минут десять, откуда-то возвратился мужчина с моим документом, сказал, что все в порядке, что я могу лететь. Часа через четыре меня снова посадили без билета в самолет Alitalia, улетающий в Милан.
В Милане дела были дрянь. Я узнал, что только что закончилась авиазабастовка в Италии. Поэтому скопилась масса ожидающих пассажиров, а все самолеты были переполнены. Мне захотелось навестить Валентину. Я с ней созвонился, и она сказала, что меня ждет. У билетной кассы я, обойдя очередь, рассказал людям о моей судьбе, о том, что меня только что выпустили из тюрьмы в Ливии. Только после этого мне удалось купить билет и долететь до Гамбурга. Здесь я встретил Валентину, и мы хорошо провели вместе время. Я играл с ее маленьким сыном Флорианом, потом мы вкусно поужинали у нее дома (она отлично запекла утку) и легли вместе спать. Я еще не знал о том, что через девять месяцев после этой ночи родится наш Александр.
Глава 11
Успешным был для меня 1979 год. Я с удовольствием работал и ощущал, что моя работа приносит мне удовлетворение и радость. Мне нравилось принимать быстрые и точные решения. Я добивался нужных результатов, но при этом всегда знал, что несу полную ответственность за свои действия. Один в поле не воин — так гласит русская пословица. И я был не один. Я всегда опирался на мою небольшую команду, о которой хочу рассказать. Это моя умнейшая секретарша Анна Шеро, всегда понимающая с полуслова, и Жан-Франсуа Торнье, который лучше всех был способен спланировать кухни и прачечные, а также составить полную спецификацию всего гостиничного оборудования. Роль архитектора у меня выполнял Жан-Жак Гиро. Он отвечал за чертежи зданий и за техническую спецификацию. За оформление гостиниц и ресторанов отвечала мисс Тиксие. Юриста не было, контракты писал я.
Летом 79-го произошло неожиданное событие: на теннисном турнире я совершенно случайно встретил моего друга детства и юности Даниеля Израеля. Он совершенно не изменился. Мы сразу друг друга узнали и, естественно, возобновили прерванную на семнадцать лет дружбу. Он поменял свою фамилию на Лоре — те же буквы, но в другом порядке.
Я продолжал летать в Москву. В сентябре, впервые за 59 лет, дед полетел со мной на нашу историческую Родину. В отличие от меня у него был французский паспорт. Мне удалось его убедить, что он ничем не рискует, так как времена сталинских репрессий давно позади. Мы отправились с дедом на десять дней. Он из Рабата, а я из Парижа. Я договорился с Валентиной, что она тоже приедет. Конечно, для деда главная цель поездки была — встретиться с братом Николаем и двоюродной сестрой. Сразу по прибытии мы поехали к ним. Встреча была очень душевная. Братья расплакались, сестра тоже. Дядя Николай и дед сразу пошли в парк гулять и разговаривать. Возвратились они только часа через два. Мы решили поужинать все вместе вечером следующего дня в ресторане гостиницы «Националь». В этой гостинице остановились мы с дедом и Валентина, но все в разных номерах. Дед пригласил на ужин Валентину. Ужин прошел очень хорошо и радостно, никто не плакал. Дед рассказывал о своей жизни в Марокко, братья вспоминали о своем детстве. Мы с Валентиной поняли, что стали свидетелями исторического момента моей семьи.
В этот приезд в Москву Валентина познакомила меня с ее богатым любовником Руди Кроннингом. Он тоже остановился в гостинице «Националь» в сто первом номере. Это был приятный мужчина, старше меня лет на пятнадцать, небольшого роста. Одет был всегда очень элегантно. Он рассказывал мне, что закупает нефть в СССР, а его хобби — это коллекционирование картин художника Клевера, которые Валентина помогала ему доставать. Наша с ним встреча прошла без каких-либо инцидентов, все-таки мы — цивилизованные и воспитанные люди. Потом я узнал от Валентины, что меня он принял за французского плейбоя и позволил ей немного погулять со мной, не сомневаясь, что ее увлечение мной скоро пройдет. О беременности Валентины в тот вечер не знал ни он, ни я.
В Москве у меня продолжались переговоры. Я встречался с представителями внешнеторговых объединений, предлагал и обсуждал сотрудничество с моей фирмой Hotelexport. Меня вежливо выслушивали, но ни одного нового контракта заключить мне не удалось. Я понял, что заказы у западных фирм в связи с подготовкой Олимпийских игр закончились, и больше валюту тратить на это не будут. Я, конечно, был расстроен, но мне очень нравилось пребывание в Москве, тем более что у меня появилось много знакомых. Валентина познакомила меня с новыми приятелями: с Любой Баско и Любой «японкой». Муж Баско занимал хорошую должность в военной разведке и с нами встречаться не мог. Несмотря на это, с его помощью Люба познакомила меня с новыми художниками, и я приобрел Зверева и Краснопевцева, тем более что рублей на эти покупки у меня хватало.
Я по-прежнему привозил книги «Большие музеи». Дорогой читатель, вы помните мой маленький бизнес, который приносил мне рубли в Москве от продажи этих книг. С легкой руки Валентины у меня появился новый источник заработка, хотя это было строго запрещено. Я стал летать первым классом во многие страны через Москву в Таиланд, Японию и даже Африку и оплачивал поездки в рублях. Hotelexport компенсировал мне все расходы в рублях по официальному курсу, то есть в несколько раз больше. Когда собственных рублей у меня не хватало, Валентина мне их меняла по хорошему курсу — один рубль за две немецкие марки. Такой же курс был для Кроннинга, которому нужны были рубли, чтобы приобретать живопись Клевера. А рубли Валентина зарабатывала на том, что привозила дорогую одежду и обувь, которые она продавала по сумасшедшим ценам с помощью двух Люб — Бacкo и «японки».
В сентябре Валентина меня попросила приехать к ней в Пиннеберг и сообщила, что ожидает от меня ребенка. Я был очень рад, и мы вместе с ней решили, что она будет рожать. Я взял на себя непростую миссию поговорить с ее мужем Дитмаром Краузе. Я с ним не был знаком и никогда его не видел, а он как раз на следующий день возвращался из командировки. Мы встретились, и он предложил мне прокатиться по городу и окрестностям. Пока он меня катал, я ему объяснил, что у нас с Валентиной будет ребенок. Он понял ситуацию и сразу согласился подать на развод. На квартиру Валентины он не претендовал, она была куплена на
