The Telegraph прямо обсуждалось то, о чем многие говорили вполголоса: «Спор, похоже, сводится к вопросу о том, кого из женщин вы хотите защитить: тех, кто нанимает уборщиц, или самих уборщиц». Конечно, уборка – это работа, но дискуссия о найме уборщиц в пандемию напоминает о том, как привилегированные женщины зачастую решают домашние проблемы: нанимают менее обеспеченных женщин, чтобы те трудились за них. Оправдывая свои действия, некоторые британки утверждали, что уборщицы на самом деле любят свою работу[193].
Узы любви легко использовать против домашних работников. «Ты нам прямо как родная», – заявил наниматель работнице по имени Эльвира. Когда Эльвира ответила, что у нее есть настоящая семья – и в этой семье с ней хорошо обращаются, – наниматель огрызнулся: «Не забывай, что ты всего лишь горничная». Семейный нарратив стал настолько привычным для домашних работников, что они уже подшучивают над его неискренностью. Когда филиппинские домашние работницы в Гонконге собираются, чтобы посетовать на переработки, комендантский час и помешанных на контроле клиентов, они часто прерывают истории друг друга возгласом: «Так ты тоже им „как родная“, да?»[194]
Если семью и любовь так легко купить, к чему это может привести? Один из самых радикальных примеров – японская компания Family Romance («Семейный роман»), основанная Исии Юити и предоставляющая услуги актеров (в том числе самого Юити), которые за деньги готовы сыграть роли членов вашей семьи. Юити часто нанимают в качестве запасного бойфренда для светских мероприятий, но в начале своей карьеры он изображал мужа своей подруги, которая была матерью-одиночкой. Однажды его наняла женщина, чтобы он сыграл роль биологического отца ее дочери, которого она никогда не видела. «Настоящий отец для нее – это именно я, – рассказывает Юити. – Если клиентка не расскажет дочери правду, мне придется продолжать играть свою роль. Когда ее дочь выйдет замуж, мне придется изображать отца на ее свадьбе, а потом стать дедушкой. Поэтому я всегда спрашивают у клиентов: „Готовы ли вы поддерживать эту ложь?“» Юити отмечает, что из-за такого специфического занятия он стал воспринимать и свои «настоящие» отношения как работу: «Я по горло сыт семейными отношениями»[195].
Парадокс домашнего труда заключается в том, что это очень интимное и личное занятие, но при этом, говоря о нем, люди часто оперируют расхожими клише. Неудивительно, что в ситуации, когда домашние работники активно борются за свои права, число пожилых людей растет, а зарплаты снижаются (из-за чего оба родителя все чаще вынуждены работать), предпринимаются попытки найти технологическое решение проблемы домашнего труда. Оборотная сторона продвигаемой Юити модели «любви напрокат» – появление интерактивных роботов, способных выполнять часть работу по уходу. Роботы могут стать отличным вариантом для тех, кто хочет быть независимым, но идея «роботов-компаньонов», развлекающих одиноких стариков, отдает антиутопией, также как и идея «родителя напрокат», – особенно если все в итоге сведется к тому, что человеческое общение смогут себе позволить только состоятельные люди[196].
Даже в отсутствие роботов наниматели стараются стандартизировать домашний труд, чтобы сделать его менее интимным и избавиться от неприятного напряжения. Барбара Эренрайх так описывает свой опыт работы уборщицей: «Хорошо это или плохо, но капиталистическая рациональность начала проникать и в это доиндустриальное захолустье». В компании Merry Maids[197] никто не делает вид, будто домработницы должны быть частью семьи: клиент платит компании, а та нанимает горничных и с гордостью сообщает о том, что они готовы драить полы стоя на коленях. Но даже такие компании требуют, чтобы их сотрудницы делали вид, что любят свою работу. Журналистка Мия Токумицу обнаружила «на Craiglist объявление от компании, предоставляющей услуги горничных, которая искала… „увлеченную натуру“ для уборки домов»[198].
Не будем забывать о мобильных приложениях. TaskRabbit и его конкуренты позволяют за один клик найти человека для выполнения разовой работы. Care.com мгновенно подберет для вас няню или сиделку. По словам одного из руководителей TaskRabbit, 60 % пользователей приложения – женщины, среди которых много матерей, ищущих помощниц для выполнения домашних дел. По его мнению, подобные приложения упрощают жизнь женщин. Более критичный и, возможно, более корректный взгляд на подобные приложения (большинство из которых разрабатывали мужчины) предложила Harvard Business Review, назвав подобные приложения «интернет-заменой маме для тех, кто с мамой больше не живет»[199].
Такие приложения предлагают пользователям услуги разобщенных прекарных работников, вынужденных жить на непостоянный заработок, занимаясь трудом в глубоко личной сфере. Собственно, в таком положении и находились домашние работники на протяжении многих веков. Эти приложения не столько создают новую форму прекарной и низкооплачиваемой работы, сколько облегчают функционирование очень старой системы организации труда. Тем не менее домашние работники быстро сообразили, что приложения также создают возможности для коллективных действий. В Дании профсоюзу 3F удалось заключить коллективный договор с платформой, позволяющей найти клинеров для уборки частных домов. Платформа стала их официальным работодателем (именно этого всеми силами пытается не допустить большинство крупных агрегаторов), был установлен минимальный размер оплаты труда, а работники получили гарантии занятости и пособия по болезни. Кроме того, клиент теперь обязан оплатить 50 % от стоимости заказа в случае его отмены менее чем за 36 часов до назначенного времени – это крайне важный момент для работников, которых можно вызвать одним нажатием кнопки[200].
Домашним работникам было тяжело самоорганизоваться именно потому, что их отношения с работодателями носят индивидуальный характер. Merry Maids и другие стандартизированные сервисы и приложения по крайней мере дают работникам возможность объединиться и общими усилиями надавить на начальство – примерно так же, как домашние сиделки благодаря коллективным действиям смогли добиться от государства улучшения условий труда. Но тем, кто по-прежнему индивидуально работает с клиентами, приходится искать новые формы самоорганизации[201].
Возможно, работникам, занимающимся «интимным» трудом, потребуется создать «более интимные профсоюзы», как их называет историк Дороти Сью Коббл. Такие профсоюзы должны рассматривать работника как целостную личность, не только уделяя внимание заработной плате и пособиям, но и предлагая более глубокий анализ человеческих отношений, которые формируют систему труда. Они должны бороться с проблемами на разных уровнях – организованно выступать против миграционной реформы, добиваться отмены решений о депортации и серьезно относиться к повседневному опыту участников профсоюза, сталкивающихся с расизмом и сексизмом на рабочем месте. Кроме того, важно предоставлять юридическую помощь и проводить обучение юридической грамотности. В последние годы работа в сфере персонального обслуживания распространяется все шире, особенно если речь идет о странах, которые проходят через
