неделе начну у него работать. Но главное, представляешь, он проезжал мимо, увидел меня и остановился поздороваться. Так вот, он тебя довезёт, ему по пути. А с твоей тачкой завтра разберёмся, а потом как-нибудь тебе её доставим.
— А это удобно?
— Конечно! Ты что!
— Твой босс? А чем ты занимаешься? Ты же ничего не рассказал.
— Буду вином торговать. Завтра всё подробно расскажу, сейчас неудобно просто, он ведь ждёт.
— Ладно… Слушай, Никола, спасибо. Правда… Большое спасибо. Я очень рада, что встретила тебя.
— Я тоже рад, Лиза. Я позвоню завтра.
Мы обнимаемся. Два итальянских поцелуйчика. Он подводит меня к машине и открывает заднюю дверь.
— Чао, Никола.
— Чао, Лиза. Позвони, как будешь дома.
Я чувствую лёгкий холодок. Как-то это странно, сажусь в машину к незнакомцу. Наверно, не стоит так делать. Но сейчас уже вроде поздно отказываться. Что он обо мне подумает? Да и кому я нужна?
«А ты натуральная блондинка?» — проносится в голове, и что-то я начинаю трусить, но как дурочка, всё равно сажусь на заднее сиденье, пристально вглядываясь в водителя. И тут сердце обрывается. Я его узнаю…
— Чао, Лиза, — говорит он очень знакомым голосом.
Это Марко.
20. Хотя бы поговорили
Первый порыв — немедленно выскочить из машины. Лицо бледнеет, уши моментально становятся красными, дыхание перехватывает.
— Подожди, — говорит Марко, читая в моем взгляде отчаяние. Я чувствую, что выгляжу, как мелкий зверёк, попавший в когти к хищнику. Сердце колотится, взгляд блуждает. Подаюсь вперёд:
— Что? Чего ждать? Останови, я выйду!
— Подожди, не убегай, давай поговорим.
Да о чем говорить? Что за мазохизм?
— Я не хочу говорить!
Все как будто подёргивается пеленой, в ушах стучит, желудок разрезает острая боль. Ну почему я всегда впадаю в панику? Закрыть глаза, досчитать до десяти, глубоко дышать… Какая чушь!
— Ладно, если не хочешь говорить, я буду молчать. Поедем молча. Я тебя просто довезу. По-другому всё равно не доберёшься.
Голос доносится откуда-то издалека, слова смешно и басовито растягиваются, я не здесь, душа отделилась от тела и рассеянно наблюдает за этим нелепым драматическим и до предела замедленным фильмом. Это длится несколько секунд, а потом я делаю глубокий выдох и соединяюсь сама с собой, откидываюсь на спинку и стараюсь спрятать эмоции. Чего мне бояться? Всё худшее уже произошло и ему не удастся сделать мне ещё больнее… Наверное…
— Ну давай, говори, чего ты хотел.
— Послушай, я просто хочу извиниться.
Неужели? Он хочет извиниться? Вот это поворот!
— Да? За что тебе извиняться?
Переход от паники к сарказму прошёл быстро. Молодец. Могу со временем стать образцовой стервой.
— Ну, за то, что накричал на тебя тогда… Ну, когда мы тут встретились на днях… В общем, прости, я не должен был так себя вести…
— Да-а-а? За это ты хотел попросить прощения?
— Ну да…
— Попросил?
— Да.
— Ну отлично. Прощаю, забудь. Считай, что ничего не было.
Повисает пауза. Марко явно ждал, что разговор пойдёт иначе, поэтому он озадачен.
— Хорошо… ну, то есть спасибо.
Прикусываю язык, чтобы не сказать «пожалуйста», мы же не в детском саду. Идиотский получается разговор. Мне неуютно, некомфортно. И мне не нравится мой тон — я ведь совсем не такая. Всё не нравится. Скорей бы прошло время. Надо молчать, ничего не говорить. Но Марко, кажется, не хочет оставить меня в покое:
— Нет, я всё понимаю, правда. Ты красивая, привлекательная девушка, очень интересная, умная…
Я сдвигаю брови — что происходит? Может у него биполярное расстройство?
— Ты что, псих?
— Нет, я действительно так думаю. Ты мне ничего не обещала, не давала никаких обязательств. Мы взрослые люди, у каждого из нас своя жизнь, так что всё в порядке. Мне было очень здорово с тобой, так что без претензий. Давай сохраним если не дружбу, то хотя бы нормальные деловые отношения.
Без претензий? Я что-то ничего уже не понимаю… Хмурюсь, тупо смотрю в подголовник перед собой. Это что какая-то иезуитская шутка?
— Ну что, договорились? Мир?
Я ничего не отвечаю и пытаюсь разглядеть его лицо в зеркале. Что здесь происходит? Видимо, он полагает, что я соглашаюсь на мир, потому что продолжает говорить, причём уже более расслаблено.
— А Василий тоже приедет сюда?
Сейчас, кажется, моя голова взорвётся.
— А что ему здесь делать? Нет, с чего бы?
Марко выглядит немного озадаченным.
— Значит ты скоро уедешь?
— Да нет, не планирую пока, ближайшие месяцы буду здесь.
— А когда намечена свадьба?
— Какая свадьба? — я уже взведена до предела. — Что вообще здесь творится?
Марко тоже начинает терять терпение:
— Слушай, я же извинился! Что ты из меня дурака делаешь? Я спрашиваю про твою свадьбу с Василием. Я знаю, что он твой жених!
— Что?! Жених?! Вася?! Да я его знать не знаю! Жених нашёлся! Ты, наверное, рехнулся! Как тебе это в голову пришло вообще?
— Да что ты за человек такой, Лиза? Для тебя что, люди ничего не значат? Вчера жених, сегодня знать не знаю! Как так можно вообще?! Спишь со мной, а сама готовишься к свадьбе. Теперь отпираешься! Уже передумала, нашла кого-то получше? Николу что ли?
Нет, я не могу поверить, что слышу это. Меня накрывает гигантской черной волной, я задыхаюсь, ничего не понимаю, не вижу, не осязаю.
— А-а-а-а! Останови! Останови машину! Останови, блядь, эту блядскую машину!!!! — я ору, из глаз льются слезы, стучу кулаками по сиденью, по двери, по стеклу, дёргаю ручку. — Останови, не то я на ходу выпрыгну!!!
Он останавливается на обочине, и я выскакиваю в раскалённый ад, в пекло, в непригодный для дыхания воздух. Меня душат слезы, я скрючиваюсь, опускаюсь на зловонный асфальт и рыдаю во весь голос. Марко стоит рядом, испуганно смотрит на меня, озирается по сторонам, не знает, что со мной делать.
— Ты это хотел со мной сделать? — заикаясь выкрикиваю я. — Это?! Пиздуй отсюда! Если я такая блядь безнравственная, что ты прилепился ко мне?! Отстань от меня! Что тебе от меня надо! Оставь меня в покое!
Меня несёт, я ничего не вижу, не слышу, не понимаю. Я чувствую только обиду, горечь и невыносимую боль. Он робко кладёт мне руку на плечо, я её сбрасываю, встаю на ноги, со всех сил толкаю его и, ничего не различая бегу от машины по грубой земле, вывернутым валунам, сухой траве. Запинаюсь, падаю и остаюсь лежать в горячей пыли, политой кровью и слезами. Мне больно, я хочу умереть, провалиться, исчезнуть.
Слышу своё имя, взволнованный и растерянный голос Марко. Он подбегает ко мне, пытается
