— Это — неправда! — горячо возразил Роберт. — Наоборот, вдовствующая королева желает, чтобы ее дочь поехала во Францию.
— Да, для того, чтобы надеть на себя шотландскую корону, она готова расстаться с дочерью, — заметил Брай. — Регент требует, чтобы Мария Стюарт приехала во Францию как шотландская королева, он хочет сохранить для Марии Стюарт корону. Только на таких условию регент соглашается, чтобы Мария Стюарт вышла за французского дофина. А вдовствующая королева соглашается на брак Марии Стюарт без всяких условий. Надеясь на помощь Марии Лотарингской, французы отклоняют справедливые требования регента. Всем известно, что вдовствующая королева тайно принимает французов, идущих против регента. Чтобы не дать возможности этим заморским птицам перелететь на наш берег, я везде расставлю свою стражу. Я надеюсь, что вы, как честный человек, не измените клятве, данной регенту, несмотря ни на какие женские слезы. Ну, спокойной ночи! Завтра навестите меня, мы еще с вами потолкуем.
Роберт проводил стрелка до его лодки. Протягивая ему руку на прощанье, Сэррей не мог смотреть прямо в глаза товарищу.
От внимания Брая не ускользнуло смущение Роберта, и он, пожимая руку молодого человека, сказал:
— Берегитесь женщин!… Предостерегаю вас еще раз. Женщина, достойная любви, должна приноравливаться к мужчине. Женщинам больше нравится твердый характер. Они смеются над слабыми мужчинами и играют ими. Будьте же настоящим мужчиной, Сэррей, и помните об этом всегда!
С последними словами Брай отчалил от берега.
«Будьте настоящим мужчиной», — повторил Роберт про себя сказанное приятелем, возвращаясь в замок. — Хорош же я мужчина! Я — раб, продавший свою волю. Но Вальтер Брай вовремя предостерег меня. Посмотрим, достойна ли награда королевы той жертвы, которую она потребовала от меня!»
Глава седьмая
НАПАДЕНИЕ
I
Вдовствующая королева отпустила своих приближенных дам. Она была все в том же легком туалете, в котором принимала Роберта Говарда. Все свечи были погашены, за исключением одной, стоявшей на ночном столике. Наконец королева приподнялась, как только умолк последний звук в соседней комнате, и три раза ударила по ковру, висевшему над постелью. Вслед за этим дверь тихо открылась, и в комнату вошел духовник.
— Готово письмо? — спросила королева, дружески приветствуя его.
— Письмо здесь, но кто его доставит в Дэмбертон? — ответил священник. — Весь берег охраняется стражей регента, а его паж усердно следит за тем, что происходит вокруг в нашем замке.
— Этот паж сам и доставит письмо! — спокойно заметила вдовствующая королева. — Он перешел на мою сторону.
— Перешел на вашу сторону? — изумленно воскликнул священник. — Да сохранит вас Бог от подобной мысли. Роберт Говард — самый хитрый юноша из всех, кого я знаю.
— Но вместе с тем и человек, очень чувствительный к женской красоте. Надеюсь, что вы простите мне, если я несколько пококетничала с этим молодым человеком, хотя нисколько не горжусь той победой, которую одержала над ним. Он уже успел разболтать мне то, что ему сообщил посланец регента. Теперь должен доставить письмо в Дэмбертон, позвать Монгомери и переправить мою дочь во Францию! — закончила королева.
— А что будет дальше, ваше величество? — спросил священник.
— Затем, я надеюсь, глоток подслащенного вина избавит меня от присутствия этого милого юноши; это и будет ему наградой, о которой он мечтает. А может быть, регент, узнав о его измене, повесит его своевременно и тем избавит меня от лишних хлопот! — спокойно ответила вдовствующая королева.
— А вы уверены, что он исполнит ваше указание? — сомневающимся тоном заметил священник. — Будьте осторожны, ваше величество! У Марии Сэйтон сегодня заплаканы глаза, и я заметил, что она недоверчиво посматривает на вас и меня.
— Тем лучше, — возразила королева, — это доказывает, что яд уже начал действовать и Мария Сэйтон не станет предостерегать этого мальчишку. Однако пора ввести его. Он ждет вас у маленькой лестницы. Пойдите за ним и приведите сюда!
Духовник вышел и через несколько минут вернулся с Робертом.
— Вы аккуратны, — проговорила королева, с улыбкой отвечая на глубокий поклон графа Сэррея. — Просьба, с которой я обращусь к вам, доказывает величайшее доверие с моей стороны. Вы, кажется, говорили, что имеете право оставить наш замок на некоторое время?
— Совершенно верно, ваше величество, мне дано это право, так как та сторона берега тщательно охраняется! — ответил Роберт.
— А вы знаете, как расположена стража? — спросила королева.
— Я не расспрашивал об этом, ваше величество, из боязни возбудить подозрение! — заметил Сэррей. — Но могу узнать, в каких пунктах стоят часовые.
— Прекрасно! Узнайте, а затем поедете в Дэмбертон и передадите эго письмо барону д’Эссе! — приказала вдовствующая королева. — От него вы подучите дальнейшие инструкции.
— Ваше величество, я должен сообщить вам кое-что раньше, чем исполню ваше приказание.
— Говорите!
— Простите, ваше величество, но то, что я хочу сказать, не должен слышать никто из свидетелей! — заметил Роберт.
Королева нетерпеливым движением руки приказала духовнику удалиться.
— Будьте поблизости! — прибавила она.
— Ваше величество, и стены имеют уши. Я должен быть убежден, что его преподобие не может слышать нас! — настаивал Сэррей.
— Хорошо, хотя вы слишком требовательны!
Сэррей проводил духовника до лестницы и запер за ним входную дверь.
Когда он вернулся, королева нетерпеливо шагала взад и вперед по комнате.
— Что означает этот поступок? — холодно и властно спросила она. — Не понимаю, почему мой духовник не мог слышать то, что ты хочешь сказать! Ну говори!…
— Я люблю тебя, Мария, сгораю от страсти и требую награды, которую ты мне обещала! — воскликнул Роберт, обняв королеву.
— Вы с ума сошли! — воскликнула Мария, негодующе отталкивая Сэррея.
— Нет, Мария! У меня тоже должно быть доказательство, что я не обманут. То поручение, которое вы мне даете, может стоить для меня жизни, а поэтому я имею право просить обещанной награды! — спокойно возразил Роберт.
Королева побледнела, и ее глаза мрачно засверкали.
— А если я откажу вам в ней? — гневно спросила она. — Если я не исполню ваших дерзких требований? Что тогда?
— Тогда я спрячу ваше письмо у себя, как защиту от вашего гнева, и буду считать, что наш договор расторгнут! — ответил Роберт.
— Отдай письмо, — прошипела королева, вся дрожа от гнева, — сейчас же отдай письмо, мальчишка, иначе никакие силы на земле не спасут тебя от моей мести.
— От вашей мести? — повторил Роберт. — За что же вы собираетесь мстить мне? За то, что я потребовал обещанной награды, вы грозите местью?.. Я не так низок, чтобы предать женщину, если она даже обманула меня, но не хочу быть игрушкой ее настроения. Вы не согласны исполнить мою просьбу, следовательно, и сами не имеете права ничего требовать от меня. Что касается этого письма, ваше величество, то будьте уверены, что я не злоупотреблю им, как, надеюсь, и вы не злоупотребите той тайной, которую я доверил вам.
Вдовствующая королева закусила губы, чтобы ни одним звуком не выдать того, что происходило в ее гордом сердце. Паж снова перехитрил ее, и на этот раз она сама вложила ему в руки оружие, чтобы он погубил ее. В руках Роберта было письмо, из которого регент мог узнать не только ее планы, но и всех сообщников. Вдовствующая королева не могла позвать никого на помощь, так как все узнали бы, что она, по собственному желанию, впустила ночью к себе в спальню графа Сэррея. Поэтому ей приходилось выбирать: либо уступить наглому требованию пажа, либо жить в постоянной тревоге, что он умышленно или по неосторожности выдаст ее тайну регенту.
Гордость не позволяла вдовствующей королеве остановиться ни на одном из двух выходов. Мария Лотарингская считала за оскорбление, что ничтожный паж осмеливается претендовать на обладание ею. В эту критическую минуту у нее не хватало силы снова начать игру и выбрать для этого подходящую роль. Правда, на миг ей пришла в голову мысль постараться обмануть Роберта, и в то время, как он будет в ее объятиях, убить его; но она была слишком рассержена и никак не могла притвориться кроткой, любящей женщиной.
— Ну и держите у себя письмо! — наконец проговорила она, пронзив Роберта взглядом ненависти. — Что же делать!… Я слишком быстро поверила вам. Ступайте теперь к графу Аррану и похвастайте, что обманули женщину, которая отдала в ваши руки свою тайну. Я предпочитаю подвергнуться самой строгой мести со стороны своего смертельного врага, чем протяну кончики пальцев наглецу, осмеливающемуся посягать на женщину, малейшее внимание которой — такая милость, что за нее можно заплатить жизнью.
