спросил Коннелли у врача, давая понять, что его мнение он ценит очень высоко.
– Да, признаю, здесь даже лучше, чем там было. Вот только волки…
– Не думай о них. Они сами уйдут, когда увидят, что здесь поселились люди.
– Надеюсь, – Сэму захотелось поверить капитану. – Дальше не идём?
– Нет. Незачем, – капитан споткнулся обо что-то и чуть не упал. – Чёрт! – он нагнулся и поднял предмет с земли. – Сэм, что это?
У него в руках находился кусок ржавого железа правильной прямоугольной формы, размером с три ладони.
– Артефакт из прошлого, – пояснил Паликовски.
– Вижу, что не из будущего. Каким ветром его сюда занесло?
Врач надул губы, но никак не прокомментировал игру слов. Он взял в руки предмет и рассмотрел его.
– Похоже на груз для тренажёра, только без дыр, – решил Сэм.
– Совсем не похоже, – капитан вернул находку себе.
Нашёл на земле камень и постучал им по ржавчине. Часть её отслоилась, обнажив под собою рельефную надпись.
– Сэм, похоже, здесь что-то написано, – капитан постучал ещё. – Чёрт, это кириллическая тарабарщина. Ты что-нибудь понимаешь на кириллице?
– Нет, но Лемке понимает. Он из восточной Германии.
– Лемке на все руки мастер. Придётся ему ещё раз нас всех спасать.
Капитан и врач вернулись. Команда сидела возле костра и негромко разговаривала. Коннелли положил под ноги Оскару находку. Разговоры сразу стихли.
– Прочтёшь!
Лемке с любопытством глянул на вещь, поднял её и провёл ладонью по буквам.
– Ледокол «Север». Росатомфлот, – прочитал он.
– Да? – удивился капитан. – Откуда она здесь взялась?
– Как и всё остальное, принесло ветром.
– Нет, друзья. Ледоколы ходят в тех широтах, где ураган почти не ощущался. Не могло ему оторвать табличку и принести ветром. Зачем они оставили её здесь?
Капитан взял её в руки, повертел, а затем принялся неистово оттирать её куском рогожи, периодически смачивая водой. Через пять минут упорного труда под выпуклой надписью проступили буквы, сделанные острым предметом. Они едва были видны. Ещё немного, и ржавчина съела бы их полностью. Надпись на табличке была сделана вручную острым предметом.
– Оскар, что здесь написано? – с горящими глазами обратился капитан к единственному человеку, понимающему русский.
Лемке лениво смочил тряпицу бульоном из котелка и провёл по щербатой поверхности таблички. Жир сделал надпись более контрастной. Повертел её перед собой, будто не мог понять, как автор сделал надпись.
– Здесь написано: «Наш ледокол повреждён. Идём на юг. Сто сорок четыре человека».
– Уверен? – переспросил капитан. – Зачем им на юг?
– В русском языке слово юг и север между собой никак не перепутаешь. Написано «на юг».
– Удивительно, – Коннелли вгляделся в непонятные слова, будто они должны были дать ему ответ.
– Сдаётся мне, капитан, что счастливчиков, переживших катастрофу, будет больше, чем мы считали, – Паликовски постучал пальцем по табличке. – Ледокол – крепкая посудина, и на ней установлен ядерный реактор.
– Хочешь сказать, что нам надо заняться поисками?
– Сначала надо отстроиться, а потом – почему бы и нет? Если они пошли вдоль берега, а это очень вероятно, то и для нас такой путь будет безопаснее пересечения океана.
Коннелли задумался.
– Сто сорок четыре, – повторил он цифру, написанную на табличке. – Интересно, там были женщины?
– На табличке об этом не сказано. Скорее всего, она оставлена с тех времён, когда люди ещё не успели задуматься о будущем в плане восстановления собственной популяции. Это важно?
– Конечно важно, Сэм. Если там одни мужчины, то их лучше не искать, иначе мы получим врага.
– Я так и думал, капитан, что тогда ваша позиция насчёт мексиканок для русских была такой непримиримой не просто из благородных чувств.
– Только не пытайся превратить меня в бездушного прагматика, Сэм. Да, я не хотел, чтобы новая история началась с войны, войны за женщин, но я также не хотел, чтобы мы снова гребли всё под себя. Сейчас людям как никогда нужна взаимопомощь и взаимовыручка.
– С вами не поспоришь, капитан, – согласно закивал головой Лемке. – А вот мне так бабы и не досталось.
– Оскар, так и мне тоже не досталось, – напомнил ему капитан.
– А я ведь на лодку пошёл служить, думал, все бабы мои будут.
– Ты чуток потерялся во времени, Оскар. Девушек перед ураганом мало волновали военные, они любили артистов, рэперов и бизнесменов.
– За что и поплатились, – уверенно заключил Лемке.
Глава 7
Связь с миром терялась по мере продвижения урагана. Всё больше адресов в сети становились недоступными. Боцман принёс из своей каюты большой планшет и включил на нём трансляцию из Минска, которую вели подростки с крыши многоэтажного дома.
– Минск чуть западнее Мурманска, считай, что ураган должен дойти почти одновременно.
Народ на мостике согласился с его выводом. На душе было скорбно, как на похоронах. Из того, что удалось увидеть в интернете раньше, команда поняла, что шансов выжить у родных, оставшихся на большой земле, очень мало. В мыслях они воспроизводили детали последнего разговора, пытаясь вспомнить, что было в них такого, что могло дать успокоение и надежду на то, что родные найдут способ пережить катастрофу.
– В горы надо, – вслух произнёс боцман собственные мысли. – В пещеры.
– Так не успеть уже, – ответили ему. – Если бы знали заранее.
– А подвалы разве не подойдут? – с надеждой спросил вахтенный. Видимо, его родные решили воспользоваться именно таким способом.
– Говорят, ветер несёт с собой влагу. Что, если начнёт топить?
Какой бы невероятной не казалась причина ветра, но возможность затопления в тысячах километров от берега океана виделась ещё более фантастической.
– Не начнёт, – уверенно пообещал Тухватян.
Хотелось ему верить.
– Лев, что с глубиной? – спросил капитан, желая вернуться к своим обязанностям.
– Растёт. Даже без карты глубин видно, что метров на пятьдесят глубже стало.
Васнецов плотно сжал губы и нахмурил лоб. На носу ледокола уже образовалась огромная ледяная шапка из наслаивающегося после прохождения каждой большой волны
