наблюдений псионика Совета
Будильник орал над головой песней популярного исполнителя. Исполнителя я терпеть не могла всей душой. Голос у него отсутствовал, как и мелодия у “песни”, но это и помогало проснуться.
Тело ломило так, что в первый момент хотелось завыть. Так, а ну-ка живо вспомнила те чудные времена, когда приходилось ночевать в подворотне, и не то, что кровати и будильника — не было нормальной одежды! И встала! Что же вчера было-то?
Пришлось вставать. Медленно, с неохотой, “со скрипом”, как говорится. Ледяная вода в душе помогла взбодриться. Я замерла, осматривая в зеркале собственное лицо. После этого пришлось осторожно прислониться к стене, чтобы не выдать ошеломления. Каэртан уверял, что я изменюсь, но, во имя космоса, эта молодая женщина с холодным прищуром ртутно-серебристых глаз и точеными скулами, с отросшими волосами, которые стали заметно гуще и приобрели странный фиолетовый отблеск, ничем не походила на прежнюю простоватую студентку-заучку.
Не было неземной красоты — но было ощущение скрытой силы. Уверенности. Той жесткости и умения себя поставить, за которым идут, не рассуждая. И в этом было что-то от того ар-ани из моих снов…
Давясь завтраком внизу, в зале отеля, не раз и не два я помянула древнего добрым словом. В самом прямом смысле, честное комическое! Любая боль стоила таких впечатляющих результатов. Я слышала, как переговариваются на кухне официантки. Как встревоженный начальник охраны говорит о том, что некто пытался проникнуть в номер 313 на третьем этаже. Постойте-ка, в мой номер?
— От двери соседнего номера остался только пепел. Вот только ничего не тронули — залезли на балкон соседнего номера и оставили там два цветка.
Сердце замерло.
— Цветка? — Недоверчивый бас.
— Два цветка хризантемы. Это снова Цветочник, грэсс, и мне это нравится все меньше. Надо известить властей…
В голове зашумело — похоже, пока способности были нестабильны. Кончики ушей нестерпимо закололо. Я встала — и замерла, увидев, что вилка, которую крутила в руке, подслушивая, завязана в узел.
Воровато оглянулась — и сунула её в карман. Похоже, проблемы у меня посерьезнее, чем любитель цветочных угроз.
Все вещи собраны, осталось только дождаться разрешения въехать в общежитие.
Я улыбнулась — не могла и не умела долго циклиться на плохом. Какой смысл? Если что-то случится, так все я никогда не предугадаю, ну, а предупрежден — значит, вооружен.
Вперед и с песней — покорять просторы.
А любитель цветов… Я нехорошо прищурилась, разглядывая однозначно затвердевшие и заострившиеся ногти. Что ж, я сама, пожалуй, доведу до руководства Академии происходящее. Глюк там или не глюк, а надежды на Каэртана и уж тем более на местные органы правобеспорядка нет.
Прогулявшись по городу, до ворот в Академию я, с сумкой наперевес, добралась к полудню. Как раз, если повезет, успею устроиться, а там и встреча с Маэром не за горами.
— Простите, не подскажете, где мне найти адмирала Лакири? — обратилась к высокому русоволосому сатару в форме с нашивками четвертого года обучения.
— А вам по какому вопросу? Абитуриенты сейчас направляются на экзамены, - на меня грозно зыркнули.
— Мне обещали дать знать о результатах вчерашних обследований и моих экзаменов. Я сдавала досрочно, — ответила спокойно.
Заметила — если смотреть собеседнику прямо в глаза, он начинает считать, что у тебя есть право на многие вопросы.
— Но у нас…
— Рихтер, пропусти сатара Шаэл, — знакомый чуть хрипловатый голос с резкими нотками заставил развернуться и прищелкнуть каблуками сапог.
Сегодня я надела легкие темные брюки мужского кроя, а в тон — белую рубашку и пиджак-китель. Пусть жарковато, но зато прилично. Тем более, на территории Академии прекрасно работали системы климат-контроля.
— Адмирал!
Мы оба с незнакомым курсантом вытянулись в струнку.
— Вольно. Сатар Шаэл — за мной. Рихтер — продолжать дежурство.
Мужчина шел быстро, но было заметно, что одна нога чуть запаздывает. Ранение?
Через несколько минут мы уже оказались в кабинете адмирала, где-то очень высоко над простыми смертными, на верхних уровнях здания.
— Адмирал, нэр? - Спросила негромко.
— Садитесь. И рассказывайте, - бросили мне в ответ.
— Что? — Немного растерялась. Собиралась потихоньку подвести к тому, что было нужно, но военные, видимо, совершенно другой сорт людей. Или нелюдей.
— То, что хотели. Ваша аура просто полыхает — даже меня слепит. И изменения по сравнению со вчерашним днем видны невооруженным глазом. Так что, если вы не хотите, чтобы с вами говорили уже другие специалисты, думаю, вам стоит объясниться, — спокойный, чуть насмешливый голос мужчины отрезвил.
Глаза-сверла так и впились, казалось, сканируя каждый миллиметр тела.
Вот же древний! Удружил, называется, от души!
Опустила голову — просто не хотела, чтобы если на лице проскользнут эмоции — преподаватель заметил. Надо думать, очень хорошо думать, что говорить.
Вот только адмирал не собирался давать мне времени.
— Где ваш муж, сатар Иорин? Как известно службе безопасности академии, эту ночь вы провели в отеле одна.
А в кровать они не заглядывали? Хотя эти могли. Но что мне терять? Жизнь. Свободу. Надежду. Пальцы впились в подлокотники.
— Хотела бы я тоже это знать, — заметила холодно, — я знаю не больше вашего. На звонки он не отвечал с вечера, хотя, когда мы с ним попрощались в Академии, он…
— Каэртан Шаэл заходил в Академию? Сам, лично?!
Мужчина подался вперед, почти перегибаясь через стол.
— Да, — что я опять сделала не так? — Почему вы считаете, что он не мог сюда зайти? — поинтересовалась настороженно.
— Потому, Иорин, — адмирал откинулся на спинку кресла, прикрывая глаза, — что сюда нет допуска посторонним. Будь они хоть трижды капитанами и представителями псиоников Союза. Мы не входим в Союз. И то, что сио Шаэл так легко сюда прошел, и не одна система не подняла тревоги, значит лишь одно — он уже бывал здесь раньше. В качестве преподавателя — или курсанта.
