую-то информацию, кто-то подошел к полевой лаборатории и занялся изучением образцов. Люди занялись привычным, и поэтому успокаивающим делом. Любимая работа во все времена спасала от нервного переутомления, и по сей день считается лучшей психотерапией.
Модуль был невелик — общее помещение с входным тамбуром, две спальни, рассчитанные на четырех человек, медблок и склад. Одну из спален сейчас занимал Дмитрий, поэтому Святозар, чтобы лишний раз с ним не встречаться, расположился на одной из кроватей в другой спальне. Дмитрия ему было абсолютно не жалко. Наоборот — он был довольно зол на него, Кржижановский побывал уже в шести экспедициях, и его раздражающая манера подтрунивать над коллегами сейчас не имела под собой никаких оправданий. Видит же человек, как все напряжены! Как резко реагируют на его подколки! Нет, продолжает дальше, хотя и получил уже несколько предупреждений до этого. Ну, сам себе злобный баклан. Посидит на корабле, подумает. А Святозар, со своей стороны, твёрдо пообещал себе, что по возвращению домой напишет подробный рапорт, где укажет на неподобающее поведение Дмитрия. Нечего ему делать в дальнем космосе! А ну как доведется ещё раз работать вместе? Нет уж, пускай списывают, либо совсем на землю, либо на внутренние рейсы. Хотя кому он там, на внутренних рейсах, нужен, с такой-то профессией…
А отдохнуть надо было обязательно. Скорее всего, Ефим с заданием справится в самое ближайшее время, и надо будет выходить на поиски. Правда, задача усложняется из-за того, что датчик Ковальски у них только один… И значит, действовать придётся одной группой. Хотя… можно засечь Пси-излучение и двигаться в направлении сигнала двумя отрядами — так вероятность того, что они точно не пропустят искомое, повысится. Если, конечно, этот сигнал будет. Святозар очень на это надеялся. Терять человека вот так вот — непонятно где и непонятно как — было чертовски обидно. Конечно, если бы с Германом произошло что-то, трагическое, но статистически обычное, было бы обидно не меньше… Но тут был ещё и фактор необъяснимости, и он тяжёлым камнем давил на плечи первого помощника. А вдруг это предупреждение? Того самого неуловимого разума, что создал из потаённых грёз землян образ обнажённой женщины? Может, таким образом этот разум даёт им понять, что им здесь совсем не рады… Может быть. И ещё сотня-другая всевозможных вариантов, теорий и предположений. Голова шла кругом. Надо было отдохнуть…
