С ним действительно было приятно развлечься, и не только в кровати, или на полу, или в других пяти тысячах мест, где они могли бы заниматься сексом. С ним было просто приятно говорить.
Самый лучший из всех, и с ней он не потерял терпения.
Она открыла холодильник и опять засмеялась.
— Что? — спросила Селена.
Саншайн смотрела на вожделенный Снупи-диспенсер Тэлона, который оттуда смотрел на нее. Она не могла в это поверить.
Что, интересно, Тэлон делал в ее холодильнике, когда она была в душе? Неудивительно, что он выглядел смущенным, когда она поймала его.
Как прелестно.
— Здорово, он оставил мне своего Снупи на соевом сыре.
— Что? — спросила Селена.
— Ничего, — сказала Саншайн, беря холодную пластмассовую игрушку в руки. — Ты не поймешь.
— Ох, только не говори мне, что вы что-то делали с сыром.
— Нет, мы просто съели его. Бог ты мой, Селена, достань свои мозги из сточной канавы. Не все имеет отношение к сексу.
— Ну, с вами двумя все возможно. Основа всех ваших отношений не что иное, как секс… О, постой-ка, прошло всего лишь восемнадцать часов с вашего знакомства. Как называются такие отношения?
— Поверь, то, как он занимался сексом, этого стоит. Кроме того, он оставил мне свой Пез-диспенсер.
— О-о-о, — поддразнила ее Селена, — он смелый и щедрый. Какой парень.
— Эй, будь справедлива к моему храброму байкеру. Это ценный диспенсер. Тысяча девятьсот шестьдесят-какого-то там года, коллекционный экземпляр.
— Да, но он оставил свой телефонный номер?
— Ну хорошо, нет, но он действительно поставил Снупи на верхней полке, чтобы я могла найти его.
— Хватит слов. Дело закрыто. Поезд ушел, а Снупи превратился во что-то ценное.
— О’кей, прекрасно, Селена, ты оторвала меня от моего любимого праздника, и я потеряла все настроение. Прошло десять месяцев с тех пор, когда я спала с парнем, и этого, возможно, больше не будет. А за день до этого кое-кто тоже не такой уж веселый омрачил мой порог. Поэтому, позволь мне вернуться к работе, где я могу насладиться своими великолепными ощущениями от прошедшего дня.
— Хорошо, сладкая. Я позвоню тебе попозже. Я была очень обеспокоена. Возвращайся к работе, завтра увидимся.
— О’кей, спасибо. Пока.
Саншайн повесила трубку и посмотрела на Снупи в своей руке. Она засмеялась.
Тэлон мог и не быть полным совершенством, он мог даже переспать с ней и смыться, как та фестивальная платформа, но он оказался замечательным парнем, а замечательные парни упорно проходили до того вечера мимо.
Жаль, что она снова его не увидит. А потом, она не была из той породы женщин, которые хандрят по тому, что могло бы быть. Она была художником с хорошей карьерой, ради которой упорно трудилась.
Серьезные отношения с кем-то не были тем, что она сейчас искала.
Ей нравилось жить одной. Нравилось иметь свободу собраться и пойти когда угодно и куда угодно, как только ей захочется. Ее короткий брак, когда ей было двадцать с небольшим, хорошо научил ее тому, что мужчина ожидает от жены.
У нее не было никакого желания повторить это опять.
Тэлон был приятным дневным развлечением, но это было все, чем он для нее останется. Ее жизнь будет идти так, как всегда.
На сердце стало легче при мысли о нем, она принесла Снупи в спальню и посадила его на тумбочку.
Саншайн улыбнулась. У нее прежде не было сувениров. Снупи будет для нее именно им. Символическое напоминание о прекрасном дне.
— Желаю тебе хорошей жизни, Тэлон, — сказала она, выключая свет у кровати, прежде чем вернуться к работе. — Возможно, однажды мы встретимся снова.
Только что перевалило за полночь, когда Тэлон обнаружил себя стоящим позади клуба Раннивульф на Канал-стрит. Он попытался сказать себе, что был здесь, потому что даймоны очень часто околачивались внутри и вокруг клубов, когда пьяные становились легкой добычей.
Он пытался сказать себе, что он просто выполняет свою работу.
Но когда он вглядывался в темные окна поверх клуба, и задавался вопросом, была ли Саншайн в своей постели или за мольбертом, он все прекрасно осознал.
Он был здесь из-за нее.
Тэлон выдохнул проклятие. Ашерон был прав. Она проникла в него так, как никто другой за истекшие столетия.
Не имеет значения, что он пытался сделать, он не мог выбросить ее из своих мыслей. Он мог чувствовать ее, снова и снова. Чувствовать ее тело под своим, ее дыхание на своей коже. Слышать звук ее голоса с мягким южным акцентом, шепчущем ему на ухо.
А когда она прикасалась к нему…
Это походило на райскую песню.
Физический комфорт и дружеское общение, которые она подарила ему сегодня днем, глубоко затронули его.
Он чувствовал, что ему рады не только из-за секса.
Что она сделала с ним? Почему после всех этих столетий женщина прокралась в его чувства? Его мысли?
Еще более расстроенный, он точно знал, что если бы он был человеком, он был бы сейчас с ней.
Ты не человек.
Он не нуждался в напоминании. Слишком хорошо Тэлон знал, кем он был. И ему нравилось, кем он являлся. Он получал особое удовлетворение от выполняемой работы.
И все же…
— Спирр? Что ты делаешь?
Он напрягся от голоса Кеары, появившейся из темноты, и от факта, что кто-то застал его делающим то, что он не должен делать.
— Ничего.
Она появилась рядом с ним. На ее лице появилась знающая улыбка.
Он отпустил дыхание. Почему он старался скрыть что-то от того, кто мог смотреть прямо в его мысли?
— О’кей, — признал он неохотно, — я хотел проверить, как она и чем занимается.
— У нее все прекрасно.
— И это действительно раздражает меня. — Слова выскочили прежде, чем он понял это.
Кеара засмеялась над этим.
— Ты ждал, что она будет грустить?
— Конечно. Она могла бы, по крайней мере, на секунду-другую почувствовать сожаление или что-то подобное.
Кеара прищелкнула языком.
— Бедный Спирр. Ты нашел единственную живую женщину, которая не думает, что ты заменил луну и звезды.
Он округлил глаза.
— Да, возможно я немного самонадеян…
Она выгнула бровь, и он поправился:
— Хорошо, я очень самонадеян, но проклятье, я не могу выбросить ее из своих мыслей. Как она может не чувствовать ничего?
— Я не говорила, что она ничего не чувствует, я сказала только, что она не грустит.
— Значит, она чувствовала что-то ко мне?
— Если хочешь, я могу разузнать побольше.
— Nae, — сказал Тэлон быстро.
Это было последней вещью, которую он хотел, чтобы Кеара сделала и узнала, чем они с Саншайн занимались весь день.
Его сестра была наивна, и он хотел оградить ее от этого.
