точно не могу сказать, но порядка 140 на 80 или на 90.
– Лекарства какие-нибудь от давления пьёте?
– Когда повышается, то пью.
– Какое пьёте?
– Эналаприл, а то иногда амлодипин.
– Чем болели?
– Восемь лет назад инфаркт был.
– Миокарда?
– Да. А какой ещё он бывает?
– Да бывает. Например, инфаркт мозга. Называется ещё – инсульт. Вот с подозрением на инсульт вас сюда и привезли.
– Ещё радикулит у меня был и есть.
– Аллергия на какие-нибудь лекарства есть?
– Да нет. Те, которые использую и использовал, принимаю нормально.
– Хорошо. Покажите зубы.
– Все?
– А что, у вас их много?
– Что-то есть.
– Ну, давайте, все показывайте. Так, хорошо… Покажите язык… Больше высуньте. Всё, достаточно. Надуйте щёки… Достаточно. Вытяньте руки вперед, ладонями вниз. Так, хорошо… А теперь указательным пальцем правой руки коснитесь кончика носа… Теперь то же самое левой рукой. Хорошо… Смотрите на кончик молоточка. Голову не надо поворачивать, только глазами за молоточком. Так, хорошо… Николай Семёнович, теперь сядьте на кровать. Вы сможете самостоятельно сесть?
– Конечно, могу.
– Хорошо. Положите нога на ногу.
– Какую на какую?
– Начинайте с любой… Теперь другую так же… Давайте руки. Сначала левую. Хорошо… Правую. Теперь встаньте, вы можете встать?
– Да, конечно.
– Руки вытяньте вперёд, пальцы растопырьте, ступни ног постарайтесь вместе поставить. Так, хорошо… Как в прошлый раз – дотроньтесь пальцем до кончика носа. Да нет, своего, конечно. Теперь другой рукой. Закройте глаза и то же самое проделайте с закрытыми глазами. Нет, зубы и язык не надо уже показывать, только пальцем дотроньтесь до носа. Всё, садитесь, Николай Семёнович. Если устали, то можете прилечь.
– Да нет, нормально всё. Может быть меня домой выписать? Я чувствую себя хорошо.
– Нет, давайте я лучше вас понаблюдаю. Анализы сделаем, исследования, что положено. Лекарства какие надо пропьёте здесь. А домой вы успеете ещё. Вас ведь будут навещать сын и сестра?
– Про сына сказать не могу, он занят, работает. Но в выходные, конечно, приедет. А сестра на пенсии, она будет приезжать. А лекарства я и дома могу пить.
– Вот и хорошо. С выпиской давайте подождём. С лекарствами так. То, что дома вы можете пить и будете, я не сомневаюсь. Но вам надо бы пройти курс лечения здесь, капельницы Вам поставим. Я думаю, что сознание вы, всё-таки, теряли. И хорошо ваша сестра сделала, что вызвала скорую…
Идут ко мне, второму новенькому.
– Вот этот хулиган. Капельницу выдернул, всю простынь кровью залил.
Это женщина в белом халате на меня жалуется.
– Ну, хулиган, как вас зовут?
– Андрей Иванович.
– Как вы себя чувствуете, Андрей Иванович?
– Хорошо.
– Хорошо – это как? Объясните, что вы понимаете под словом хорошо? Руки-ноги двигаются?
– Да нет, не очень.
– Ну вот, а говорите – хорошо. Поднимите левую руку… А теперь – правую… Выше, выше. Теперь обе руки вместе поднимите. Не очень получается. Вы левой рукой помогите правой… Так, достаточно. Когда с вами это случилось?
– Что случилось?
– Да вот, слабость в правых конечностях.
– Слабость не знаю когда. А сознание потерял в автобусе вчера вечером. Домой с работы ехал и потерял.
– Вы работаете?
– Да.
– Кем?
– А что, это важно для лечения?
– Да нет, не важно. Если не хотите, не говорите. Пусть это будет для меня секретом, а Вашей тайной.
– Да какой там секрет. Преподавателем я работаю. В институте.
– В каком?
– В геологоразведочном.
– Это в Центре, что ли? Я там как раз учился в медицинском, рядом с геологоразведочным.
– Это он раньше в Центре был, а теперь его перевели в Беляево.
– Понятно. Ногу левую поднимите насколько возможно… Теперь правую… Давайте я вам помогу… Повыше попробуйте… Так, удержать самостоятельно не можете?..
– Не могу повыше.
– Сколько вам лет?
– Пятьдесят девять.
– Вы уже на пенсии?
– Нет ещё. На следующий год только. С шестидесяти у нас в стране.
– Бывает, что и не с шестидесяти. Вы же, говорите, в геологоразведочном? Горняки-то могут и раньше выходить на пенсию.
– Я не горняк, я больше геодезист.
– Понятно. Андрей Иванович, вы умеете считать?
– Случалось. Я ведь геодезист, а в геодезии без счёта не обходится.
– Давайте-ка так, назад от ста, каждый раз отнимайте семь.
– Сто, девяносто три, восемьдесят шесть, семьдесят девять, семьдесят два, шестьдесят пять…
– Достаточно. И ещё, скажите, какую вы видите разницу в таком выражении: материна дочка и дочкина мать?
– Так, материна дочка… это… значит дочка моей матери. А мать – моя или нет?
– Ваша.
– Тогда сестра она мне. А дочкина мать – жена моя.
– Молодец, правильно.
– Чем болели?
– Когда?
– Вообще, в своей жизни.
– Если в детстве, то корь, скарлатина, ветрянка. Аппендикс удалили, весной 89 года. Да неудачно. Свищ был. Когда меня привезли в больницу, никак не могли определить, аппендицит или нет. Температура держится нормальной, анализ крови сравнительно хороший. Уже под утро решили сделать осмотр, лапароскопию. Посмотрели, а там – точно, уже аппендикс воспалился. Но дежурный хирург и его ассистент к этому времени уже сильно на бровях были, анекдоты рассказывают, хохочут и заодно меня и вскрывают. Но как-то неловко получилось у хирурга, и он заехал немного в сторону по шву. Так в этом месте потом свищ и образовался. Я когда выписался, ездил в больницу с этим свищом, попал на приём как раз к этому хирургу, Абрамов его фамилия. Он и говорит:
– Кто же это вам такой шов-то устроил?
Я говорю:
– Вы.
Он карту мою посмотрел, крякнул и сказал:
– Ну, дело наживное.
Что он этим хотел сказать, я так и не понял. В районной поликлинике мне уже другой хирург назначил уколы, антибиотик. Так вот с этого антибиотика и пошёл у меня звон в ушах, до сих пор звенит. Так что прав этот Абрамов, звон в ушах оказался наживным делом.
– А какой был антибиотик? – спрашивает врач.
– Я уж и не помню, помню только, что на букву Л. Потом я узнал, что этот антибиотик запретили к использованию, из-за осложнений от него. А в моей карточке медицинской листок с его назначением удалили, просто вырвали и всё. Вот оно и оказалось наживное дело.
– Как назвали ваш звон?
– Неврит слухового нерва. Я консультировался у знаменитого профессора. Он сказал, что может мне сделать операцию, но процент успеха небольшой. Поэтому лучше пусть звенит, пока сами живёте. А потом и перестанет. Вот так и живу, со звоном. Лечился, но не лечится.
– Занятная история. А ещё чем болели?
– Был сложный перелом правой ноги, в 78 году. Остеохондроз, радикулит – эти оба до сих пор во мне.
– Так, Андрей Иванович, вставать вам пока нельзя, только лежать. И кушать старайтесь лёжа. По маленькому и по большому – в памперс. Я вам назначил капельницу на каждый день, ещё сделаю назначения. Всё старайтесь применять. Назначу Вам массаж, потом – на лечебную гимнастику, сами уже ходить будете. Скоро дело пойдёт на поправку. До свидания. Выздоравливайте.
***
Сегодня у нас «родительский день». Ну, для нашей палаты всё равно какой день, потому что мы тут все практически неходячие, кроме Николая Семёновича, бывшего предателя. Вот, оказывается, что первое впечатление ошибочное.
