— Ну конечно! — воскликнул Рохан. — Вот почему твое лицо показалось мне знакомым! Дин Джибс! Да я десятки раз видел твою фотографию в доме деда!
— Она все еще висит там? — Джибс был польщен. — Вот только не говори мне, что тот двадцатилетний парнишка в кимоно похож на меня!
— Улыбка! — сказал Рохан. — Улыбаешься ты совершенно так же, как на той фотографии! И ты должен был сказать мне сразу! — В голосе Рохана была легкая обида.
Джибс расхохотался:
— Чтобы ты подумал: старый егерь набивается в друзья к богатому парню?
— Пошел ты! — теперь Рохан обиделся всерьез.
— Полегче! Полегче, сынок! — проговорил Джибс. — Это только шутка! Да, я хотел узнать, что, кроме имени и лица, досталось тебе от деда? Я-то сразу тебя узнал! Вылитый Рохан Дейн! Разве что на пяток дюймов повыше и на два тона потемнее! Да, мне захотелось узнать, не размазня ли внук моего друга? Если я уж рискую своей потрепанной шкурой!
— И как ты меня нашел? — насмешливо спросил Рохан. Но под маской иронии скрывалось беспокойство.
Джибс некоторое время смотрел прямо на него.
«Что он видит в этакой темноте?» — подумал Рохан.
Раздался сухой смешок. Жесткая ладонь потрепала Рохана по щеке.
— В твои годы Рохан Дейн-старший был уже настоящим мужчиной! О тебе этого не скажешь, сынок! Ты еще тигренок! Но тигренок с хорошей закваской! Просто у тебя не было возможности опробовать клыки! Но ты сам ее нашел, такую возможность! И мне нравится, что ты не бежишь за помощью к своему важному папе!
— Я просто боюсь! — признался Рохан. — Неужели ты думаешь, что мне гордость дороже Фло? Одно дело — поиски моего дяди, а совсем другое — это похищение. Плевал я на гордость! Но подумай сам! Отец обратится к Президенту. Тот выторгует себе некоторые новые льготы. Небольшие, поскольку ни отец, ни Генерал не сочтут дело важным. Пройдет недели две, и Фло наконец начнут искать. Но вряд ли найдут! Слишком много интересов. А, как ты сам сказал, деньги действуют медленно!
— Кое-что знаешь о здешнем мирке, сынок! — с удовольствием отметил Джибс. — Возможно, ты не такой уж молокосос, как мне показалось!
— Я изучал социологию. Дин! И психологию! Ты не поверишь, сколько всего я изучил, пока не остановился на антропологии! А уж этой страной я интересовался особо!
— Я догадываюсь. А скажи, мой мальчик, что бы ты сделал, если б не подвернулся я?
— Воспользовался бы деньгами! — ответил Рохан. — Нанял бы десяток детективов, пообещал крупную премию… и… — Он запнулся.
— Ну да! — сказал Джибс. — Мы — не в Штатах! Скажи мне, кому и зачем понадобилось похищать твою девушку?
— Может, тот чиновник? Я видел, как он на нее пялился! Или — выкуп? Нетрудно догадаться, что мы богаты!
— Чиновник — наверняка. Скажи, насколько богата Фло?
— У нее обеспеченные родители. Мать— из старой итальянской аристократической семьи, а отец американец. Адвокат и мелкий политик у себя в городке. Нет, я бы не сказал, что они — богаты. По-настоящему богаты.
— Особенно если сравнивать с твоим отцом! Чувствуешь несоответствие? Ее похитили, а тебя пытались просто прикончить. Будь они расчетливей, то не били бы тебя трубой по голове, а упаковали, как хрустальную вазу. Имея в заложниках сына Джереми Хамстера, из самого Хамстера можно веревки вить, верно?
— Насчет веревок — не уверен. Но за мой труп отец не даст ни гроша, это точно!
— Значит, выкуп отпадает?
— Почти. Имей в виду: нападавшие вряд ли знали, кто ты на самом деле!
— Возможно. В этой стране я представлялся только Роханом Дейном. И документы у меня тоже на это имя. Маленькая любезность здешнего посла в Штатах. Так что, если кто и знает, что я — Хамстер, то только управляющий отелем и, вероятно, господин Президент!
— Думаю, теперь об этом знает куда больше народу! — заметил Джибс. — Но, сынок, сопоставь факты и подумай, кому ты наступил на мозоль? Возможно, тогда ты сумеешь угадать, каким будет наш следующий шаг!
— Для начала скажи: куда мы едем?
— Это неважно. Я снял на пару недель одну берлогу на северной окраине. Район бандитский, но зато совсем нет полицейских и чужаки там не в почете.
— Я бы предпочел вернуться в отель!
— Не стоит. Мы здорово нашумели, и с тобой не станут церемониться. Впрочем, и раньше твоих врагов нельзя было назвать вежливыми!
— Но «Парадиз» — автономная охраняемая территория! — воскликнул Рохан. — Они гарантируют безопасность!
— Так написано в проспекте! — усмехнулся Джибс. — «Пан-Америкен» тоже гарантирует безопасность! Поразмысли немного, сынок. Вот лежит «Ли Энфилд 303» нашего друга Тары. И наш Друг Тара попадает из него в цель с полутысячи ярдов! А если очень захочет то и с тысячи! Думаю, в этой стране достаточно плюнуть, чтобы попасть в снайпера! Идея ясна?
— Да, — пробормотал Рохан. — Никогда не думал, что убить меня так просто!
— Не так уж просто, если вспомнить о том, что произошло на пляже! Кстати, мы почти приехали.
Лендровер свернул с автострады на боковую дорогу, освещенную редкими фонарями. Они въехали в поселок.
С двух сторон дороги в беспорядке размещались одноэтажные домики. Внутри большинства горел электрический свет. Лендровер миновал светящуюся рекламу магазина. Закрытого. И подобие бара на свежем воздухе, чьи посетители, как по команде, обернулись и проводили глазами медленно ехавшую машину. В сравнении с полиэтиленовыми лачугами это был престижный район. Хотя Рохан не стал бы клясться, что смутно видимые в темноте строения возведены не из картонных коробок.
Тарарафе проехал улицу до самого конца и остановился под последним фонарем. Впереди, словно запирая дорогу, стояла окруженная проволочной оградой хижина. Этакая увеличенная модель собачьей будки. Три ее окна ярко светились.
Тарарафе вышел из машины, а Джибс остался. Остался и Рохан. Так ему было спокойнее. У него было ощущение, что за ним наблюдает не одна пара глаз. Да и голова вдруг напомнила о себе противной пульсирующей болью в затылке.
Тарарафе вошел в дом и через минуту вышел в сопровождении рослого африканца в полосатом халате, с головой, повязанной белым платком.
Джибс сложил оружие, автоматы и пистолет Рохана в сумку и застегнул молнию. Ружье Тарарафе он взял в руку, а ремень сумки перебросил через плечо.
— Пойдем! — бросил он Рохану.
Вслед за Тарарафе и африканцем они прошли шагов сто назад по улице и свернули в неосвещенный переулок. Но белый платок на голове их проводника был хорошо виден в темноте.
Шли недолго, но по крайней мере три раза навстречу им выныривали темные фигуры. Выныривали и, обменявшись парой слов с человеком в халате, исчезали.
Взошла луна, и стало намного светлее. И Рохан наконец перестал спотыкаться о каждый бугорок.
Еще сотня шагов — переход через канаву по скрипучей прогибающейся доске, — и они оказались перед участком, огороженным земляной стеной в половину человеческого роста. Роль ворот выполняла стальная труба, которую Тарарафе просто сбросил на землю.
Рохан увидел дерево. Первое дерево с момента, когда их лендровер выехал на автостраду. Рядом с деревом, вернее, под ним, располагалась круглая хижина. Над ее конической крышей на опорах, еле различимых в темноте, чернел загадочный куб.
Человек в халате попрощался с Тарарафе и ушел.
Джибс поднял стальную трубу и положил ее сверху на ограждение.
— Похуже, чем «Парадиз», — сказал он. — Зато здесь есть вода и электричество]
Внутри хижина представляла собой почти правильный круг шагов двенадцать в поперечнике. Стены, заклеенные плакатами, явно говорили о своем происхождении от фанерных ящиков. Пол был покрыт грязными циновками, на которые чья-то заботливая рука высыпала мешок свежих древесных опилок. Пахло в хижине деревом, дымом и перцем. И не похоже было, что здесь постоянно живут люди. Хотя на одном из ящиков, заменявших мебель, стоял большой телевизор «Сони», а немного подальше — огромный новенький холодильник.
Джибс немедленно заглянул внутрь и извлек пару банок пива для себя и Рохана и йогурт, который отдал Тарарафе.
— Гостиница с полным пансионом! — сказал он.
Внимание Рохана привлекла странная конструкция из толстой, уходящей в землю трубы и белой коробки, из которой сверху выглядывал красный кожух электромотора. Еще пара труб, потоньше, исчезала в потолке, а четвертая спускалась с крыши, оканчиваясь футах в шести над полом.
— Душ! — сказал Джибс, заметив, куда смотрит молодой человек. — Можешь помыться, вода в баке теплая. — И занялся сложенными у стены вещами.
Тарарафе подошел с картонным ящиком к холодильнику и перегрузил в него несколько пакетов.
— Кушать! — сказал он и вышел из хижины.
Рохан воспользовался предложением и вымылся.
Джибс дал ему полотенце. Когда Рохан оделся, снаружи уже восхитительно пахло жареным мясом.
