Инга подсоединила фотоаппарат к компьютеру.
Переснятая фотография получилась не очень четкой, но крупным планом на мониторе можно было рассмотреть детали, которые сразу не бросились в глаза. У этого, тогда еще молодого человека в тельняшке, который разводит змей, на шее нательный крест. Значит, во всяком случае, тогда он не занимался никакой магией. У остальных одежда с достаточно закрытой горловиной.
Впрочем, гораздо эффективнее, чем делать выводы по фотографии, поговорить с любителем рептилий tet-a-tet. Завтра же во что бы то ни стало нужно его найти.
Понедельник
24
Инга пришла на работу раньше всех. Встряхнула мокрый зонт, поставила сушиться у стены. За окном холодно и льет дождь, а отопление еще не включили. Утро ненастное, хмурое, но свет включать не хочется. Идти по такой погоде куда-то — тоже удовольствие весьма сомнительное, но делать нечего: надо попытаться встретиться сегодня с любителем рептилий.
Девять пятнадцать на часах. Но в понедельник все соберутся не раньше одиннадцати.
Это и к лучшему. Будет время написать о кастинге. А вообще модельным бизнесом, и в частности, делишками Алтынова, нужно будет попозже заняться отдельно. Тоже можно много интересного накопать.
Инга поставила чайник. Под его уютное шипение фразы выстраиваются как-то ладнее. Наскоро дописала информацию о кастинге. Скупое изложение фактов, никаких акцентов. Фамилии девушек, вышедших в следующий тур и фотография Ксюши. Яркая и утонченная одновременно красота младшей сестры красноречивее всяких слов.
Хорошо бы еще подписать под фото что-то вроде «будущая топ модель Ксения Иволгина». Но это, конечно, глупо, да и Ксюша будет против.
Инга вывела материал, отдала его Светке.
— Что-то мне подсказывает, — информашка о кастинге напомнила ей о другом, только начатом материале Инги. — Дочь Чурилова, Арина… Что-то есть в ее словах…
В среду Инга и сама так думала, но сейчас то, что сначала казалось значительным, растворилось в потоке информации.
— В словах каждого, с кем я говорила об Аникшине, что-то есть. Гораздо больше, чем Арина, меня интересует Адонис.
— Адонис?
— Помощник Чурилова…
Светка сморщила лоб и не вспомнила.
— Не помню. Кажется, у него не было никаких помощников, кроме дочери. Может, недавно появился.
Странно все это. Странно, что Светка знает Чурилова и его дочь, но не слышала об Адонисе. Нет, он определенно, загадочная личность и, скорее всего, что-то знает.
Инга снова достала из записной книжки клочок бумаги с телефонным номером Чурилова.
Красивый мужской голос ответил «Алло».
— Здравствуйте, я могу услышать Адониса?
— Это я, — настороженно ответил помощник Чурилова.
Инга попыталась вложить в свой голос максимум приветливости.
— Может быть, вы помните, я приходила к вам на прошлой неделе — брала интервью у Василия Григорьевича.
— Да. Вспомнил, — равнодушно ответил Адонис.
— Я хотела поговорить с вами еще в пятницу, в «Дилижансе»…
— Где? — в голосе Адониса появились презрительные и агрессивные интонации.
— В ночном клубе… — ответила Инга, стараясь не отвечать агрессией на агрессию.
— В каком еще ночном клубе? — Адонис, напротив, не только не скрывал, но и демонстрировал раздражение. Вот тебе и посвященный. — И вообще… — Адонис сделал небольшую паузу, концентрированную, наполненную неприязнью. — Извините, но у меня очень много дел. Мне нечего добавить к словам Василия Григорьевича.
Адонис положил трубку.
Если бы у Инги был третий глаз, она бы, наверное, увидела нервно подрагивающие ноздри Адониса и тоску, как у Одинокого Лота, вечно застывшую в беспокойных глазах.
Светка встретилась с рассеянным взглядом Инги.
— Положил трубку, — ответила Инга на взгляд Светки и придала своему лицу безразличное выражение. Как надоела эта глупая холодная маска. Как хочется иногда побыть слабой и беззащитной и не обращать внимания, кто и что скажет по этому поводу.
— Это странно, — Светка как будто озвучила мысли Инги. — Хотя, может быть, он просто не любит общаться с прессой. Эти разные экстрасенсы они вообще все со странностями. Попробуй, пойми их. А вот слова Арины все-таки интересно проверить.
— Мне надо найти еще одного сумасшедшего. И чем быстрее, тем лучше…
Инга сразу поняла, куда клонит Светка. И, скорее всего, ей не столько интересно, ясновидящая или нет дочь Чурилова, сколько хочется убить сразу двух зайцев — подтвердить (или опровергнуть) слова Арины, а заодно и самой провериться. К врачу ведь всегда гораздо приятнее ходить за компанию с кем-то, даже если это простой профилактический осмотр.
— Центр профилактики в двух шагах, а потом вместе поищем твоего сумасшедшего…
— Ну ладно, — неохотно согласилась Инга. — Только сначала договорюсь с ним о встрече, а потом сходим.
Наверняка, кто-то из коллег когда-то уже писал о столь экстраординарной личности.
Инга достала из сумочки мобильник с розовым корпусом и уже далеко не последней модели. Но это была вещь из разряда любимых — подарок отца на день рождения. А с любимыми вещами Инга расставалась только, когда они приходили в полную негодность.
В памяти телефона — с десяток номеров бывших однокурсников и еще столько же — других журналистов.
— Ты Рыжему позвони. Он всегда все знает, а если сам не знает, то знает, кто может знать, — посоветовала Светка.
Между прочим, неплохой совет, вот только номера Рыжего, как ни странно, у Инги не было.
Чей-чей, а номер Рыжего есть у всех в этом городе. Так же, как у Рыжего есть номера всех в этом городе.
— Какой у него телефон?
— Сейчас я ему сама позвоню, — Светка распахнула новый серебристый мобильник- раскладушку…
— Алло!
Ответил неприятный очень высокий женский голос. Инга почему-то сразу представила собеседницу невысокой пожилой женщиной.
— Здравствуйте, — улыбнулась Инга в трубку. — Извините, вы не разводите змей?
Инга представила, какую реакцию вызовет ее вопрос, если телефон оказался не тем. Но реакция оказалась более, чем адекватной.
— Вы, наверное, из какой-то газеты?
— Да, — удивилась Инга. И прежде, чем собеседница успела поинтересоваться, из какой именно, продолжила. — Могу я услышать Александра Чаркова.
— Не знаю, согласится ли он давать интервью, — проворчала женщина.
— Но вы не могли бы все-таки пригласить его к телефону, — повторила Инга свою просьбу другими словами.
— Он не любит общаться с прессой, — перефразировала женщина свой довод и добавила. — Да и времени у него нет болтать с журналистами.
— Я не отниму много времени, — попробовала Инга возразить заботливой матери или ревнивой жене (скорее, последнее).
— Ничем не могу вам помочь, — женщину, явно, не убедил последний аргумент.
Инга хотела уже повесить трубку, но услышала какую-то возню по ту сторону провода.
— Алло! — торопливо отозвался мужской голос, тоже высокий и недовольный. Наверное, брат и сестра.
— Вы Александр Чарков?
— Я.
— Мы хотели бы взять у вас интервью.
— А «мы» — это кто?
— «Мы» — это газета «Криминальная хроника».
Фраза прозвучала весело, даже игриво, но тем не менее насторожила Чаркова.
— Чем я заинтересовал вашу газету?
— Мы пишем не только о криминале, но и просто об интересных людях, — слукавила Инга. На самом деле просто интересные люди, за исключением Пашиных звезд на последнюю полосу, мало интересовали Балоцкого, если, конечно, каким-то образом они не были связаны с криминалом.
Чарков тем не менее, удовлетворился таким объяснением.
— У меня и времени на журналистов нет…
Ингу уже начинала раздражать эта парочка. Зачем, спрашивается, было выхватывать трубку у сестры (матери или жены — кем она там ему приходится?), если собирается повторять то же самое, что она уже сказала минуту назад.
— Я не отниму много времени, — повторила Инга сквозь зубы.
— Все вы так говорите, — продолжал капризничать Чарков. — А потом и чаем вас напои, и к чаю что-нибудь дай. А мне змей кормить надо.
— Мне нужен не чай, а интервью, — не поняла Инга намека. — А чай и что-нибудь к чаю я и сама привести могу.
— Вот недавно две девочки молоденькие приходили, журналистки. Так они чай и тортик принесли и за интервью заплатили.
Так вот к чему эта длинная преамбула.
— Но ведь статья в газете — это бесплатная реклама!
— Знаете, девушка, я в рекламе не нуждаюсь, — меланхолично возразил Чаркин.
— А из какой газеты к вам приходили те девочки? — попробовала Инга уличить Чаркова в обмане. Хотя, может быть, и правда, что-то заплатили ему. Скорее всего, у девчонок был испытательный срок, и этот материал, действительно, много для них значил.
