Она [улыбка. – H.A.] обращалась – или казалась на мгновение обращенной – ко всему вечному миру, но потом сосредоточивалась на тебе с неизменной верой в твою удачу – пер. наш.
Какое-то мгновение она, кажется, вбирает в себя всю полноту внешнего мира, потом, словно повинуясь неотвратимому выбору, сосредоточивается на вас – пер. Е. Калашниковой.
Казалось, что она предназначена только вам, но только на одно мимолетное мгновение, потом вы тонули во вселенской теплоте этой удивительной улыбки, словно впитавшей в себя все невысказанное дружелюбие окружающего вас мира – пер. Н. Лаврова.
Как видно из примера, Н. Лавров актуализирует УЛЫБКУ как вместилище, жидкость, Е. Калашникова же персонифицирует, вслед за оригиналом, но добавляет новый концептуальный признак, отсутствующий в оригинале – возможность выбора. Исходный признак – УЛЫБКА как выражение веры в человека, опущен обоими переводчиками.
Атрибутивные параметры улыбки, в соответствии с оригиналом, служат средством создания образа: хитрая, жеманная, ослепительно радостная, торжествующая улыбка Дейзи; ленивая, бриллиантовая улыбка Миртл; добродушная улыбка пожилой леди; меланхоличная и вместе с тем циничная улыбка студента, гостя вечеринки; редкостная, удивительная, грустная улыбка умудренного жизнью человека, словно впитавшая в себя все невысказанное дружелюбие окружающего вас мира, заразительная улыбка Гэтсби; загадочная улыбка незнакомки; холодная улыбка Джордан; нежная и обольстительная улыбка молодой леди; бесцветная, но приятная, угрожающая улыбка Вильсона. Передача данной позиции в целом соответствует прагматике оригинала.
Итак, концепт SMILE в обоих переводах представлен достаточно близко установкам оригинала, поскольку задача переводчиков в данном случае облегчалась наличием сходного концепта в русской и английской лингвокультурах. Обоим переводчикам удалось сохранить позиции когнитивно-пропозициональной структуры. Однако ими же были добавлены иные концептуальные признаки, эксплицирующие принадлежность к другой лингво-культуре. Особенно заметно это проявилось в переводе И. Лаврова, который использовал прецедентный зооморфный образ и дополнительные концептуальные признаки, сделавшие перевод более эмоциональным.
3.2.5. Репрезентация концепта VOICE / ГОЛОС
Сопоставительный лексикографический анализ выявил существенное семантическое сходство русскоязычного существительного голос и английского существительного voice. В толковых словарях [213; 225] голос определяется как: 1) совокупность звуков, возникающих в результате колебания голосовых связок: громкий голос; потерять голос, лишиться голоса; кричать в голос; кричать не своим голосом; во весь голос. 2) одна из двух или нескольких мелодий в музыкальной пьесе, партия в вокальном ансамбле; 3) перен. мнение, высказывание: голос читателя, подать голос (высказать свое мнение); голос протеста (выражение протеста); 4) внутреннее побуждение, осознание чего-нибудь (книжн.): голос чести; голос разума; внутренний голос; 5) право заявлять свое мнение при решении государственных, общественных вопросов, а также само такое выраженное мнение: право голоса; голоса избирателей; решающий голос; подсчитать голоса; 6) голоса – о радиостанциях зарубежных стран, ведущих вещание на другие страны. В русскоязычном, так же как и в англоязычном, сознании концепт ГОЛОС кодирует не только звуки, производимые речевым аппаратом человека, но и внутренние побуждения носителя голоса, возможность их выражения.
В переводе Е. Калашниковой, как и в подлиннике, ГОЛОС образует КПС, состоящую из следующих позиций: субъект – объект – атрибут. Наиболее адекватно в КПС представлены позиции с субъектом и объектом голос / голоса, хотя встречаются и сочетания оперный хор голосов; с десяток голосов; звук ее голоса. Предикатную позицию по согласованию с субъектом занимают бытийный глагол, глаголы действия, говорения и звучания – ср.: глухо доносился чей-то взволнованный голос; голос задрожал; раскатился по всему саду; звенели ясные голоса детей; прозвучал голос Дэзи; ее голос притягивал его; мягко сбивался на речитатив; зазвучал; стал громче; был вполне здоровый; стал низким и грудным; взывал; скользил; звук ее голоса в телефонной трубке нес с собой прохладу и свежесть; голос мне показался жестким и скрипучим; послышался мужской голос; сказал голос скороговоркой и др. Выборка показывает, что в переводе Е. Калашниковой в соответствии с оригиналом голос персонифицируется и осуществляет метонимический перенос, обозначая своего владельца или владельцев, что говорит о том, что переводчица адекватно передала авторскую установку, ср.: голос боролся с жарой; голос Дэзи поднял нас всех из-за стола и вывел на аллею; пронзительный голос миссис Мак-Ки тут же возвратил меня в тесную гостиную; оперный хор голосов зазвучал тоном выше; с десяток голосов принялись втолковывать ему; заспорили два голоса и под.
В объектной позиции голос согласуется с глаголами говорения, звучания и слушания – ср.: в голосе у него всегда слышалась нотка снисходительности; стала задавать мне вопросы своим низким, волнующим голосом; слушая такой голос; сказала напевным, льющимся голоском; неестественно повысив голос; услышал сердитые голоса; понизив голос; журчание ее голоса влилось в шум дождя; глушили ее голос; звучала в этом голосе; не слышал его голоса; в его голосе зазвучала хрипловатая нежность; жалким голосом откликнулась; ловя знакомый голос; придавало очарование ее голосу; звук ее голоса. В переводе Е. Калашниковой не отражена специфика авторского представления о голосе как объекте-вместилище для денег, которые, в свою очередь, мыслятся писателем как объект действий и намерений Дэзи.
Атрибутивные параметры репрезентанта концепта в переводе так же многообразны, как в оригинале: резкий, хрипловатый, издевательский, полный откровенного недоверия тенор Тома; низкий, волнующий, напевный, льющийся, грудной, хрипловатый, странный, мелодичный, нескромный, жалкий, жалобно звучащий голос Дэзи, принуждавший меня слушать и верить; чей-то взволнованный голос; пронзительный голос миссис Мак-Ки; сердитые голоса Тома и миссис Уилсон; приглушенные голоса в саду; ясные голоса детей; ровные или возвышающиеся в порыве волнения голоса Дэзи и Гэтсби; громкий, злой голос миссис Уилсон; жесткий и скрипучий голос Джордан; почтительно приглушенный голос Вулфшима. Благодаря им каждый персонаж в переводе сохраняет индивидуальные особенности, передающиеся с помощью голоса. Переводчик также адекватно передает структурно-семантические целые, с описанием специфических особенностей голоса Дейзи:
Ср.: I looked back at my cousin, who began to ask me questions in her low, thrilling voice. It was the kind of voice that the ear follows up and down, as if each speech is an arrangement of notes that will never be played again. Her face was sad and lovely with bright things in it, bright eyes and a bright passionate mouth, but there was an excitement in her voice that men who cared for her found difficult to forget; a singing compulsion, a whispered 'Listen', a promise that she had done gay, exciting things just a while since and that there were gay, exciting things hovering in the next hour [195, 8].
Я повернулся к кузине, которая начала задавать вопросы своим низким, переливающимся голосом. Ни один из звуков этого голоса не проходил мимо слуха, как будто ее речь складывалась в композицию из нот, и каждый раз она игралась по-новому. У нее было грустное и прекрасное лицо с яркими чертами, яркими глазами и ярким чувственным ртом, но в голосе был вызов, который с трудом могли забыть мужчины, которым она нравилась. Поющий зов, сказанное шепотом «Послушай», обещание веселья и наслаждений, на которые она способна прямо сейчас, и веселья и наслаждений, которые ждут совсем скоро – пер. наш.
Моя кузина стала задавать мне вопросы своим низким, волнующим голосом. Слушая такой голос, ловишь интонацию каждой фразы, как будто это музыка, которая больше никогда не прозвучит. Лицо Дэзи, миловидное и грустное, оживляли только яркие глаза и яркий чувственный рот, но в голосе было многое, чего не могли потом забыть любившие ее мужчины, – певучая властность, негромкий призыв «услышь», отзвук веселья и радостей, ожидающих впереди – пер. Калашниковой.
Я повернулся к племяннице, которая начала расспрашивать меня обо всем, умело играя своим чарующим низким голосом. Для меня всегда было наслаждением слушать ее восхитительный мелодичный обволакивающий голос, ловить каждый тон, каждую интонацию, как волшебную музыкальную импровизацию, которая вот-вот растает в воздухе и никогда более не прозвучит. Миловидное и грустное, в чем-то даже стандартное лицо Дейзи украшали только сияющие глаза и броский чувственный рот, но голос – это было нечто необыкновенное: в нем было то, что сражало наповал многих и многих мужчин, которые были к ней неравнодушны, – была в нем и напевная властность, и чувственный призыв «услышь и приди», слышались в нем отголоски буйного веселья и шальной радости, и, главное, обещания еще более неземных блаженств, ожидающих вас в недалеком будущем – пер. Лаврова.
