птиц.
Прошло более ста лет со времени открытия археоптерикса, а палеонтология в вопросе происхождения птиц топталась на том же месте. Все соглашались, что нужны новые материалы, и они неожиданно пришли – со стороны динозавров.
В 1973 году американский палеонтолог Д. Остром опубликовал монографию о небольшом динозавре дейнонихе (Deinonychus), чей скелет поразительно напоминал скелет археоптерикса. Остром потратил немало времени на изучение всех образцов археоптериксов и насчитал двадцать два общих признака динозавров и птиц, которых нет в других группах (сегодня таких признаков известно более восьмидесяти). Остром пришел к выводу, что птицы – прямые потомки динозавров. Более того, предположил, что динозавры были с перьями, хотя летать не умели.
Спустя пятнадцать лет советский палеонтолог С. М. Курзанов опубликовал монографию про маленького, размером с гуся, динозавра авимима (Avimimus). Курзанов тоже нашел в его костях много птичьих признаков, в том числе необычный гребень вдоль локтевой кости. Похожий есть у птиц, к нему крепятся маховые перья. Курзанов предположил, что авимима с большой долей вероятности можно одеть в перья[61].
Предположения Острома и Курзанова оставались гипотетичными. Явных доказательств в виде динозавровых перьев не было, большинству палеонтологов пернатые динозавры казались фантастикой.
Немногочисленные находки окаменевших покровов динозавров противоречили гипотезе о перьях. От гадрозавров, завропод и цератопсов сохранились отпечатки крупной чешуи, панцирных анкилозавров и вовсе, как тогда считали, покрывала костяная броня (теперь известно, что поверх костяной брони находился роговой слой).
Ситуация изменилась в начале 1990-х годов.
На северо-востоке Китая находится богатейшее местонахождение окаменелостей, точнее, целая их россыпь – Чжэхоль (провинция Ляонин). Это громадное геологическое тело с остатками раннемеловых животных. Оно начинается в Северной Корее, проходит через Маньчжурию и Внутреннюю Монголию и занимает значительную часть Забайкалья. В начале мелового периода на территории Чжэхоля располагалось много вулканов, среди которых росли леса. Извержения выбрасывали газ, пепел и регулярно уничтожали растения и животных. Благодаря уникальным условиям захоронения их сохранность оказалась просто изумительной.
Отложения Чжэхоля велики не только по протяженности, но и по мощности. Они состоят из трех главных пластов суммарной мощностью более двух с половиной километров. Время их образования охватывает 15 миллионов лет: 135–120 миллионов лет по современным датировкам.
История открытия Чжэхоля показательна. Еще в 1880 году отсюда описали маленькую рыбку, чей отпечаток нашел французский миссионер. Затем на полвека изучение прекратилось: на рубеже веков Китай сотрясали перевороты и войны. Следующие открытия пришлись на время японской оккупации. В сороковых годах японцы собрали здесь остатки небольших, размером с ящерицу, водных рептилий (Monjurosuchus), которых позже отнесли к хористодерам.
После Второй мировой войны регион вернулся в состав Китая, после 1949 года здесь работали китайские геологи и палеонтологи. Никаких громких открытий они не совершили, изыскания шли неторопливо, как во всех уголках мира. Находки не баловали разнообразием и ограничивались тремя животными: мелкими рачками конхостраками Eosestheria, личинками насекомых Ephemeropsis и рыбами Lycoptera. Почти ничего другого не встречалось, и фауну Чжэхоля называли аббревиатурой по этим ископаемым – EEL-фауна.
Перемены наступили в конце 1980-х. В 1987 году крестьянин нашел в сланцах у города Чаоян отпечаток ископаемой птицы, вскоре описанной как синорнис (Sinornis). В 1990 году китайский палеоихтиолог во время сбора остатков рыб добыл еще несколько отпечатков птиц в другом районе, в Болуочи.
Такое изобилие, видимо, было связано с тем, что птицы погибали на лету от ядовитых вулканических газов и падали в воду. Трупики засыпало пеплом, и они быстро погрузились на дно. Благодаря мелкому, как пыль, пеплу и быстрому замещению органических тканей минералами они законсервировались с поразительной детальностью.
Чжэхоль стал сенсацией: наконец, удалось открыть новые отпечатки мезозойских птиц, причем сразу нескольких. Но главное было впереди.
В 1994 году молодой фермер Ли Иньфан выколотил из сланцев рядом со своей деревней отпечаток животного размером с курицу. Окаменелость напомнила ему рисунок археоптерикса из школьного учебника. У животного был крупный череп, длинный хвост, а тело окружала темная бахрома то ли пуха, то ли шерсти. Скелет изгибался дугой в типичной «позе смерти»: голова и шея вывернуты назад, хвост задран вверх. Поза связана с сокращениями шейных и хвостовых сухожилий после гибели животного и нередко наблюдается у ископаемых позвоночных.
Плита легко разделилась на две части. На одной остался отпечаток, на второй противоотпечаток. Чтобы выручить больше денег, фермер продал одну плитку Институту геологии и палеонтологии в Нанкине, другую – палеонтологу, специалисту по ископаемым рачкам из Национального геологического музея в Пекине. За второй образец он выручил 750 долларов – огромные деньги для китайского фермера, а по факту совершенно ничтожные. Как шутил американский палеонтолог Марк Норрел, к цифре стоило бы прибавить пару нолей.
В 1996 году вышло описание находки. Авторы статьи назвали животное синозавроптериксом (Sinosauropteryx), то есть «крылатым китайским ящером», и посчитали самой ранней формой птиц, предшественником археоптерикса, поскольку слои тогда считались юрскими. Описание вышло в китайском геологическом журнале на китайском языке. Мало кто в мире за пределами КНР читал китайские журналы, а связи китайской и мировой науки в те годы были слабыми. Находка могла бы долго прозябать в безвестности, но вмешался случай.
В том же 1996 году канадский палеонтолог Фил Карри возвращался в США из экспедиции по Гоби. В Пекине ему показали газету с заметкой про синозавроптерикса. Карри заинтересовался, сходил в музей посмотреть на образец. Ему хватило одного взгляда, чтобы понять: отпечатки перьев подлинные, а животное не птица, а динозавр.
Спустя несколько недель Карри с китайским коллегой привез фотографии синозавроптерикса на ежегодное собрание Общества палеонтологии позвоночных в Нью-Йорке. Снимки вызвали настоящее потрясение в умах. Участники пропускали доклады и бегали за Карри, чтобы взглянуть на фотографии. Его постоянно окружала толпа. «Я хорошо это помню, потому что сам не с первого раза сумел посмотреть снимки», – вспоминает британский палеонтолог Майкл Бентон.
Весть дошла до журналистов. Газета The Times рассказала про пернатого динозавра на первой полосе. Журналисты возмущались, что официальных объявлений о находке не было: «Довольно редко такие важные научные открытия преподносятся столь небрежно»[62].
Бывший на конференции ученик Острома Роберт Бэккер заявил, что гипотеза о динозавровых перьях доказана. Скептики утверждали, что за перья приняли какие-то минеральные структуры или что образец поддельный. Трудно ведь судить по фотографиям. Но через год западных ученых пригласили в Пекин взглянуть на образец. Они подтвердили, что отпечаток подлинный, перья действительно перья, причем примитивные и напоминавшие щетинки.
Как
