– И полиции отныне не доверяет, – добавила Елизавета Петровна. – Мол, истинный преступник всегда остается на свободе, сажают того, кто крайний. А это не приносит морального удовлетворения.
– Что, не тех взяли? – усмехнулся Михаил.
– Они во всем признались, – усмехнулся Сивко.
– Еще бы! Дело на контроле у Генеральной прокуратуры! Не захочешь, да признаешься! – развел руками Михаил. – Галочку-то надо поставить. Да-а… Если уж такой богатый и влиятельный человек, как Дмитрий Александрович, не смог добиться правды, чего уж хотеть нам, простым смертным? Я, кажется, начинаю его понимать…
– А все из-за той злосчастной бутылки вина, – в сердцах сказала Елизавета Петровна. – Не надо было ее покупать.
– Какого вина? – насторожился Михаил.
– Да так. Не бери в голову.
– Вот, значит, как дело было, – задумчиво сказал он. – Да, нелепость. И охрана не помогла.
– У нее не было охраны, – вздохнула Елизавета Петровна. – Зачем? Маша была тихой, доброй женщиной. У нее не имелось врагов. Да и Воронов давно уже ни с кем не конфликтовал. Единственные страсти в его жизни разгорались вокруг коллекции.
– Каких-то тринадцать минут, – тяжело вздохнул Зигмунд.
– Интересно, на что они рассчитывали? – все так же задумчиво спросил Михаил.
– Рисковали, – пожала плечами Елизавета Петровна. – Времена такие. Жизнь дорожает, она же дешевеет. Я имею в виду жизнь человеческую. Грабители оказались гастарбайтерами. Приехали из Украины работать на стройке, их вроде бы кинули, денег не заплатили. А дома жены и дети ждут. Папу с деньгами.
– А пистолет откуда?
– Самопал, – пояснил Сивко. – Дело не хитрое. Вроде бы из газового пистолета переделали.
– Ну а что взяли из квартиры?
– Что успели, то и взяли, – хмуро сказал Федор Иванович. – Деньги, которые на виду лежали, какие-то побрякушки. Напугались они. Никто не хотел убивать хозяйку.
– Она, наверное, кричала, – вздохнула Елизавета Петровна.
– Свидетеля убрали, обычное дело, – кивнул Сивко и с чувством добавил: – Надо выпить. Зигмунд?
– Что господа желают? – встрепенулся тот.
– Шампанского? – сделала движение бровями Елизавета Петровна.
– Да ну его, – отмахнулся Сивко. – Кислятина! Водочки не желаешь?
– Не время напиваться, Федя, – резко сказала она. – Ты помнишь наш разговор?
– Не беспокойся, – кивнул Сивко. – Справимся.
– Время к ужину, – напомнил Зигмунд. – Подадут седло барашка с приправами и острые горячие закуски. А вино будет разное. На выбор.
– Ты думаешь, кто-нибудь спустится к ужину? – грустно усмехнулась Елизавета Петровна. – Вряд ли.
– По-моему, все уже наелись, – бросил Сивко.
– Дмитрий Александрович будет недоволен, – покачал головой Зигмунд. – Он планировал этот ужин с особой тщательностью, самолично составлял меню. И моя жена старается. Обидится хозяин.
– А никто и не обязан играть по его правилам, – криво усмехнулся Сивко. – Таранов прав: время политеса закончилось. Мы больше не гости, мы пленники. Так, Лиза?
– Абсолютно верно!
– Значит, будем предпринимать контрмеры.
– Именно!
– А почему не посвящаете меня в свои планы? – спросил Михаил. – Я тоже хочу отсюда выбраться!
– Тогда найди способ позвонить. Только не в полицию.
– А куда?
– Нашей службе безопасности, – ответил Федор Иванович. – Моей и Лизиной. Нам люди нужны.
– Собираетесь организовать штурм? – насторожился Михаил.
– Мы чувствуем себя неуютно без всякой защиты. Оставить охрану за воротами замка было ошибкой.
Они с Елизаветой Петровной переглянулись, и та еле заметно усмехнулась. «Вот кто здесь самый умный, – подумал Михаил об этой женщине. – Интересно, Сивко в курсе, что она прихватила-таки охрану, или же до сих пор считает меня человеком своего круга?»
– Ну что? Насплетничались? – сладко потянулась его нанимательница. – Хватит для начала?
– Мертвых обсудили, пора бы и к живым перейти, – намекнул Сивко.
– Что ты имеешь в виду, Федя?
– А тебе что, и рассказать нечего?
– А тебе? – не осталась в долгу она.
– Мы ж не на допросе. Чистосердечное признание, хе-хе, вины не смягчает. И срок заключения нам не скостит, то есть время пребывания в этом доме. Разве что посплетничать…
«Где-то я его видел… Стоп! С этого места поподробнее». Михаил опять попытался сосредоточиться, но в этот момент в кабинет вошел Воронов, следом плелась заплаканная Ника.
– Что случилось? – кинулся к ней Зигмунд.
– Ничего, – всхлипнула та.
– Допросил с пристрастием, – усмехнулся хозяин замка. – Однако какие интересные вещи можно узнать!
– Дмитрий Александрович! Она же еще ребенок! – Губы у Зигмунда дрожали.
Воронов скривился. Елизавета Петровна и Сивко переглянулись и хмыкнули. «Ребенок» одернул короткое платье и облизал пухлые губки.
– Ужинать будешь с нами, – велел Нике Воронов. – И вообще: будь при мне.
– Ну, уж нет! – Елизавета Петровна резко встала. – Вчера Бейлис, сегодня эта… С меня довольно! Я не обязана терпеть за столом всякое отребье!
Зигмунд посмотрел на нее с ненавистью.
– Лиза, – укоризненно сказал Воронов.
– Мало мне вчерашнего испорченного вечера! Эта девка будет строить глазки мужчинам, как какая-нибудь уличная…
– Лиза!
– Я не стану сидеть с ней за одним столом! Никогда!
– Лиза!
– Ужин пусть подадут в мою комнату.
И Елизавета Петровна резко хлопнула дверью.
– Что я ей сделала? – притворно всхлипнула Ника. – И вовсе я не уличная.
– Хе-хе, – проскрипел Сивко. – Я, с вашего позволения, тоже не спущусь к ужину. Сыт, спасибо. И вообще: комедия сильно затянулась.
– Комедия? – ощерился Воронов. – Человека убили. Если тебе кажется, что это смешно…
– Мне никак, ни смешно, ни грустно, – пожал плечами Сивко и тоже вышел из кабинета.
– Выходит, мы будем ужинать втроем? – Воронов посмотрел на них с Никой.
– А разве Иван не спустится? – с надеждой спросила та.
– Таранов? Вряд ли. Он упрямый, как баран.
– А вы не хотите дать им телефон, Дмитрий Александрович? – спросил Михаил.
– Что значит, дать? Я телефонов ни у кого не отбирал.
– Но позвонить-то нельзя! – Он взглядом указал на аппарат, стоящий на столе. – Не работает.
– Куда позвонить?
– Хотя бы родным. Сказать, что все в порядке. Обычное дело.
– Вы находитесь в гостях, – резко сказал хозяин замка. – Здесь с вами ничего не случится, вокруг полно охраны. А звонить никому не надо. Незачем. Зигмунд, когда будет ужин?
– В восемь, как мы и оговаривали.
– Отлично!
«Интересное кино! Он все за всех решил! И что мне делать до ужина? Допрашивать подозреваемых?»
– Они в своих комнатах, – сказал ему Воронов, словно мысли подслушал. – Удобный момент. Встретимся в восемь в каминном зале. Ника, ты умеешь играть в карты?
– В карты? Да-а…
– Отлично!
«А ты иди, работай», – взглядом сказал ему Воронов. Михаил еле слышно вздохнул и вышел из кабинета.
«Кьянти»
Первым он постучался в дверь Таранова.
– Иди к черту! – раздалось оттуда.
Подергал за ручку: дверь заперта изнутри. Ключей от спален у гостей нет, воровство исключается, и запирать их нет надобности. Но и нарушать покой важных персон никто не имеет права. Поэтому изнутри запереться можно, чем Таранов и воспользовался. Решил отсидеться в спальне до завтрашнего дня?
– Иван! Это я, Миша!
– Чего тебе?
– Поговорить.
– Не хочу.
– Как бы нам отсюда выбраться?
Дверь распахнулась.
– Выбраться? – уставился на него Таранов. И поманил пальцем: – Иди сюда.
Подошел к окну, резко раздвинул портьеры. Потом крутанул шпингалет. Подергал за него, пытаясь открыть окно, но тщетно. Таранов тряс раму так, что посыпалась штукатурка, потом, резко повернувшись, спросил:
– Видишь? Окно не открывается! Хотя по логике вещей должно бы. Зигмунд сказал, что окна задраили на зиму, на улице, мол, стало холодно. А в доме работает климат-контроль, нет нужды проветривать помещения. Но это чушь собачья!
– Зигмунд сказал? Когда?
– Я еще вчера пытался открыть окно. Подумал, что со второго этажа удастся поймать сигнал мобильной сети. Дудки! – рассмеялся Таранов. – Единственный выход – подняться на смотровую башню.
– Но там охранник!
– То-то и оно. Одного я бы снял.
– И я бы снял. А дальше?
– Есть шанс, что они приедут быстро.
– Они?
– Моя охрана.
– Ну и как они войдут в замок?
– То-то и оно, – вздохнул Таранов. – Стрельбы не хочется, зачем внимание привлекать? Да и сама операция по освобождению заложников дело рискованное. Мы-то остаемся в замке. Кто знает, на что еще способен этот маньяк? Тут надо подумать.
– Но что случилось с Вороновым?
– Помешался на правосудии, – хрипло рассмеялся Таранов. – Вишь ли, не тех посадили! Не смог отомстить за смерть любимой жены. Крыша поехала. А мы крайние. Ну, какая ему разница, кто задушил Бейлис? Она-то ему никто! Так нет: желаю торжества справедливости. А справедливости нет. Ну, нет ее. Ни на земле, ни выше. Дурак он. А лучше сказать, сумасшедший. Нам же надо как-то решать проблему. Придется дождаться темноты, – решительно сказал Таранов. – И выбираться отсюда.
