- Клим Матвеевич, помогите! Скорее! Скорее! - с надеждой обращалась к мужу Маша.
Жужжание мухи потонуло в шуме и криках взволнованных сестер. Я поняла, что разбираться в их воплях мы будем еще долго.
- Тихо! - заорала я громко и ударила по столу кулачком, точно так, как совсем недавно это сделал Клим.
- Ты, рассказывай ты! Одна!! - я ткнула пальцем в бледную Машу.
Она судорожно всхлипнула и прижала кружевной, белый платочек к глазам.
- Лизка, топиться побежала!
Я успела заметить как дернулся и застонал Клим.
Но думать и анализировать времени не было. Нагнувшись я сняла с себя изящные, розовые туфли на очень высоких и тоненьких каблучках и зачем-то зажав их в руках ринулась к двери. Сзади меня догоняли Аня с Машей, они пыхтели и всхлипывали. Клим быстро вырвался вперед в нашем странном забеге и пока мы спускались с лестницы в холл, он уже раскрыв входные, широкие двери с витражными вставками быстро удалялся по красной, каменной дорожке в сторону небольшого, но глубокого озера, которое находилось в самом углу нашего большого сада.
Когда мы с Машей и Аней запыхавшись и тяжело дыша добежали до злополучного озера, на его песчаном бережке уже собралось изрядное количество нарядных и взбудораженных пикантным развлечением гостей.
Они молча расступились передо мной, что бы я в первых рядах смогла увидеть и насладиться трогательным зрелищем.
На ярком, как яичный желток песке лежала сияя белизной почти обнаженного тела моя сестра. Волосы спутались и потемневшим, мокрым плащем облепили высокую грудь и точеные бедра. Ее пальчики крепко и хищно опять впились в широкие плечи Клима, которые туго обтягивал мокрый, сочившийся водой смокинг. Вода капала, стекала и переливалась сотнями цветных искр на весеннем, ярком солнце. Она словно алмазная жидкость растекалась по бело-розовой коже Лизаветты.
Я не видела выражение лица моего мужа, но на лице сестрицы явно читалось торжество.
- Климушка, любимый ты спас меня! - слабым голоском стонала она и еще крепче впивалась в мокрые плечи мужа.
Я смотрела, как Клим пытается разжать эти белые пальчики сейчас больше похожие на лапки хищной птицы и думала о том, что Лиза все же добилась своего! Она оказалась очень хорошей артисткой и сейчас с упоением играла свою роль бедной и соблазненной сиротки.
Климу и мне заодно с ним теперь долго придется быть под прицелом вездесущих репортеров. Завтра утром, а возможно уже в вечернем выпуске все газеты будут пестреть крупными заголовками о мерзких нравах богатых людей. Сплетни, нездоровый интерес, злорадство теперь долго будут преследовать наше семейство. Мне будут сочувствовать, жалеть и гаденько хихикать за спиной.
Я устало, обреченно вздохнула и шагнула прочь, пока толпа продвинулась поближе к паре на мокром песке, что бы не упустить ни одной фразы и ни одного взгляда. Что бы жадно разглядеть все жесты, а попутно и все изгибы тела полуголой утопленницы, а потом из первых уст делиться сенсацией.
Вдалеке от себя увидела мужскую фигуру и узнав герцога Эндрианского ускорила шаг. Мои босые ноги шлепали по нагретой солнцем дорожке, а руки все еще сжимали мягкую кожу туфелек. Пока старалась догнать герцога в голове зрела и крепла совершенно сумасшедшая, безумная в своей простоте и своевременности мысль и чем меньше становилось между нами расстояние тем уверенней и решительнее я себя чувствовала. Собственно говоря, что такого произошло? Мне ли привыкать к изменам и людской подлости? Возможно пришла пора оглянуться вокруг и вспомнить, что мир состоит не только из моих заводов и любимого Клима Сокола. Если не виноват то сам справится с ситуацией, а если есть его вина пусть получит свою заслуженную кару.
- Господин герцог! Герцог Эндрианский! - мой голос еще секунду назад звучавший решительно и звонко, вдруг дрогнул. Вот черт его знает как надо обращаться к такой высокородной и титулованной особе! Все эти аристократические заморочки я так и не осилила, не изучила за эти годы. Мне они казались дремучим пережитком, всегда и в любой ситуации оценивала людей только по их деловым качествам, ну и еще конечно интуицию свою слушала.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
Мужчина не торопясь, величаво обернулся и увидев меня босую, несомненно растрепанную, красную и с зажатыми розовыми туфлями под мышкой высоко вскинул светлые брови на бесстрастном, холодном лице. Гордо поднятый подбородок, царственная осанка делающая невысокого Эндрианского почти великаном, безупречно сидящий на гибкой но широкоплечей фигуре черный смокинг с атласными, элегантными лацканами. Честное слово, я испытала даже некую робость, словно простолюдинка перед своим господином.
Но вот в прозрачных, светлых глазах мелькнуло узнавание и герцог шагнул мне на встречу. Узкие губы растянулись в сочувствующей, мягкой улыбке, дрогнули и разбежались морщинки на загорелом лице, качнулась, ослепительно вспыхнула на солнце золатая серьга в крупном, слегка оттопыренном ухе. Передо мной уже не было надменного аристократа, герцог скорее всего напоминал сейчас милого парня с соседнего двора.
Я невольно улыбнулась ему в ответ и почувствовала облегчение. Парню с соседнего двора было легче довериться.
- Татьяна, можно мне так вас называть? - он шагнул еще несколько шагов навстречу мне и взял под локоть с той стороны, с которой не было дурацких, розовых туфлей. - О-ооу! - протянул он ошеломленно и сжал на несколько секунд мое запястье, словно собирался померять мне пульс. Даже облизнулся, напомнив мне вдруг вампира из ужастика.
Я инстинктивно постаралась освободить свою руку. Но герцог мне этого не позволил, он продолжил неторопливо шагать по дорожке увлекая меня за собой. Мне не оставалось ничего иного как попасть ему в шаг.
- Кристалл, вы можете называть меня просто Кристалл, так будет удобно! Мы же с вами в некотором роде родственники?
Слушая его мягко рокочущий, лениво растекающийся голос в котором слышался совсем незаметный, приятный акцент, я уже полностью успокоилась.
- А, вы правы! Кажется мы действительно родственники и даже довольно близкие. Вы отчим, я мачеха. Трудно представить насколько мы близкие родственники! - съязвила я и прикусила язык. Не стоит дерзить человеку у которого ты собираешься просить помощи.
Герцог рассмеялся открыто и весело, неожиданные ямочки на щеках явно украсили его лицо.
- Татьяна, вы ведь не просто так меня догнали? Не для того что бы поговорить о наших родственных связях? Понимаете у меня мало времени, Злата просила по переговорной птичке срочно явиться домой, ей нездорвится. Я волнуюсь, очень волнуюсь за нее.
- Так вы сейчас на вокзал? - разочарованно вздохнула я.
- Нет, я в дом Грушевских, там находится картина, которая является якорем при переходах.
- Каких переходах? - я споткнулась и чуть было не зашипела, ударившись большим пальцем ноги о камень на дорожке.
- Вы не знаете о Перстне перехода? - удивился Эндрианский.
Напрягая память я вспомнила, что слышала что-то подобное. Кажется Клим говорил, что путешествовать можно с помощью каких-то там перстней. Я сочла это сказкой, похвальбой мага-артефактора.
Вспомним о Климе я непроизвольно оглянулась назад. Очень хотелось увидеть его высокую фигуру быстро догоняющую меня. Но увы, в конце дорожки было пусто и безлюдно. Неужели спектакль все еще продолжается? Или крепкие, загребущие пальчики моей сестрицы, свела такая судорга, что ее сейчас отрывают от Клима все гости? Сердце защемило так сильно, что я даже приостановилась на минуту. Кажется именно в этот момент я приняла твердое и окончательное решение. Прочь сомнения и жалость! Вина доказанна! Оправданий слушать не намерена!
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
- Татьяна? - тревожно прозвучал голос Эндрианского.
Я уже пришла в себя. Где он тут видит Татьяну? Теперь только Татьяна Адамовна направляет мои поступки.
- Кристалл, вы ведь знаете где сейчас находится Адам Петрович? - я решила не ходить вокруг да около, отодвинуть в сторону все эти аристократические расшаркивания. Мне сейчас насущно необходимо было общество, как оказалось единственного друга который у меня был, не считая мышку Шушу. Но она давно была похоронена под липой. Век мышиный недолог. Больше я друзей не заводила. Думала, что муж прекрасно сочетает в себе все ипостаси. Любовник, друг, соратник. Он не был только отцом. Не смогла я ему подарить это ощущение. Жила десять лет с ним рядом и считала, что для чувства отцовства ему вполне хватает Ильюши и Ксюши. Оказалось, что крупно ошибаюсь.
