Сейчас я лежу в постели – боли нет… Слабость и страшная усталость, как никогда раньше при уколах… Шприц с новой дозой лежит рядом, на блюдечке у кровати. В комнате никого нет. Я гляжу на потолок – и его углы начинают сужаться, пространство преломляется… Как было тяжело сегодня. Хочу, чтобы больше так никогда не было… Чтобы больше ничего не было… Я, кажется, снова в Малаховке, у железнодорожного полотна. Стас прыгает с обрыва, Кирилл качается на качелях рядом с дочерью. А я… Я проезжаю мимо в поезде и машу им сквозь затуманенное окно, а огни все дальше… Все дальше…»
На этом записи обрывались.
Я свернул бумаги и погасил свечи. Сквозь щели в железных ставнях робко сочился серый предутренний свет. Мы, все трое, были там, на откосе у Малаховки, и Златовласка кивала нам сквозь туманное стекло уходящего поезда… Никто из нас не успел ей помочь.
Глава 18
Возвращение
Мы уже могли вглядеться в лица друг друга. Голос Стаса прозвучал неверно, будто слегка надломленный:
– Вот и все. Остальное доскажу я. Еще тогда, при Йосе, Сименс подбил под нас клинья. Йосе казалось, что его влияние ослабело. А чтобы вернуть авторитет, сами знаете, что нужно: большие, очень большие бабки! А на меня самого тогда Маринка начала наседать… В общем, и мне это тоже пришлось кстати: подумать только – такой трафик! Новье на рынке, приходит почти по себестоимости, а цену задирай сам как хочешь! Мы сразу стали недосягаемы! Правда, зависть и ненависть сыграли-таки с шефом злую шутяру! Но мне ведь стало одному легче! Майе я пытался намекнуть сразу, еще когда Сименс приезжал знакомиться… Ну, да вы же ее знаете! А в прошлом году я и не знал, что найду у Вэна Кольку… Жена все твердила, мол, вроде у него с «черепным давлением не все в порядке…» Да уж, с черепным давлением…
Свет стал ярче, и я увидел глаза Стаса… Смотреть в них было нельзя, и я перевел взгляд на русскую печку в углу комнаты. На ее выступе приютилась смешная игрушка – гуттаперчевый львенок с зажатым в лапах хвостом, такой нелепый здесь, оранжевый и полосатый… И мы втроем со львенком молча дослушали Стаса…
– Я не могу много рассказывать. Вы же знаете, ребята, я ведь поэтому никогда не умел ухаживать за девушками. Я решил, вернее, я просто стал действовать. Кольку пока оставил у Вэна, знал, что лучше места для него не найти. Снова окунулся в «работу», тщательно проверил полную замыкаемость трафика на себя. И – отключился. Сразу после того, как узнал от Сименса о гибели Майки. Передозировка. Он ведь тоже хитрый, этот «джентльмен-бизнесмен». Даже дочке весь год до окончания школы высылал открытки «от дорогой мамочки». Потом уверял ее, что все делал по последней Майкиной просьбе, чтобы не мешать Бесс учиться. А я думаю, что он просто заметал следы, себя спасал. А потом прислал Бесс сюда, вбил ей в голову, что мать убили, хотел через нее подобраться к тебе, Кир, а через тебя – к моим материалам. Помнишь, он все гундел о «досье Стаса»? А если вы надеетесь, что деляга верил в свое отцовство, успокойтесь! Он просто Майке не хотел говорить. Так что щадить девчонку в любой ситуации никто не собирался!
Он помолчал.
– Ну что ж, друганы, в последний раз положитесь на мою защиту. И не вздумайте возражать – лучше ведь мы все равно ничего не придумаем. Я целый год ломал голову, просчитывал все варианты. В том числе и этот вариант. Место здесь тихое, глухое. Он здесь бывал сам, знает его. Я так и подумал, что все произойдет здесь. Но ведь и я здесь, у Ж-2, появлялся довольно регулярно. Начиная с того дня, когда мы, – помните? – приехали вызволять Златовласку и шли по карте! Так что знаю здесь все получше, чем мистер Сименс! И план будет такой… Дом как бы разделен на две половины. Когда Сименс придет на разговор, в этой комнате вас уже быть не должно.
Стас неожиданно отошел в угол, отодвинул ветхий диванчик, под ним была крышка подпола.
– Подпол проходит под всем домом. Точно такая же крышка находится в соседней комнате. Там, где держат Бесс. Терять нам нечего, так что постарайтесь там… разобраться с охраной. Девочке, видимо, что-то колют. Без разговоров хватайте ее и тащите прочь отсюда. Выход из подполья есть, в дальнем углу сада, там кусты сирени, так что внимания вы не привлечете. Тем более что охрана за вами не кинется… К этому времени Сименс уже будет звать на помощь. В остальном положитесь на меня. Сегодня я командир. И если что – не поминайте лихом, ребята!
Когда раздался стук в дверь, мы с Венькой молча сидели у стола, глядя на Стаса. Мне так хотелось запомнить его лицо – лицо настоящего мужчины и спортсмена, который наконец-то добрался до самого важного в своей жизни рекорда…
Дальше все и впрямь шло по плану. Я смутно все помню… Когда мы втроем – я с Бесс на руках и Вэн, прикрывающий нас сзади, – выбрались с участка, в доме раздался взрыв. Вверх поднялся столб пламени, из которого никто не вышел…
Получилось так, как и хотела Бесси: «Я и мой отец узнаем все факты и накажем виновных…»
Глава 19
Без названия
Сейчас мы сидим у Веньки в маленькой уютной гостиной – совсем по-светски, с бокалами в руках. Нежный, душистый летний вечер наполняет «Звездочку» теплом и истомой. Все так спокойно и невозмутимо… Все, кроме лиц сидящих с нами детей-ровесников – таких юных и таких беззащитно-прекрасных. Лицо Коли Долбина осунулось и потемнело, глаза опущены и веки подергиваются нервическим тиком. Бесс, наоборот, бело-бледная, глаза обведены черными кругами. Ее действительно кололи, да и хрупкая (Майкина!) психика не выдержала – девочка боится людей, боится оставаться одна, иногда разговаривает с голосами у себя в голове… Мы с Вэном остались одни у них. Сможем ли мы им помочь? Должен ли я объявить Бесси, кто ее отец? Ведь тогда девочка не получит огромного наследства Сименса и навсегда оторвется от благополучной Англии, где Майке так и не удалось обрести счастья? А имею ли я право не говорить этой правды?
Я сделал все, как ты просила, Бесси… Расследование доведено до конца, и когда ты попросишь рассказать о нем – расскажу все, как есть. А решать предоставлю тебе самой, моя единственная радость…
Пока же мы пьем вечерний чай (с ромом для меня и Вэна) в гостеприимном доме Веньки. Мы молчим. Но молчание нам не в тягость.
Потом дети встают и не спеша выходят из дома на главную аллею. Высокие ели охраняют их. Ели толпятся возле скамеек и зеленого стола в конце аллеи. Там еще можно отыскать наши инициалы. Мы с Вэном закуриваем и усаживаемся на крыльцо, глядя, как дети идут в мягкий и теплый свет солнца, и свет принимает их.
Послесловие
Всего восемь дней, с понедельника по понедельник, заняло все это дело, но все мы вышли из него иными. Кажется, прошла, как в бардовской песне, целая «маленькая жизнь». А внешне все будто бы осталось на месте. Уголовного дела по факту пожара на дачном участке не заводили. Венька уговорил-таки Ж-2 поскорее продать эту «нехорошую дачу», вернее, участок, где распоясались хулиганы. О факте исчезновения иностранных или русских подданных тоже никто не заявлял, тем более что я (за Бессиной подписью) отправил Сименсам в Оксфорд письмо, где сообщалось, что они с отцом в долговременных заграничных разъездах «по поводу наследства матери». Оформление английского наследства Майки на Бесс завершено, так что, думаю, английских родных это сообщение не удивило.
Вот-вот я пойду на работу, в свою редакцию…
А пока мы почти не покидаем Центр и частенько с Венькой и Коляном, как ни в чем не бывало, шлем весточки на Кипр нашей маме Тоне – с приветами от надолго командированного Стаса. Точно так же, как тогда в школу к Бесси шли письма матери!
И мы с Вэном показываем детям теплые и живые тропы своего детства. Есть, есть еще в Пехорке толстые черные пиявки, и песчаный карьер так же круто обрывается возле железнодорожного полотна. Только мы – не прежние. И дети другие. Какие они? И что ждет их впереди? Не знаю… Я ведь не предсказатель. Я даже не детектив, а журналистское расследование – не исследование фактов и событий, а скорее исследование тайн души и законов внутреннего мира, где приговор – оправдательный или обвинительный – каждый выносит сам себе. А кто отменит собственный приговор?
Пусть только в жизни наших детей будет и ночной шепот в темном клубе, и стол со скамейками на толстом ковре пахучей пушистой хвои, и легкие качели, взлетающие прямо к счастью…
Сука-любовь
Глава 1
Возвращение
Это снова я – Кирилл Сотников. И я снова обращаюсь к невидимому, но все понимающему читателю – немыслимо красивой девочке, гуляющей с Коляном Долбиным по главной аллее «Звездочки» в свои «хорошие», просветленные дни.
Я и Венька Ерохин сейчас сидим в комендантской келье у начала главной аллеи. Бесс и Колян гуляют именно по ней. Вечереет. Мы с Вэном грустим и считаем потери.
Наша верная четверка уменьшилась ровно наполовину. Сегодня исполняется сорок дней со дня гибели Стаса. Дату гибели Майки – нашей Златовласки – мы не знаем, и узнать больше не у кого. Сименса тоже сорок дней как нет, а Бесси помнит случившееся лишь обрывочно – так оно трагично и страшно.
