Рэнди обернулся, когда она шла по проходу. Улыбнулся и встал.
– Спасибо, что согласились встретиться со мной тут, – сказал он, помогая ей снять плащ. – Добро пожаловать.
На нем был свитер такого же цвета, что и занавес.
– Когда я вас тут поджидал, я понял, что просто не смог бы говорить о Марго в ресторане, – сказал он. – Мне нужен покой этого места. Уединение.
И снова у нее возникло чувство, что она откуда-то его знала раньше. Ей захотелось коснуться его руки, сжать ее, дать ему понять, что она его понимает, но она сцепила руки в замок на коленях, говоря себе, что странное чувство тепла и привязанности не имеет никакого значения, принимая во внимание краткий срок их знакомства.
– Так как же с обедом? – Он поднял с пола корзину и поставил ее между ними на скамейку. Клэр поняла, что там что-то копченое, и рот ее наполнился слюной.
– Я принес вино и виски с содовой. – Рэнди полез в корзину. – Я не был уверен, что вам нравится больше.
– Вино, – сказала она, хотя никогда не пила вина за обедом.
Он налил им по стакану вина, потом вытащил из корзины две большие элегантно сервированные тарелки. На каждой тарелке возлежал большой кусок тунца, покоившийся на листьях салата, а сбоку примостились гроздья красного винограда и булочки из дрожжевого теста.
– Не имеете ничего против копченого тунца? – спросил он, вручая ей одну из тарелок.
– Вид привлекательный.
Он дал ей вилку вместе с кремовой полотняной салфеткой, и Клэр разорвала пластиковую упаковку тарелки и взяла кусочек тунца.
– Очень вкусно, – сказала она, чувствуя себя виноватой перед Джоном, который ел свой тунцовый салат на письменном столе в своем кабинете.
– Благодарю. – Рэнди прислонился к спинке скамейки и поставил свою тарелку себе на колени. – Ну, не могли бы вы есть и говорить одновременно?
Она кивнула.
– А что бы вам хотелось узнать?
Он сделал глоток вина.
– Я хотел бы знать все, что произошло в ту ночь в Харперс Ферри.
Клэр посмотрела через зал театра на тяжелый синий занавес, вспоминая снегопад на мосту. Менее всего ей хотелось вдаваться в такие глубокие воспоминания, ведь она так много энергии потратила на то, чтобы выбросить их из головы. Каждое движение Марго, каждое ее слово были так же ясны, как будто все произошло только несколько минут назад.
Она стала спокойно рассказывать ему о том, как увидела Марго.
– Как только я поняла, что человек, на которого я смотрела, женщина, у которой несомненно случилось какое-то несчастье, я просто должна была подойти к ней.
– Почему же ваш муж не пошел с вами?
– Он пользуется инвалидной коляской. Он не смог бы выйти из машины в такой снег.
– О, – сказал Рэнди. – Я не знал.
Клэр описала, как она шла по мосту, чтобы добраться до Марго, и как она не смогла заставить ее услышать до тех пор, пока не вышла на платформу.
– Я все еще не могу поверить, что вы это сделали. – Рэнди покачал головой. – Я не знаю, кто бы мог осмелиться на подобное.
Клэр съела несколько виноградин, прежде чем ответить.
– Я не думала о том, что я делаю, – сказала она. – Кроме того, этот выступ удивительно широк.
Я понимала, что, пока держусь за поручень, со мной ничего не случится.
– Если вы так считали… Продолжайте. Как она выглядела? Как была одета?
Клэр описала нищенскую одежду, слишком короткие брюки, мокрые теннисные туфли, пальто, которое больше подходило для весны, чем для зимы, и Рэнди разволновался, сидя рядом с ней, и стал теребить рукой бороду.
– Черт побери. – Он не смотрел на нее. – Я никогда даже не думал об этом. Об одежде. Мне бы следовало приносить ей вещи. Но мне это и в голову не приходило. Я приносил ей только еду. Она, конечно, не ела, но мне казалось, что единственное, что я умею – это кормить людей. Я никогда не думал об одежде. Черт!
Она почувствовала в нем боль, как и в прошлый раз. Однако на этот раз он не старался спрятать ее.
– Возможно, у нее были более подходящие вещи, просто ей было все равно, что на ней надето, – предположила Клэр, желая облегчить его переживания. – Я уверена, вам бы непременно сообщили, если бы у нее возникли проблемы с одеждой.
Рэнди, казалось, это не убедило.
– Продолжайте, пожалуйста. Что она вам сказала?
– Вначале – ничего. Казалось, она пребывает в собственном мире, хотя я уверена, что она понимала, что я рядом. – Она вспомнила, что Марго походила на ледяную скульптуру, так сильно она была покрыта снегом. Она не могла ему этого сказать. – В ней была какая-то умиротворенность, – сказала она вместо этого. – Правда, что-то подобное.
Он кивнул, но не посмотрел на нее.
– Она все время просила оставить ее одну. Потому что, как она говорила, она умерла уже на этом мосту несколько лет тому назад.
Рэнди резко взглянул на нее.
– После того, как вы рассказали мне о том несчастном случае, я поняла, что она, вероятно, говорила о той ночи. Она, должно быть, чувствовала себя умершей, когда умер Чарльз.
Рэнди кивнул:
– Да, я полагаю, так оно и было. Жизнь Марго – я имею в виду не то существование, которое она вела, – кончилась тоже в тот день. После этого она была все равно что мертвая.
– Она сказала, что слышит музыку. Шопена, как она говорила. Ноктюрн «До-диез-минор», который очень красивый. Я послушала его несколько дней спустя, после того как… я встретилась с ней.
Рэнди ничего не сказал.
– И еще она произнесла нечто очень странное. Что-то о том, что он не мог слышать музыку. Он нахмурился:
– Кто не мог? Шопен?
Клэр пожала плечами.
– Должно быть, она перепутала всех композиторов, – сказал Рэнди. – Ведь это Бетховен оглох, не так ли?
– Да, полагаю, что так.
– Наверное, она действительно потихоньку сходила с ума, если всех их перепутала.
– А может быть, она имела в виду Чарльза? Потому что он был уже мертв и не мог слышать музыки?
– Возможно, – согласился Рэнди.
– Я попыталась удержать ее, и некоторое время она не сопротивлялась.
– Удержать ее? Как?
– Просто я держала ее за руку. – Она взяла Рэнди за руку и быстро отпустила.
Он отодвинулся от нее, глаза его расширились.
– Боже, леди, вы действительно с ума сошли, знаете ли?
– Джон вызвал полицию из автомобиля. Возможно, это было ошибкой, потому что она запаниковала. Когда услышала сирены. Может быть, мне удалось бы отговорить ее, если бы не приехала полиция.
– Ага, а может быть, и вам бы пришлось расстаться с жизнью в реке вместе с ней.
Она не пыталась возражать, подумав о том, что происходило потом, и поняла, что не хочет рассказывать об этих последних минутах ее разговора с Марго. Она не хотела говорить о том, что Марго как бы просила у нее разрешения сделать это.
