Парень по телевизору спрашивает одну из девушек о прошлых отношениях, и у меня в мозгу загорается лампочка. Они говорят о бывших, и видно, что парень только и делает, что рассматривает ее сиськи, пока она болтает о пятилетних отношениях, которые она только что закончила перед приходом на шоу.
Красная тревога, приятель.
Я поворачиваюсь к Паксу, иногда ненавидя пошлый драматизм этого шоу.
— Итак, ты знаешь о моей истории, пока мы были в разлуке. Разрушенная помолвка и все такое. А как насчет тебя? Ты же не можешь сказать мне, что в твоей жизни не было женщин.
Когда мы были... кем бы мы ни были в колледже, я мучила себя. Следила за его страницей на Facebook, чтобы узнать, с кем он общается, и не отметила ли какая-нибудь девушка его фотографию. Я не могу не делать этого и сейчас, задаваясь вопросом, были ли у него серьезные отношения за то время, что я его не видела.
Пакс взъерошивает мои волосы, прижимаясь ближе.
— О нет, мы туда не пойдем.
— Что? ― Я смеюсь. ― Я не собираюсь осуждать тебя. Мне все равно.
Мне было не все равно.
— О, да, тебе не все равно. И это не имеет значения, все в прошлом. Только вперед, помнишь?
Я трусь об него по-кошачьи, пытаясь выудить из него информацию.
— О, я знаю. Но неужели не было никого особенного?
Пакс вздыхает, проводя пальцами по кончикам моих волос. Это отвлекает и приятно, и он знает, что делает.
— Неважно, была ли в моем прошлом сотня женщин. Я был влюблен только в одну. В тебя. Я люблю тебя. Я влюблен в тебя, ― Пакс говорит это так буднично, как будто мы все еще говорим в шутку, подтрунивая друг над другом.
Я ошеломлена, мои пальцы приостанавливаются на середине поглаживания его руки.
— Я долго ждала, чтобы услышать от тебя такие слова.
Он смотрит прямо мне в глаза, его интенсивней голубой взгляд еще больше усиливают мой паралич.
— И мне жаль, что это заняло у меня так много времени. Думаю, ты просто опередила меня в зрелости. Нет, я знаю, что это так.
Я убираю руки с его плеч, устраиваясь так, чтобы мы могли смотреть друг на друга, лицом к лицу.
— Да, это так. Именно поэтому я могу признаться, что любила тебя десять лет. Даже когда ты не любил меня в ответ, даже когда мы уже совсем не знали друг друга. Я могу признаться в этом без смущения, потому что это были и есть мои истинные чувства. Потребовалось многое, чтобы дойти до этого места, но... Я люблю тебя, Пакс. И я больше не боюсь этого.
Он держит мое лицо в ладонях.
— Тебе не нужно бояться. Я никуда не собираюсь уходить. Я люблю тебя.
Одна из женщин на шоу прерывает нас, рассказывая драматическую исповедь о том, как она безумно влюблена в этого парня после всего лишь недели знакомства с ним.
— Видишь, нам нужно взять страницу из их книги. Перестать тратить столько времени, просто признаться друг другу в любви после недели знакомства, а потом пожениться через восемь недель. ― Пакс показывает мне язык, снимая напряжение момента.
Мы оба признались в этом, и с нас словно сняли груз. Я знаю, что он отвечает на мои чувства, которые я испытывала так долго.
Но мое сердце замирает, когда он произносит слово «жениться». Мы не часто говорили о будущем, были сосредоточены на настоящем. Произнесение этих трех громких слов ― это самое большее, что мы сделали для долгосрочного будущего, но я не могу солгать и сказать, что не фантазировала о том, как иду по проходу к Паксу.
Не могу солгать и сказать, что не мечтала о дне своей свадьбы с тех пор, как была маленькой девочкой. Как будет выглядеть платье, под какую песню мы будем танцевать. И десять лет я мечтала, что именно Пакстон Шоу скажет «согласен», стоя напротив меня.
— Ну, тогда мы отстаем, и тебе лучше заняться этим, ― шучу я, прижимаясь к нему, прежде чем он сможет снова использовать меня в качестве большой ложки.
— О, я так и планирую. ― Пакс целует меня в макушку.
И мое сердце трепещет.
ГЛАВА 30
ПАКСТОН
Возможно, это клише, но на самом деле нет места лучше дома.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
После смерти родителей я уже зарабатывал большие деньги ― зарплату профессионального футболиста, как двадцатидвухлетний парень, у которого не было никаких обязательств и обязанностей. Слава богу, у меня тогда хватило ума понять, что родители хотели бы, чтобы мы с братом оставили дом, в котором выросли. Поэтому я продолжал выплачивать ипотеку, пока она не была погашена, и мы приезжали в гости так часто, как только могли.
Дилан, мой брат, летом жил в доме нашего детства в пригороде Род-Айленда ― его работа инженера-технолога позволяла ему работать практически в любом месте.
А так как неделя была выходная, я решил привезти Деми сюда, чтобы показать ей, как на самом деле выглядит холодная погода.
‒‒ Снег! ― она говорит это с детским удивлением, как будто никогда раньше его не видела.
‒‒ Да, это такая мокрая белая штука, из-за которой так трудно ездить. Он идет с неба, ― шучу я, пытаясь направить свой грузовик по мокрому шоссе, мои шины заносит при каждом рывке руля.
Деми усмехается.
‒‒ Я не вчера родилась, Пакс. Просто у нас в Шарлотт никогда не бывает снега, вот уже много лет мне даже не приходилось надевать пуховик.
Конечно, она потащила меня в торговый центр, как только я пригласил ее приехать сюда на выходные. Я узнал о Деми одну вещь: она любит ансамбли, и не могу сказать, что мне не было весело наблюдать за тем, как она их выбирает. Мы спорили о том, нужны ли ей парка и лыжная маска; я сказал ей, что она едет на северовосток, а не на северный полюс. Деми с удовольствием выбирала новые сапоги Ugg, куртку North Face и перчатки, которые позволяли ей пользоваться смартфоном. Она была занята им всю дорогу, и я понял, что для нее работа никогда не прекращалась.
Моим подарком, одним из многих, которыми я планировал удивить ее в эти выходные, была зимняя шапка кремового цвета с пышным помпоном на макушке. Деми завизжала, когда открыла ее, хлопая в ладоши от умиления.
‒‒ Расскажи мне еще раз про шапку? ― спрашивает она, потрогав пушистый шарик на макушке.
Я смотрю на нее, любуясь ее потрясающим профилем, а затем перевожу взгляд обратно на дорогу.
‒‒ Она от бренда под названием Love Your Melon, пятьдесят процентов от стоимости их шляп и одежды идет на борьбу с детским раком.
Деми вздыхает.
‒‒ Мне это нравится, спасибо, что купил ее для меня. Ты знаешь, как важна для меня эта борьба.
Я протягиваю руку и сжимаю ее колено.
‒‒ Знаю. А теперь напомни мне еще раз, почему мы решили отправиться в путешествие?
‒‒ Потому что поездки ― это весело, и я планировала мероприятия, а теперь мы почти приехали. Только не говори мне, что тебе не было весело в аквариуме в Балтиморе, или что сэндвичи в Harold's Deli не были просто восхитительны.
Ладно, она была права... эти сэндвичи были чертовски вкусными. Деми убедила меня, когда мы впервые обсуждали поездку на РодАйленд, что мы должны ехать на машине, а не лететь. Очевидно, мой прекрасный генеральный директор не любила самолеты, а я был достаточно большим простаком, чтобы уступить ее желаниям. К тому же, она говорила, что это весело. Так оно и было, но пришлось много ехать, спина начала болеть, а задница устала еще сорок миль назад.
‒‒ Но этот последний этап ооочень длинный, мне нужно чем-то занять себя. И если ты включишь еще одну песню Дэйва Мэтьюса, я буду кричать. ― Ее любовь к спокойному рокеру немного раздражает.
‒‒ Ладно, что бы ты хотел послушать? ― хмыкает она, и я улыбаюсь, потому что мы говорим, как старая супружеская пара.
Что уже является тем, чем я намереваюсь для нас быть.
‒‒ Почитай мне что-нибудь. Спортивные мелочи, да, это поможет мне не заснуть и быть в курсе.
Деми смеется.
‒‒ Ты просто хочешь поразить меня своими обширными знаниями о мужчинах, которые играют с мячами.
