– Вы видели? – Ликующий профессор обернулся к своей аудитории. – История продолжается! Старинные обряды живут и развиваются! Этнография – наука всех наук! Ура!
– Ура! – с воодушевлением подхватили в задних рядах.
– Я же говорю – сумасшедшие! – сплюнул кладбищенский сторож Василий.
– Сумасшедшие и некультурные, – прохрипел Леонид. – Надо же, на погосте «ура» кричат! И откуда только такие берутся? Вот ведь тьма беспросветная, дикари, невежи, мать их так…
Поминальный обед стал настоящей мукой.
В затрапезном кафе, специализировавшемся на такого рода печальных мероприятиях, было холодно и мрачно, как в склепе. В интерьере преобладали темные тона, в вазочках вместо цветов стояли еловые ветки, и даже борщ, который подали «на первое», попахивал хвоей. Жесткую котлету, которую дали «на второе», невозможно было расковырять ложкой, а вилок, по обычаю, на столе не было. Манипуляции с ложкой Оле дополнительно осложняла повязка на руке. Ее пришлось снять, и при этом все, кто сидел поблизости, на Олю глазели.
– Бандитская пуля! – пошутила она.
Но хуже всего были тетки. Чужие, незнакомые тетки, которые отдавали распоряжения на кладбище, а теперь командовали официантками и руководили гостями.
Елкины школьные товарищи – кроме Оли, таких было еще человек десять – кучно сбились на одном конце стола и вид имели самый пришибленный. Особенно жалко смотрелся двухметровый Майкл, ссутулившийся над миской с жидким борщиком. На Олину реплику про бандитскую пулю он отреагировал такой же вымученной шуткой: поднял тоскливые глаза и сказал:
– Опасное это дело – школяров дрессировать!
– Я в отпуске, – напомнила ему Оля. – И зачем-то добавила: – И педагогическая деятельность тут ни при чем, я сейчас занимаюсь детективным расследованием!
Майкл поднял брови, но от расспросов воздержался. На том краю стола, где сидели однокашники покойной, царило тяжелое молчание.
На молодых людей смерть ровесницы произвела особенно гнетущее впечатление, тогда как пожилые тетки, казалось, были даже рады тому, что потеря случилась не в их рядах. Впрочем, возможно, Оле это показалось. Она не могла быть объективна, потому что ушлые тетки ей страшно не нравились.
У теток были генеральские ухватки, монашеские лица и противные комариные голоса – до тех пор, пока тетки не выпили водки. Уже через полчаса после начала обеда – примерно к пятой или шестой по счету торжественной речи – деловитые тетки перестали быть тихими, и Оля прекрасно слышала, как они обсуждают покойницу.
– Ох, и шалава же была новопреставленная Дарья, земля ей пухом, – громко шептались тетки. – Два раза замуж сбегала, а сожителям и полюбовникам и вовсе счета не знала.
– И не говори, Петровна, беспутная жизнь была у покойницы, ой, беспутная!
– Одевалась, как распоследняя «простигосподи», а уж красилось-то, красилась как! Бывало, так намалюет рожу, что под ней живого лица не видно!
– И в пупке дырка, а в дырке – серьга!
– А наколки, наколки вы ейные видели? – заворочалась на скамье та тетка, которую назвали Петровной. – Я ж ее обмывала, одевала, все видела. У ей, у бесстыдницы, на заду бабочка наколота, на пузе клубничка, а на плече – змеюка! А на запястье большая буква «М», прям как на мужском туалете, прости боже! Не иначе, по имени очередного полюбовника! Нарочно пришлось на покойницу бабкину блузку с манжетами напялить, чтобы не видно было такого сраму!
Оля насторожилась.
Она знала лишь о трех Елкиных татуировках, видела их не раз – кобру, ягодку и бабочку. Наколка в виде буквы «М» стала для нее новостью. Когда это Елка успела? И почему не похвасталась, как обычно, перед Олей своим новым «украшением»? И неужели она действительно сделала тату в честь какого-то нового кавалера с именем на букву «М»?
Странно, но ни о Мистере Эм, ни о намерении увековечить память о нем несмываемой записью на собственном теле подружка Оле ничего не говорила!
Оля подумала, что эта информация может быть важной.
Она посмотрела в окно, на облезлую «шестерку», стоявшую на противоположной стороне улицы. Замызганный драндулет Андрея Петровича разительно контрастировал с припаркованным рядом с ним сверкающим джипом Майкла. Суворин в меру своего понимания уважил покойницу, надраив свое авто для участия в траурном кортеже, как на свадьбу. Малинин никакого чувства такта не демонстрировал. Со своего места за столом Оля видела, что Малинин дремлет на водительском месте, терпеливо ожидая, пока Оля успокоит свою совесть присутствием на поминках, раз уж она по большей части пропустила похороны.
Малинин спал, но машина слегка тряслась: очевидно, Ване Пуху на заднем сиденье не спалось, и он изнывал от скуки.
Дождавшись перемены блюд, Оля прихватила со стола пару пирожков, увязалась за официантками и незаметно удалилась из кафе.
Угощая поминальными пирожками медвежонка, она подумала, что гадкие тетки при виде такого кощунства наверняка заголосили бы в полный генеральский голос, но нисколько не устыдилась своего поступка. По сути, Ваня Пух был гораздо в меньшей степени зверем, чем эти злобные тетки. И, если он помянет покойницу Елку добрым медвежьим рыком, хуже от этого никому не станет.
– Домой? – спросил разбуженный Малинин. – И машинально уточнил, даже не заметив, что перешел на «ты»: – К тебе или ко мне?
– Ко мне, – с сожалением ответила Оля. – Не хочу дополнительно компрометировать Овчинникова.
– Это твой бойфренд?
– Нет.
О бойфренде поговорить, однако, надо было, только о чужом – о Елкином.
Оля рассказала Андрею то, что узнала от злобных теток, и добавила от себя:
– Я вот думаю: что, если этот Мистер Эм и есть наш маньяк?
– Думаешь, он так и представился Елке: «Здрасте, я маньяк!»? – хмыкнул Малинин.
– Я не к тому, что слово «маньяк» начинается с буквы «М», – рассердилась Оля. – Он мог назваться Михаилом, Максимом, Матвеем – да мало ли мужских имен на эту букву. Я к тому, что хорошо бы выяснить, как зовут нашего маньяка.
– Нашего? Ну, нет!
Малинин помотал головой, показывая, что лично он никаких прав на маньяка не предъявляет и считать его их с Олей общим никак не готов.
– Нашего с Елкой и Репкиной, – объяснила Оля.
– Ах да, я помню твою версию.
Малинин кивнул, но убежденным отнюдь не выглядел.
– Эсэмэски, – подумав, кивнул он еще раз. – Вот ниточка, которая приведет нас к твоему маньяку. Та-ааак… Извини, домой ты попадешь чуть позже, сначала мы заедем в одно место.
– Куда?
– На радиорынок.
– Зачем?
– За базой данных клиентов оператора сотовой связи.
Малинин покосился на Олю, увидел вопросительно вздернутые брови и понял, что она нуждается в объяснении.
– У нас есть номера, с которых ты получила неприличные сообщения, так? Нам надо узнать, кому эти номера принадлежат. Сделать это можно либо официально – сообщив в полицию о телефонном хулиганстве, написав соответствующее заявление и приложив к нему поступившие оскорбительные тексты…
– Нет! – Оля замотала головой. – Господи, это же будет такое позорище! Я не могу!
– Второй вариант – пасть в ножки оператору, попросить его по-человечески вникнуть и помочь…
– Тоже позорище!
– В таком случае, остается только один путь: раздобыть необходимую нам информацию абсолютно незаконно, – невозмутимо резюмировал Андрей.
Видно было, что необходимость действовать незаконно его нисколько не тревожит.
– Как именно раздобыть? – тоже успокаиваясь, спросила Оля.
– На радиорынке можно купить нелегальные диски с базами данных всех крупных операторов сотовой связи, – объяснил Андрей. – Конечно, это будет не самая полная и свежая информация, но я думаю, что хотя бы один из шести номеров в списке найдется. Узнаем, кто владелец телефона, – найдем твоего маньяка.
– Нашего, – буркнула Оля. – Нашего, а не моего!
С покупкой диска проблем не возникло. У Оли, правда, не оказалось с собой полутора тысяч рублей, но Малинин вынул нужную сумму из своего кошелька.
Из-за этого она расстроилась: было неприятно, что Андрей Петрович платит за нее. Не те у них отношения, при которых это было бы приятно! И вообще, одно дело – заплатить за даму в ресторане или купить ей букет цветов и совсем другое – приобрести для нее пиратский диск с незаконно добытой информацией.
Оля чувствовала, что была бы не против букета.
Потом Малинин спросил:
– У тебя есть компьютер?
– Розовый, – ляпнула Оля, продолжая мечтать о букете.
– Да хоть фиолетовый в крапинку! У меня сейчас нет доступа к компу, так что придется тебе самой покопаться в базе. Справишься?
– Легко, – высокомерно ответила Ольга Павловна и очень кстати ввернула словечки из лексикона ее собственных учеников: – Я не какой-нибудь чайник, я юзер со стажем!
Малинин хмыкнул, но ничего не сказал.
Вообще-то он ждал, что она предложит ему зайти в дом и разобраться с базой вместе.
