— Да! — сказал Круглов с тяжелым сердцем. Казалось: то плохое, что он ждал, уже начинается. Уже началось. Уже видны каменные стены казенного дома, приветливо стелет путь дальняя дорога, даже запашок лагерной баланды уже чудился Круглову. «Зато квартира, зато деньги», — твердил он, ворочаясь ночью на старом продавленном диване, с удивлением, обнаруживая в себе, странные настроения. Очнувшись от сонного замороженного покоя, в котором пребывал он последний год-полтора, хотелось ему перед новым сроком женщину. Сильно хотелось. То одури. До тошноты. Еще больше захотелось любить. Сексу существовала альтернатива — собственные ладони. Чувству замены не было.
— Почему меня никто никогда не любил? — вопрошал у темноты Валерий Иванович Круглов горько и обреченно.
Душевная потребность — не сексуальное напряжение, ее рукоблудием не удовлетворишь. Не утолишь голод сердечный возней со шлюхой. Не утешишь случайной связью обиду на жизнь.
— Почему? — Спрашивал у темноты здоровый сильный пятидесятидвухлетний жилистый мужик, не дополучивший у судьбы тепла, нежности и заботы.
— Почему? — взывал к справедливости измученный одиночеством человек.
Всему свое время, ворковала вкрадчивым шепотом темнота. И твое наступит. Жди, не отчаивайся, не долго осталось, вторила ей вполголоса справедливость.
Круглов Валерий Иванович игривых ответов не слышал. Вернее, слышал, но игнорирвал из всех сил, так как давно и основательно перестал верить в сказки.
И напрасно.
Осин
Наши дни
Виктор упорно всматривался в царапинку на паркетной планке, гадал: позвонить сначала Гале и рассказать о пропаже мебели, вызвать милицию или, не меняя вчерашних планов, отправиться к Марине. С большим удовольствием Осин продолжал бы спать. Но тихое пристанище в царстве Морфея больше не принимало его. Встревоженный мозг не отпускал сознание в сон. Осин набрал номер Галкиного мобильного. Занято.
«Милая, нашу квартиру обокрали. Я провел ночь на голом полу. Виктор», — скинул он sms-сообщение.
Через минуту супруга откликнулась:
— Осин! Ты сволочь! Я так и думала! Подлец! — Галка, естественно, решила что после вчерашнего разговора он вывез и спрятал мебель.
Следующий звонок в милицию
Спустя три часа Осин знал: вещи отправлены по его личному распоряжению. Квитанция о найме фургона, предъявленная консьержке, подписана его фамилией. Дверь в квартиру открыта «родным» ключом. Распоряжался погрузкой немолодой мужчина приятной наружности с низким хрипловатым голосом.
— Будем работать кражу, — пообещал милицейский капитан. Бодрый тон не внушал доверия. Галка вытерла мокрые глаза, спосила:
— Шансы есть?
Мужчина пожал плечами. Какие шансы?! Липовая квитанция, ни одного свидетеля. Дело — верный глухарь. Если преступники не проколятся на сбыте, пиши пропало. Сто лет ищи, век не найдешь
Роман утешал Галину. Исподлобья целил недружелюбным взглядом в Виктора. Тот, измученный объяснянием с женой и ментами, молчал, устало и угрюмо.
— Я подаю на раздел имущества, — заявила Галя в дверях. — Ты сам начал войну, не обижайся.
— Поступай, как хочешь… — отмахнулся Виктор. — Кстати, ты не помнишь, что такого грандиозного происходило позапрошлым летом?
— Как же! — Галка вскинула черные брови, — ты чуть не утопил Дашу.
— Я сам едва не подох, — выдал Осин уже пустому коридору.
Память вернула обстоятельства тех дней.
…они гостили у знакомых на даче. После обеда, изрядно набравшись, мужская компания присоедилась к женщинам и детям, отдыхавшим на пляже. Виктор эффектно нырнув, широко загребая загорелыми руками, чувствуя на себе восхищенный взгляд очередной пассии — хозяйки дачи, поплыл к Даше. Дочка лежала на матрасе метрах десяти от берега, плескала ладошками в воде, мурлыкала песню. И совсем не ожидала встречи с отцом. Для большего впечатления, Осин снизу боднул головой резиновое днище и на пронзительный визг дочери ответил гомерическим хохотом. Не дав девочке опомниться, он обхватил ладонями худые лодыжки и дернул вниз. Даша пошла на дно. В открытый рот хлынула вода. Осин подтолкнул дочку вверх. Она, глотнув воздуха, заорала. И снова оказалась под водой. И снова вверху.
Веселье оборвалось внезапно. Галка, услышав крик Даши, сорвалась с места, бросилась на помощь и, ударив его локтем в лицо, вырвала дочку из рук. Тут же подоспела пара спасателей и помогли дочке и жене вернуться на берег. Виктор садиться в лодку не пожелал и, в смятении, плохо соображая, поплыл в противоположную сторону. Метров через пятьдесят ему стало плохо. Ногу свела судорога. Трезвым, он бы справился с ситуацией. Пьяным- растерялся неимоверно и завопил:
— А..а..аа
Очнулся он на песке. От пережитого ужаса в ушах звенело.
— Галя, — прошептал дрожащими губами.
Над ним склонились люди. Жены среди них не было.
— Галя, — позвал Виктор. Он чуть не умер, он имел право на сострадание. Душная волна мерзости прихлынула от желудка к горлу. Изверглась желчной горечью. Осин вытер губы тыльной стороной ладони, сплюнул
— Пить надо меньше, — полезла с советами толстая низкорослая баба. — Совсем народ подурел, потерял стыд и совесть.
— Как ты? — появилась наконец Галина. Из-за спины жены выглядывала дочка с красными заплаканными глазами.
— Дашенька я не хотел, я пошутил…Я с тобой играл, — Виктор с трудом разлепил разбитые губы.
Глаза Галки метали молнии. Его шутка не удалась. Во всяком случае супруга не оценила ее по достоинству…
Да, Виктор тряхнул головой, отгоняя неприятное воспоминание. То лето выдалось трудным. Мелкое происшествие на пляже было лишь началом. Вскоре на него свалились другие беды и злосчастья. Среди прочих: ссора с Крулем.
И из-за чего?! Из-за поганого щенка!
…Круль, с трудом уговорив жену Нину, купил себе серо-коричневого лохматого щенка-кавказца.
— Зачем тебе такой пес? — удивился выбору Осин. — Кавказцы неуправляемые.
— Мне нравится, — сказал друг.
Андрею видимо доставляло удовольствие подчиняться. Его всегда тянуло к натурам властным и сильным. В дружбе с Осиным Круль занимал ведомую позицию. В браке верховодила Нина. И щенок в мгновение ока стал хозяином положения.
Осин предупредил: так нельзя. Надо показать кто глава стаи. Круль лишь отмахнулся:
— Он еще маленький…Вырастет тогда
«Маленький» в семь месяцев тянул на тридцать килограмм и как все кавказцы отличался непокорным и агрессивным характером.
В июле Андрей собрался в отпуск. Всего-то на неделю смог оторвать себя от работы, трудоголик хренов. И отдал щенка Виктору. Тот нехотя согласился. Кавказец, как и следовало ожидать, сразу не поладил с Азефом. Два кобеля, матерый и юный, набиравший силу, постоянно ссорились, грызлись. Один раз дело зашло так далеко, что потребовалось вмешательство Виктора. Строптивый малец нарвался и получил. Солдатским ремнем!
Ничего страшного. Азефа приходилось лупцевать едва ли не каждую неделю. Ничего-то ничего, а кавказец заскучал, потерял аппетит, слег. Ветеринар сказал: механическая желтуха и выдал список лекарств почти на сто баксов.
Андрей возвращался из Турции через два дня и Осин решил подождать с лечением. Не захотелось мотаться по аптекам, морочить голову чужими заботами. Собственных хватало.
Круль прямо с вокзала заехал к Осину и застал щенка на последнем издыхании. К вечеру пес околел. Как показало вскрытие, зачем-то Андрюха устроил из обычного случая целую трагедию, от побоев. В районе печени обнаружились повреждения.
— С овчарками иначе не обращаются, — оправдывался Виктор, помогая закапывать труп собаки. — Как еще заставить таких бугаев подчиниться?
Круль угрюмо молчал, слушал, кивал. Наконец изрек:
— Ты все у меня отбираешь.
— Не понял, — Виктор недоуменно пожал плечами.
— Кто первым познакомился с Галкой?
Андрюха увидел Галю в троллейбусе и настолько впечатлился дивной красотой, что рискнул познакомиться. Через неделю Круль первый раз поцеловал Галю, а спустя месяц, осознав серьезность своих намерний, познакомил с лучшим другом.
— Она сама меня выбрала, — Виктор самодовольно ухмыльнулся, — какие могут быть притензии?!
Не успел Андрей опомниться, как Галя, смущенно потупив глаза, призналась: с Осиным ей веселее, интереснее, лучше. Не сердись, хорошо?
— Галка — дело давнее! — Виктор не испытывал угрызений совести. Каждый получает по заслугам. Он — смуглянку красотульку Галинку. Андрюха- рыхловатую злюку Нинку. Каждому свое! Старая истина! — Еще претензии есть?
— Есть! Есть претензии! — заявил решительно Круль.
— Какие?
— Да, пошел ты!
Они никогда не говорили между собой о Нине. Что тут говорить?! Нинка — неуемная баба — сама лезла к Осину в штаны и жизнь.
