На привале перед подъемом Коул указал на узкую тропку, змеившуюся между огромных валунов. Она поднималась круто вверх метров на пятьдесят.
– Ну вот, Стеф, это и есть Столовая тропа. – Он взглянул на нее с вызовом. – Можете передумать и ехать домой. Никто слова не скажет.
Правду сказать, соблазн был велик. Но... Чарли смотрел на нее бесстрастно, как всегда, а вот Коул, кажется, только и ждал, чтобы она струсила. Стефани гордо выпрямилась. Она скорей умрет, чем выкажет хоть каплю страха!
– Не говорите глупостей, Коул.
– Доберемся вон до того карниза, дальше будет легче. – Чарли указал на нагромождение валунов. – Оттуда мы просто полезем вверх по склону.
Стефани это не слишком успокоило: склон оттуда поднимался почти вертикально.
Скоро – слишком скоро – все были готовы ехать. Отряд вел Коул; он приказал ехавшей следом Стефани держаться от него на достаточном расстоянии и дать Зорьке возможность самой выбирать дорогу. За Стефани двигались Джош с Сэмом; замыкал шествие Чарли. Пробираться по узкой тропке, стиснутой валунами, было еще труднее, чем представляла себе Стефани. Наконец они взобрались на карниз. Над ними угрожающе нависал каменистый склон, по которому, огибая валуны и кустики полыни, вилась тропа. Стефани вцепилась в луку седла – и... вдруг в ушах у нее зазвучал странно знакомый голос: «Хорошему наезднику не нужно держаться руками. Да и лука у седла не для этого».
«Заткнись!» – оборвала Стефани. Кто бы ни был обладатель голоса, ему явно не случалось ездить по Столовой тропе. Подъем был так крут, что каждый раз, как Зорька делала шаг, Стефани чуть не сползала с седла.
Остальным, казалось, все было нипочем. На привалах они беспечно перешучивались и смеялись. Но в пути, когда всадники ехали гуськом друг за другом, разговаривать было трудно. Стефани это только радовало: она могла сосредоточенно, не отвлекаясь, повторять про себя: «Я не заплачу. Я не захнычу. Я не сдамся...»
Наконец они взобрались на гранитный утес. Отсюда до вершины было уже рукой подать, и тропа, ведущая вверх, казалась более широкой и пологой. Коул развернул лошадь.
– Стеф, погодите. Я вам кое-что покажу.
Поняв, что самое трудное позади, Стефани не смогла сдержать вздоха облегчения и про себя возблагодарила Бога. Она подала Зорьку в сторону, вслед за Сумраком, а Джош и Чарли проехали дальше.
– Смотрите, – сказал Коул и указал на что-то за ее спиной.
Стефани обернулась – и ахнула от восторга. Вся прерия лежала у ее ног. А еще холмистые предгорья – в серо-голубых зарослях полыни и красно-желтых осенних полосах вдоль ручьев. Коул кивнул на запад, на голубые горы в дымчатой дали.
– Это пастбище Совиный Ручей. От нас до тех гор добрая сотня миль. – Он вопросительно поднял брови. – Ну что, стоило ехать?
– Да, это прекрасно! – Она бросила на него невинный взгляд. – С чего вы взяли, что мне могло не понравиться?
– Я слышал, как вы всю дорогу ругались сквозь зубы.
Стефани залилась краской и не нашла подходящего ответа.
– Когда Мегги в первый раз лезла на эту гору, она отчаянно бранилась всю дорогу. И отнюдь не сквозь зубы, – с улыбкой заметил Коул, возвращаясь на тропу. – Ладно, поехали, а то Чарли и Джош начнут гадать, что с нами стряслось.
Через несколько минут они достигли цели. Плоская вершина, по-здешнему «стол», выглядела удивительно мирно: она поросла травой и была похожа на лужайку. Стефани готова была себя ущипнуть: уж не мерещится ли ей эта благодать после крутого подъема?
– Остановимся здесь, пускай Зорька покормит Мечтателя, – приказал Коул, спешиваясь. – Слезайте, отдохните.
Стефани соскользнула с лошади, радуясь, что может размять затекшие ноги.
Несколько минут спустя Стефани, Джош и Сэм уже вовсю гонялись друг за дружкой в высокой траве.
– И не подумаешь, что совсем недавно она была еле жива от страха, – заметил Коул.
– Похоже, она не из тех, что хнычут да себя жалеют. – Чарли сдвинул шляпу на затылок и огляделся. – Если мы с Джошем двинем вправо через Красный Каньон, а вы – влево до родников, мы быстро объедем все пастбище.
– Неплохо придумано, – кивнул Коул. – Встретимся возле Трясунов, там и пообедаем. – Он взглянул на солнце. – Если не найдем их к тому времени, по крайней мере будет понятно, где искать.
Красота горной вершины очаровала Стефани. Среди травы кое-где поднимались одинокие сосны и одетые в яркие осенние наряды осинки. Всадники ехали почти два часа, переходили мелкие ручейки, огибали валуны и наконец увидели узкий, но глубокий каньон.
– Это Трясуны, – объяснил Коул, указав на рощицу дрожащих на ветру осин. – Чарли подъедет с другой стороны.
Они выехали на огромный зеленый луг, с трех сторон окруженный соснами и осинами. С четвертой стороны зелень травы сливалась с голубизной неба – там плато обрывалось.
– Как красиво! – воскликнула Стефани, полной грудью вдыхая терпкий горный воздух. – А это место как-нибудь называется?
Коул пожал плечами и кивнул на родничок, журчавший между камней.
– Обычно местность называют по воде. Это – Крысиный источник.
– Крысиный источник! Так обозвать такую красоту? – гневно воскликнула Стефани.
– Ну, ковбои не слишком-то хитры на имена.
– Расстрелять бы того, кто выдумал это название!
– Его и расстреляли, – невозмутимо отозвался Коул, расседлывая Сумрака. – Дамы из поселка страшно разозлились и разыскали злодея. Ковбой к тому времени был уже стариком и защитить себя не смог. Прочли ему приговор и поставили к стенке. – Коул покачал головой. – И похоронили его у этого самого родника.
Стефани невольно взглянула на ручей, затем перевела взгляд на Коула – он улыбался во весь рот. Опять он ее провел.
– Ах ты обманщик!
Она сорвала с головы шляпу и запустила в Коула, но он ловко увернулся и полез в седельный мешок за путами для лошадей. Глаза его искрились весельем.
Стефани достала еду и расстелила на траве одеяло. Расседлав и стреножив обеих лошадей, Коул растянулся на одеяле рядом с ней и надвинул шляпу на лицо.
Стефани озорно прищурилась. Сорвав длинную травинку, она начала щекотать Коулу ухо. Он отмахнулся от назойливой мушки раз, другой... но мушка не отставала, и Коул что-то заподозрил... Внезапно он сел и крепко схватил Стефани за руку.
– Люди умирали и за меньшее, – прорычал он.
– Знаю, – засмеялась она. – Как тот бедняга, что отправился на тот свет из-за Крысиного источника!
– Вы, барышня, напрашиваетесь на неприятности. – Он выхватил из ее руки стебелек. – Правосудие на Западе не знает ни промедления, ни пощады.
– Ой, боюсь!
– Правильно делаешь, что боишься. – Коул отпустил ее руку и снова лег. Стефани смотрела на него с блаженной улыбкой: она была счастлива.
