языке, но их интонация была понятной. Люди испытывали страх, причины для которого внешне ещё никак не проявлялись. Всем присутствующим на мостике не надо было объяснять, что такое резкое падение атмосферного давления событие чрезвычайное. Команда смотрела в экран телефона, затаив дыхание.
Снимающие видео метеорологи делали это нормальной камерой с хорошим приближением. Они перевели картинку вдаль. Снежные вершины на картинке задёргались из-за сильного увеличения. Но даже в таком дёрганом режиме можно было разглядеть темнеющее за ними небо. Чернота густела с каждой секундой.
– Если это ураган, то все расчёты его скорости верны, – догадался Васнецов.
– Именно, – согласилась Маарика. – Только это не ураган, это катастрофа.
Капитан повернулся, нашёл глазами Перепечку.
– Вахтенный, проведи линию от Баварии до Мурманска, посчитай, сколько это километров по прямой.
– Ага, сделаю, – Перепечка полез в навигационную программу ноутбука.
Тем временем на экране телефона разыгрывалось драматическое представление. Вершины гор тьма поглотила мгновенно. Она неслась навстречу с неестественно высокой скоростью. Камера показала участок неба перед наступающим фронтом. Белые облака сминались перед ним, как перед идущей звуковой волной.
Метеорологи не скупились на эмоции. Они громко восклицали, кто-то за кадром шмыгал носом и разговаривал плаксивым голосом. Вдруг порыв ветра качнул камеру. Голоса на мгновение смолкли. Начал нарастать гул и свист ветра. Он усиливался с каждой секундой. Оператор старался держать камеру ровно, но у него это не получалось. Он кричал, но его становилось слышно всё хуже и хуже.
Сквозь поднятую в воздух пыль и грязь просматривалась приближающаяся тьма. Она закрыла собой всё. Мгновение, и резкий удар вырвал камеру из рук оператора, ещё секунда, и картинка зависла. На ней остался последний кадр с разбитой линзой и расплывчатым куском тьмы, подсвеченным лампочкой видеокамеры.
На мостике воцарилась тишина. Собственная ситуация после просмотренного видео казалась чуть ли не подарком судьбы.
– Лев, сколько до нас осталось?
– По широте чуть больше тысячи миль, в километрах почти две.
– Две? Всего две? – для Васнецова эта информация стала сюрпризом.
– Да, я перепроверил. Две тысячи километров до нашей долготы.
– Он правильно рассчитал. Ураган идёт сплошным фронтом, – Маарика подошла к ноутбуку, чтобы проверить расчёты, сделанные вахтенным.
Испарина выступила на лбу капитана.
– Друзья, мужики, думаю сейчас лучшее время, чтобы позвонить родным и близким.
Глава 6
Чего стоило убедить жителей посёлка спрятаться на борту подводной лодки, знал только сам Коннелли.
– Не будет никакого обвала, – пытался убедить его Оскар Лемке, старый матрос, вечно имеющий на всё своё мнение, – камни усядутся после землетрясения по-новому и все дела.
– А если нет? – капитан боялся себе представить последствия схода оползня. От посёлка, да и от уютной бухты могло ничего не остаться.
– И сколько ждать?
Лемке стоял на рубке рядом с капитаном, наблюдая за привычной картиной посёлка с борта подводной лодки.
– Сутки. А потом пойдём посмотрим, как там дела. Если угрозы никакой и, как ты говоришь, всё уселось по-новому, то можно будет заняться изготовлением плотов, чтобы перевезти всё необходимое на новое место.
Лемке цыкнул и затряс головой, выражая таким образом несогласие с решением капитана.
– Народ же задохнётся в лодке. В десять раз больше, чем положено по штату. Даже вон, в торпедный аппарат пришлось сунуть, чтоб всем поместиться. Это же стоять придётся даже ночью.
– Уж лучше одну ночь постоять, чем потом лежать под грудой камней.
– Ничего. Не. Будет, – делая ударение на каждом слове, уверенно произнёс матрос.
– Посмотрим, – капитан и не думал уступать ему, делая всегда так, как считал нужным.
– И чего я тогда не остался на Новой Земле? – вспомнил вдруг Оскар. – Там и гор никаких, и Питер, кореш мой, остался.
– Ты же сказал, что не сможешь жить с русскими.
– Да я… почему-то тогда я так считал, что не смогу, а сейчас думаю, да какая нахрен разница, кто ты. Я же не считаю себя сейчас американцем или немцем. Всё, что у меня есть, это имя и фамилия, чтобы откликаться.
– Поздно теперь. Панчезе угнал нашу единственную надежду на общение с людьми с Новой Земли. Может, они найдут какое-нибудь судно и сами придут.
– Они знают, где мы?
– Конечно. Я оставил крестик на их карте с расположением нашего посёлка.
– Давно бы уже пришли. А что там космонавтка наша, не захотела вернуться на родину?
– Джейн? Нет, у неё муж погиб там. Сказала, что не оставит его могилу. Хочет верить, что у неё с дочкой будет возможность проведать её.
– Да-а-а, как всё перетряслось после этого урагана.
– Как ты сказал, тряхнуло и всё уселось по-новому?
– Да, похоже, что у Господа было желание снова превратить нас в один народ. Очень доходчивый способ, после тысячи предупреждений.
Оскар Лемке закатал рукав на рубашке и рассмотрел надрезы, сделанные врачом.
– Болит? – поинтересовался Джон.
– Нет. Просто, как вспомню, как выглядел Олбрайт, так страшно делается. Надеюсь, вы с Сэмом знали, что делали, и я не превращусь в такую же мерзкую тушу с шишками, – Лемке пощупал свои лимфоузлы.
– Не бойся, не превратишься. Сейчас гораздо опаснее оползень. Как думаешь, если он случится, то за сколько дойдёт до бухты?
Лемке сморщил и без того сморщенный лоб.
– Минут десять, – произнёс он неуверенно.
– Я тоже так считаю. У нас будет время отойти на полмили отсюда.
– А что не отойти заранее.
– Реактор при смерти. Если не случится оползня, то нам его ещё хватит на год освещения, а так только на полмили хода.
– Вот чёртова техника. И чего не делали подлодки на угле? На века хватило бы.
– Верно. Если бы знали заранее, то всю технику можно было бы перевести на работу от угля или дров. Но никто не знал, так же, как и мы с тобой сейчас не знаем, будет оползень или нет.
– Интрига, однако. Хотя я знаю, что никакого оползня не будет.
– А я нет. Я
