– Ну и зачем это вам нужно было? – недружелюбно спросил Баб-Ягун.
Он уже перебросил Катю Лоткову через плечо, готовясь тащить ее в магпункт. Джиннов-санитаров он к ней упорно не подпускал, угрожая им перстнем.
Медузия подошла к Ягуну и остановилась перед ним.
– Несколько причин. Первая: я хотела показать, что, хотя магических знаний вы накопили немало, этого недостаточно. Пользоваться ими вы не умеете и теряетесь при всякой нестандартной ситуации. Вторая: некритическое мышление. Вы верите не тому, что существует в действительности, а тому, что вам скармливают. В данном случае скормила я, ну и что из того? Третья: отсутствие взаимовыручки. Вы готовы были разорвать друг друга в клочья. Пускали в ход смертельную магию там, где достаточно было несчастного Храпундуса! Четвертая: это научит вас понимать, как опасен коллективный психоз! Особенно сейчас, когда наступает время самого страшного пророчества Древнира.
– Это все?
– Нет, не все! И пятая причина… – Голос Медузии потеплел если не до температуры таяния ледников, то хотя бы до того градуса, когда в Антарктике начинают массово вылупляться пингвины. – Давай сюда Катю! В магпункт ее можно не тащить! Я заменила твое Искрис фронтис на простенькую сонную магию. Уложи Катю в постель, получше укрой и положи рядом с кроватью на тумбочку плюшевого медведя…
Ягун улыбнулся так радостно и многозубо, что где-то в человеческом мире в страшных судорогах скончался жадный стоматолог.
– А медведя зачем? О-о-о, я понимаю, мамочка моя бабуся! Талисман, отгоняющий духов вуду из мира мертвых!..
– Нет. Духи вуду из мира мертвых не приходят к счастливым влюбленным оболтусам! Плюшевый медведь нужен, чтобы было чем в тебя запустить, когда она проснется! – без тени юмора объяснила доцент Горгонова и вышла из аудитории.
Джинны-санитары загрузили последних пострадавших, и длинная процессия носилок потянулась к магпункту.
– Не! Вы такое видели? – кисло поинтересовалась Ритка Шито-Крыто. – Меня едва не убивают… я сижу под партой… отстреливаюсь искрами сразу от десятерых… бросаю иголочки… отражаю запуки… и вдруг: «Никакого гимрака нет! Это, ребята, тренировка!»
– Мне кажется, ты получала удовольствие от самого процесса! – заметила Таня.
– Это к делу не относится. Меня другое зацепило! «Особенно сейчас, когда наступает время самого страшного пророчества Древнира…» – передразнила Ритка. Передразнила так умело, что Тане показалось, что доцент Горгонова вновь заглянула в класс. – В чем, интересно, это пророчество?
Таня выскользнула в коридор. Она бежала и поправляла корону дяди Германа. Все сегодняшнее утро корона пролежала у нее под свитером, холодя ей через майку живот. Согреваться, как это сделала бы любая неуважающая себя железка, корона не собиралась. Надеть ее на голову Таня не могла: Пипа сразу заметит знакомый обруч. Да и преподаватели Тибидохса наверняка представляют, каких сюрпризов можно ожидать от короны повелителя вампиров.
Корона работала нон-стоп, заваливая Таню подзеркаленными мыслями. От обилия чужих мыслей у Тани постепенно исчезали собственные. Кажется, это называется «эффект мага Филолуха» или что-то в этом духе.
Таня нагнала Медузию недалеко от Зала Двух Стихий. Доцент Горгонова остановилась.
– Слушаю вас, Гроттер! – строго сказала она, не оборачиваясь.
– У меня к вам единственный вопрос… Ой, откуда вы знаете, что это я? Вы же меня не видели!
– Это и есть твой единственный вопрос? Ответив на него, я буду свободна?
– Нет, тогда не надо отвечать… – спохватилась Таня. – Я хотела спросить про другое. Вы говорили про страшное пророчество Древнира. Что это за пророчество?
Медузия, как и прежде, стояла к ней спиной, однако волосы ее, зашипев, потянулись к Тане. Медузия повернула голову.
– Странно, раньше ты нравилась моим волосам! Ты рыжая, я медно-рыжая!.. Волосам есть что обсудить, а они шипят! – с какой-то особой, насторожившей Таню интонацией, протянула доцент Горгонова. – Пророчество Древнира мы обсуждать сейчас не будем! Среди длинных разговоров существуют разговоры настолько длинные, что их лучше вообще не начинать. Ты удовлетворена ответом?
– Д-да. Ну я пошла, да? – Таня незаметно провела рукой по свитеру. Корона уже сообщила ей все, что она хотела, и теперь Таня надеялась поскорее ускользнуть.
Волосы Медузии продолжали с шипением тянуться к ее лицу. Таня попятилась, повернулась и бросилась назад. Она шла, даже бежала, однако почему-то никак не могла добраться до расположенной рядом лестницы.
Медузия сочувственно наблюдала за ее попытками. Ее нервные длинные пальцы играли черно-белыми пуговицами кофты, как клавишами рояля.
– Застряла? Помочь?
Таня остановилась.
– Это вы меня держите!
– Правда? – удивилась Медузия. – А, ну да! И правда я!.. Да, кстати, Гроттер!.. Вам никто не говорил, что слишком хитрой быть опасно? По статистике, хитрые люди живут вдвое меньше нехитрых, хотя, казалось бы, должно быть наоборот.
Сердце забилось в груди, как кошка в стиралке. Таня торопливо изобразила на лице самую милую, самую недоумевающую улыбку.
– Простите?
– Я прощаю абсолютно всех, но некоторых посмертно! – отрезала Медузия. – Так вот, Гроттер! На будущее учтите: корона вампиров, которую вы случайно забыли под ремнем джинсов, имеет один серьезный побочный эффект… Она действительно считывает мысли, и действительно против нее нет блокировок, но…
Таня с испугом ожидала этого «но».
– …корона все же артефакт мрака, а мрак не может не получить своего процента! Вы догадываетесь, о чем я?
– Н-нет!
– А стоило бы! Проще говоря: корона считывает лишь ту правду, которая может повредить самому вопрошающему!.. Идите, Гроттер! Я вас больше не держу!
Таня не заставила повторять дважды. Она рванулась и оказалась у лестницы так скоро, что едва не врезалась носом в ногу атланта. Вбежав в свою комнату, где не было ни Пипы, ни Гробыни, Таня остановилась. Щеки ее пылали. Проколоться – и так глупо! Неужели Медузия догадалась? Хотя что она может знать? Что Таня подзеркаливала ее короной вампиров? Это, конечно, скверный поступок, но все же не настолько скверный, чтобы ее перевели на темное отделение или исключили из Тибидохса.
«Впредь буду осторожнее!» – подумала Таня.
Она достала корону и, призвав купидона с торчащим пупом, отправила его с серебристым обручем к дяде Герману. Ей не хотелось расставаться с короной, но выхода не было. Медузия наверняка отследит дальнейшую судьбу артефакта, и ей не понравится, если она узнает, что он был украден.
– Скажешь Дурневу, что его корону стянули… хм… хмыри, а мы с Пипой героически отбили ее у похитителей! Повтори, что я сказала!
– Повторить, что ты сказала! – послушно пробубнил купидон и мизинцем осторожно утопил внутрь свой торчащий пуп. – А торт мне дадут?
– Если хорошо попросишь – дадут два торта! Только проси не у дяди Германа, а у тети Нинели. Она щедрее. У него снега зимой не допросишься.
Купидон подмигнул Тане, как своей, и улетел, проваливаясь в воздушные ямы. Таня стояла у окна, глядя ему вслед.
– Птица титанов! – прошептала она. – Теперь осталось выяснить, почему Древнир так боялся ее. Или за нее.
Именно эти слова передал ей обруч, когда она с величайшим трудом протиснулась в великолепно защищенное и сверкающее, как алмаз, сознание доцента Горгоновой.
* * *
Поздним вечером в комнату Медузии кто-то постучал. Доцент Горгонова выглянула. Недавно она вымыла голову и теперь сушила своих змей особым кормящим феном, который дул не воздухом, а живыми лягушатами.
На ее синем шелковом халате полыхали маки, ронявшие алые лепестки на тапки из собачьей шерсти. Изредка тапки порывались лаять и вилять носком. И халат, и тапки были подарком академика Сарданапала, любившего посещать магвазинчик магических распродаж. Если бы не глубокое уважение к академику, его суровая заместительница ни за что не согласилась бы носить такие несерьезные вещи.
В коридоре куталась в шаль недовольная Ягге.
– Тихо! А ну не гавкать! – прикрикнула Медузия на свои тапки.
Левая успокоилась, однако правая еще долго продолжала повизгивать и скулить. Ягге присела и погладила Медузию по тапке.
– Ну-ну, тише, хорошая моя! Вот, Меди, тебе интересно будет взглянуть! Это я обнаружила в бедре у Демьяна Горьянова!
Медузия осторожно взяла у Ягге пробку с торчащей из нее иглой и осторожно понюхала ее.
– Ну да, – согласилась она, – пробка винная… Старшекурсники и аспиранты, тайком пьющие вино, – это, конечно, ужасно. Ранний алкоголизм – надежная заявка на смерть под забором. Но ведь они могли и найти эту пробку где-нибудь на Лысой Горе?
– Ага, в притоне тайных приверженцев Той-Кого-Нет! – отрезала Ягге.
Волосы Медузии зашипели, отплевывая лягушачьи лапки.
