через неделю или две они начинают так беситься из-за ее решения, что сами ее увольняют», – рассказывает моя собеседница. В такой ситуации няни чувствуют себя обманутыми.
Однажды Силли разговаривала по телефону с няней, живущей в доме своих нанимателей, которая подверглась домогательствам на работе: «Она рассказала, что иногда на ночь придвигает к двери комод. На двери нет замка, и только так она чувствует себя в безопасности». Эта женщина спала не в спальне, а в детской игровой комнате на диване. С помощью Силли и NDWA ей удалось найти другую работу с порядочными клиентами.
Наниматели любят нагружать нянь дополнительными задачами. «Они просят вас сделать легкую уборку, которая постепенно превращается в генеральную. Вам нужно заботиться о ребенке, но вас еще заставляют стирать вещи для всей семьи, из-за чего вы не можете хорошо выполнять свои обязанности, – продолжает Силли. – Наверное, этим людям кажется, что раз они ваши работодатели, то им можно вести себя по-хамски и смотреть на вас сверху вниз».
Благодаря NDWA Силли узнала о забастовках прачек, Дороти Болден и людях, создававших профсоюзы домашних работников в 1960–1970-х годах. Эти истории ее вдохновляют. «Имея такие развитые технологии и столько возможностей, мы просто не можем позволить себе не бороться», – говорит она.
Силли также участвует в протестах и политических акциях. Она ездила в Вашингтон, чтобы протестовать вместе с работницами ферм, подвергшимися домогательствам и нападениям. Она рассказала им о том, что домашние работники тоже не защищены от таких посягательств. Находясь в Вашингтоне, Силли встречалась с сенаторами и просила их поддержать федеральный Билль о правах домашних работников, который был представлен конгрессу летом 2019 года. «Мы собираемся добиться того, чтобы все работники получали зарплату не ниже прожиточного минимума», – рассказывает Силли. Как она объясняет, сегодня речь идет о «прожиточном минимуме», а не о «минимальном размере оплаты труда»: цель активистов – сделать так, чтобы работникам не приходилось выбирать, за что заплатить в этом месяце: за квартиру или за другие жизненно важные вещи вроде продуктов[205].
Силли рассказывает, что домашние работники Нью-Йорка требуют включить в Билль о правах те гарантии, которых удалось добиться их коллегам в других штатах. «Проблема в том, что иногда бывает очень тяжело обеспечить соблюдение положений Билля, – говорит она. – Некоторые работники ведут себя на собеседованиях очень грамотно, и им удается заключить выгодный контракт. Но вот у меня, когда я только начинала работать, не было никакого представления о том, как нужно себя вести. Иногда мы сами себя недооцениваем». Поскольку такая работа очень ненадежна, домашние работники часто вынуждены соглашаться на любые возможные варианты, даже если понимают, что зарплата не покроет все их расходы. После того как Силли провела некоторое время в NDWA и решила вернуться на постоянную работу, ей удалось добиться улучшения условий контракта, в частности получить оплачиваемые отгулы, когда родители ребенка находятся в отпуске.
С началом пандемии коронавируса вопросы, которые поднимала организация нянь, стали еще более острыми. Положение Силли изменилось, но ей удалось сохранить работу. А часть нянь потеряли свои места из-за того, что нанявшие их семьи решили уехать из Нью-Йорка. Сейчас, когда я пишу эту главу, большинство из них по-прежнему не знают, вернутся ли их клиенты обратно. «Некоторые няни все это время получали зарплату: кто-то полную сумму, кто-то – половину. А кому-то вообще не платили… – рассказывает Силли. – Многие из нас работают нянями удаленно [по видеосвязи], занимая ребенка, чтобы родители могли сделать свои дела. Мы все впервые столкнулись с такой ситуацией и пытаемся понять, что можно предпринять».
Решение вернуться на работу во время пандемии дается няням тяжело. Некоторые работодатели выдвигают завышенные требования, не желая идти на компромисс. Силли рассказывает, что одну из ее коллег попросили выйти на работу, но при этом воздерживаться от всех прочих социальных контактов. Клиенты другой няни пробыли некоторое время во Флориде, а после возвращения попросили ее предоставить отрицательный тест на ковид. Однако когда няня попросила их тоже сделать тест, они отказались. «Мне кажется, она ушла с этой работы, – говорит Силли. – Я считаю, нельзя внезапно предъявлять няне новые требования. Все хотят быть в безопасности. Никто не хочет заболеть. Я знаю, что делаю все возможное, чтобы защитить себя, но при этом не могу быть уверена в других людях».
Силли отмечает, что няням не стоит полагаться на благоразумие клиентов: «Оплачиваемый отпуск по болезни и семейным обстоятельствам – это очень важно, потому что у всех есть семьи, о которых нужно заботиться, и счета, по которым нужно платить. Домашние работники заслуживают такого же уровня медицинского обслуживания, как и все остальные категории работников. Мы вносим такой же вклад в процветание общества, как и представители всех остальных профессий. Я считаю, что нам должны одинаково платить и одинаково к нам относиться».
Силли уверена, что именно организаторская деятельность помогла ей вырасти как личности и больше узнать о своей работе, законах и методах политической борьбы. Она рассказывает, как трудна организационная работа, но в то же время отмечает, что очень важно бороться со стигматизацией домашних работников, даже если ваши действия – это лишь капля в море. «Общество считает нянь недалекими и необразованными женщинами, но это далеко не так. Няня одновременно и врач, и мама, и психолог, и чудотворец – и все это входит в ее обязанности», – говорит Силли. Самое важное для нее – продолжать добиваться того, чтобы ее работу замечали и уважали: «Я всегда говорю другим няням: „Нужно требовать уважения к себе, потому что няня – это профессия. Вы должны с гордостью говорить об этом. На вас держится общество“».
Глава 3
«Мы бастуем, потому что нам не все равно»: учителя
Улыбка озаряет лицо Розы Хименес. Учительница с двенадцатилетним стажем часто выглядит задумчивой, но когда ее что-то радует, она заражает своей радостью и других. Впервые я увидела Розу на акции протеста учителей в январе 2019 года. Это был редкий для Лос-Анджелеса дождливый день, и она, стоя в запотевших очках, облаченная в фиолетовый дождевик и сапоги, улыбалась.
Учителя вроде Розы Хименес зарабатывают примерно на 21 % меньше, чем работники с тем же уровнем образования в других сферах. Несмотря на все те жертвы, что приносят учителя, искренне любящие свою работу, именно их часто обвиняют в том,
