– Вы представляете, мэтр, что он мне ответил на замечание о недопустимости вышивки? – Арман но-Шейн нервно расхаживал по кабинету. – Мол, это не вышивка, а аппликация, поэтому запрет ее не касается!
– И вы предлагаете мне выпустить еще один запрет? Теперь уже насчет аппликаций? – недовольным голосом спросил ней-Митро. – Сколько раз, по-вашему, мне придется переделывать этот документ?
– Не знаю.
– Мэтр, вы понимаете, что делаете из нас посмешище? На этот раз я рекомендую вам посоветоваться с опытным стряпчим, чтобы исключить любое двоякое толкование. Больше я подобных распоряжений подписывать не буду!
– Но этого нельзя так оставлять!
– Почему? Мы выглядим идиотами, воюя с темным по такому незначительному поводу.
– Но остальные…
– Остальные-то, может, и не стали бы подражать темному магу. А вот после наших запретов… Сами знаете – запертая дверь всегда интереснее открытой. Так что постарайтесь, чтобы все было безупречно с юридической точки зрения. Следующие поправки к правилам внутреннего распорядка – только через архимага.
С утра на доске меня ждало очередное распоряжение. На этот раз запрещались любые изображения, символы и узоры, нанесенные на мантию тем или иным способом. Придется поломать голову над этой задачкой. А пока нужно переодеться.
На занятии по ментальной магии поединков не было. Вместо этого нас учили выделять часть сознания для поддержания и несложного управления заклинаниями. Довольно непростая задача, как оказалось. На перемене меня осенила идея, и все занятие по медитации я отрабатывал именно контроль за постоянно действующим заклинанием, за что и заработал выговор, так как мои эксперименты с силой очень мешали остальным. Обдумывая детали предстоящей шутки, я налетел на какого-то первокурсника. Тот стоял в дверях столовой, преграждая мне путь. Удивленно смотрю на него.
– Убирайся! Это столовая для приличных людей. – Его голос полон высокомерного презрения. – Жри со свиньями, там тебе самое место! Сюда ты не войдешь! – И плюет мне в лицо. Впрочем, не попадает.
Волна ярости захлестывает разум.
«Удар клинком в живот, рассекая мышцы и брюшину. Втоптать в пол сизые внутренности. Левой рукой за горло, не давая упасть. Правая вскрывает грудную клетку, выворачивая ребра. Секунду насладиться чужой болью, а потом вырвать трепещущее сердце. Сожрать его на глазах у подонка, медленно, слизывая кровь с пальцев. Мозг умирает не сразу, гаденыш успеет это увидеть».
Нет! Зажмуриваюсь, отгоняя наваждение. Это ребенок! Всего лишь ребенок! Неимоверным усилием воли загоняю ярость поглубже. Дышу медленно и глубоко, пытаясь успокоиться. Открываю глаза. Костяшки стиснутых кулаков побелели. Потребовалось значительное усилие воли, чтобы разжать кулаки и унять дрожь. Вокруг уже собрался народ. Мой противник презрительно усмехается. Кажется, он принял мою вспышку гнева за трусость. Кулаком бы стереть эту ухмылку с его лица! Нет! Нельзя! Этому маленькому ублюдку лет тринадцать. Я его просто убью таким ударом и все равно останусь виноватым. Нет, я его и пальцем не трону. Высвобождаю неоформленную силу, постепенно усиливая давление. Большинство студентов отходят подальше. Аура парня стремительно бледнеет. Я не высасываю из него энергию – для этого нужен непосредственный контакт. Его магическая энергия просто растворяется моей. Через десять секунд он падает в обморок. Переступив через тело, в полной тишине иду к окошку раздачи, на ходу свертывая силу. Неторопливо ем, хотя в такой атмосфере кусок не лезет в горло. Остаток обеденного перерыва тренируюсь в парке контролировать заклинание. На лекции по истории пустых мест вокруг меня еще больше, чем обычно.
– Даркин, ты не читал объявление внизу по поводу украшательств? – останавливает меня голос но-Шейна перед началом лекций.
– Читал, мэтр.
– Тогда что это у тебя на спине? – В голосе куратора недовольство.
На спине, в миллиметре от поверхности мантии, у меня висит сгусток силы в форме все тех же черных крылышек. Развеиваю крылья и снимаю мантию, демонстративно разглядывая.
– Где, мэтр?
– Я говорю про черное пятно силы у тебя на спине!
– Это заклинание. Защитное. В уставе запрещено использование только атакующих заклинаний в стенах академии. – Надеваю мантию обратно, формируя крылышки заново.
– Убери немедленно!
– Простите, мэтр, но именно с вашей подачи ученики начали кидать в меня всякой гадостью, зачастую опасной для жизни. А теперь вы запрещаете мне даже защищаться!
Мэтр ушел, бормоча ругательства. Я решил, что этот раунд за мной, и продолжал поддерживать заклинание до конца дня. Мантию, скорее всего, придется после этого выбрасывать, но дело того стоит.
Утром девятого дня я зашел к куратору за пропуском.
– Ты думаешь, я подпишу тебе увольнительную после всех твоих выкрутасов с мантией? И еще ты вчера напал на ученика в столовой! Как ты это объяснишь?
– По порядку. С мантией я не нарушил ни одного из запретов, так что оснований для наказания нет. По поводу столовой. Если я на следующей лекции назову вас старым выродком и плюну в лицо, как вы будете реагировать?
Лицо мэтра залила краска гнева.
– Вот именно! А я этого недоумка даже пальцем не тронул. Хотя имел полное право вызвать на дуэль и выпотрошить в назидание остальным! – Я все больше заводился. – Всю декаду придурочные малолетки угрожают моей жизни и здоровью, швыряя в меня всякие тяжелые предметы! И опять же я молчу и делаю вид, что это интересная игра. Да я более чем заслужил увольнительную за свое бесконечное терпение и миролюбие!
– С парнем-то ты что сотворил? Его доставили в лазарет с крайним магическим истощением. – Голос мага снова тих и спокоен.
– Скажем так, он просто слишком долго находился рядом со мной. Знаете ведь, как моя сила влияет на магов.
– Что-то твои одногруппники ни разу не жаловались.
– Я сдерживаюсь.
– Ладно, держи свой пропуск и постарайся не попадать в неприятности. Я поговорю с любителями кидаться в темных магов камнями.
– Спасибо за книгу, – оборачиваюсь я уже на пороге, – очень интересно.
Глава 9
В прошлый раз мы с мэтром Клавикусом больше бегали по магазинам, поэтому я решил посвятить свободный день осмотру города. Короткая дорога через парк – и я оказываюсь на главной площади. Частично скрытый за деревьями замок производит впечатление. Его явно несколько раз перестраивали, добавляя новые элементы. Но за всеми пристройками и декоративными элементами осталась видна суть мрачного исполина, что выдержал, наверное, не одну осаду. У ворот застыла в почетном карауле дюжина солдат в белых сюрко поверх доспеха, вооруженных тяжелыми алебардами.
Еще одной доминантой на площади был собор, то есть храм всех богов. Ничем иным это величественное здание просто не могло быть. Полюбовавшись издали некоторое время, я несмело приблизился ко входу, так и не решив, готика это или классицизм. Порог я переступал с некоторой опаской, но молния меня так и не поразила. Внутреннее убранство поражало богатством и великолепием отделки. Центральный неф вел к четырем апсидам с алтарями главных богов. Статуи, олицетворяющие местных миродержцев, были метров семи в высоту, выполнены с поразительным мастерством. От созерцания этого великолепия меня отвлекла сморщенная бабка, которая, жутко шепелявя и брызжа слюной, махала на меня клюкой. Понять ее было сложно, но, кажется, она была настроена очень воинственно. Я разобрал слова «проклятие», «черный» и еще, кажется, «убирайся».
Привлеченный шумом, к нам подошел один из служителей, длиннобородый, в белой накидке. Некоторое время он слушал бабку, затем посмотрел на меня. Я почувствовал присутствие чуждой мне силы. Темным зрением я успел увидеть тающий столб света над головой священника, но тут же вернул себе нормальный цвет глаз, чтобы не смущать прихожан.
– Я прошу вас покинуть храм, молодой человек, – миролюбиво обратился ко мне жрец (или все-таки священник?). – Ваше присутствие здесь нежелательно.
Пожав плечами, выхожу на улицу. Не особо-то и хотелось. Раз с духовной пищей не получилось, нужно подумать о пище материальной. Найдя ресторацию на главной площади слишком пафосной, я углубился в мешанину улиц. Центральный район отделен от портового и ремесленного стеной, так что в криминальные кварталы я не забреду. Впрочем, вполне подходящий кабачок нашелся довольно быстро. И пиво оказалось вполне приличным, а уж колбаски – выше всяких похвал. Правда, особо на алкоголь я не налегал – вдруг развезет после трехмесячного-то воздержания.
Переваривать съеденное я отправился в парк. На одной из площадей играла девочка-скрипачка. Громада собора за деревьями, хрупкая девичья фигурка в легком, не по погоде платьице, и тонкая жалобная мелодия, тающая в звенящем сентябрьском воздухе. Это… это было прекрасно! Не знаю, сколько я так просидел, вслушиваясь в звуки скрипки. Очнулся, только когда солнце спряталось за одной из башен храма. Кинув девочке золотой (ей-богу, не жалко!), отправляюсь на рынок. Холодает, нужно присмотреть себе нормальную верхнюю одежду.
