— Так может, если ребенок так нужен, вы сами родите?
— К сожалению, это невозможно, — он выпустил наконец руку. Черты стали резкими, а голос стальной. — Позовешь, когда стол будет накрыт.
Машка поставила приборы на стол и хихикнула.
— Ты чего?
— Да Мстислав, — она подошла ко мне и заговорчески зашептала: — Он не может. У него. Пиууу, — она опустила указательный палец вниз.
— Что?
— Часы показывают всегда полшестого, — захихикала она. — Прислуга болтает, что несколько лет назад, одна знахарка напоила его какими-то травками. Вроде, он её выкрал и хотел бейбика сделать, а она замужем была, и мужа любила. Я не знаю, что с ней случилось потом. Но с тех пор он такой.
— Ничего себе.
— Ага. Классно она ему отомстила. Оставила импотентом на всю жизнь.
— А как же то, что он девушек пригласил?
— Так это для гостей. Сам он их услугами не пользовался. А остальные…
— Хватит! — опять она намекает на Глеба. — Эта тема закрыта.
— Ну и отлично! Живи дальше в розовых очках!
На завтраке я молчаливо ковыряюсь в тарелке. Сегодня же нужно поговорить с Глебом. А вдруг Машка окажется права и наш бурный секс это продолжение плана отца?
— Всё в порядке? — Глеб ловит мою холодную ладошку под столом.
— Да. Голова только кружится, — сама себя накрутили, что голова заболела. Я посмотрела в самые красивые глаза и утонула. Я пропащий человек. Разве любить это больно? А мне сейчас да.
Что если он меня бросит, как я это переживу? Что если изменит? За такой короткий срок он стал мне самым родным, частичкой меня. Глеб положил горячую ладошку на мою щеку. Так хорошо. Зажмурилась, запоминая это ощущение полета от его прикосновений. Этот заботливый взгляд.
— Кружится? Может полежишь?
— Я думаю, лучше прогуляться. Устала в четырех стенах сидеть. — он кивнул.
— Куда поедем? — спросил Глеб, выезжая из двора. — На Ленина открылся отличный ресторанчик. Может туда?
— Ресторан? — сухо переспросила я, осматривая простое лёгкое платье. — Давай по парку погуляем?
— Что мы будем делать? — удивлённо переспросил Глеб.
— Ты никогда не гулял просто так?
— Нет, — хохотнул он. — Никогда.
— И даже в юности с девушками на свиданиях?
— Нет. Мы с друзьями всё тусовались. А потом по клубам ходили. С девушками только в отель, — он осекся, перевел опасливый взгляд на меня.
— И я тоже на свиданиях не была. Только с Владом выбиралась. И то по делам. Продали товар и возвращались назад.
— Влад это?..
— Ну помнишь, тот кто за меня пытался заступится. Странно да? Мы женаты, а самое интересное — конфетно-букетный период, пропустили.
— Ничего. Нагоним.
Глеб вышел из машины, с подозрением и недоверием смотрел на прогуливающиеся парочки.
— И что дальше?
— Я тебя научу, — с видом профи, сказала я. — Я в фильме видела. Возьми меня за ручку, — наши пальцы переплелись, сердце затрепыхалось сильнее.
Мы дошли до киоска с мороженым, где он купил по порции, а в другом киоске шарик с волком и привязал к моей руке.
— Как тебе мороженое? — спросил он.
— Обожаю клубничное, — я откусила и блаженно закатила глаза. Голова и правда перестала болеть.
— Дай попробую, — он нагнулся и поцеловал меня, отбирая не растаявший кусочек прямо изо рта. — Да, вкусно.
— Эй. Это было мое мороженое!
— Жадина!
— Моя очередь! — Глеб зажал кусочек арбузного мороженого между зубами, потянувшись на носочках коснулась губами, наши языки сплелись, а по телу пробежал ток.
Стояли посреди парка и целовались. Мимо нас проходили люди, оборачивались, а мы не могли оторваться друг от друга.
— Так есть мороженое куда интереснее, — хрипло прошептал он. — Когда вернёмся домой, перемажу всю тебя и вылижу.
— Глеб! — стукнула его по плечу. Мои щеки вспыхнули, а внизу живота опять загорелось пламя. Я очень ярко представила как он это делает.
С мелодичным смехом в нас врезался малыш. Такой маленький, мне по колено. Глеб нахмурился.
— Ой, простите, — извинилась догнавшая его мама.
— Глеб, а ты хочешь детей? — он проводил малыша взглядом, но после моего вопроса резко посмотрел на меня.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
— Я думаю, сейчас не время.
— А как же твой отец? Это же был его приказ. Жениться и строгать ему внуков, как оловянных солдатиков, — передёрнула плечами. Мне и раньше это не нравилось, а сейчас это казалось кощунством.
— Не всегда стоит слушать отца.
— То есть, ты не поэтому так часто… занимаешься со мной этим?
— Сексом? — улыбаясь, переспросил он. До каких пор я буду краснеть до кончиков ушей от одного только слова?
— Да.
— Занимаюсь, потому что хочу. Но ребенок сейчас совсем некстати, — я возмущённо открыла рот. Так это неприятно кольнуло, что он не хочет, хотя наша позиция совпала.
— Почему? Ты не хочешь вообще или со мной?
— Хочу только с тобой. Просто… Я не могу сказать. Грядут перемены. И детям нет места в будущем.
— Что? Какие перемены?
— Любопытной Варваре на базаре нос оторвали, — он шутливо нажал на нос пальцем. Глеб только старался выглядеть непринуждённым и весёлым. Его глаза оставались безучастны.
— Я хотела признаться. Я принимаю противозачаточные.
— Отличное решение, Фиалка, — нет радости от того, что мы заодно. Я вдруг представила, что по парку бегает такой же мальчуган, так похожий на Глеба. Взгляд мужа тоже остановился на том малыше, который перебрался на руки к папе. Отец, целовал его в шею, а тот заливался смехом
— Посмотри. Люди такие счастливые. Гуляют семьями, над головой мирное небо. Надолго ли?
— Почему должно быть по-другому? Вроде в стране все спокойно.
— Это сейчас. А в любой момент может грянуть война, — за нашей спиной сверкнула молния и прокатился раскат грома. Откуда ни возьмись набежала туча и упали первые капли дождя.
— Побежали! — я потащила Глеба к машине.
Мы, как дети, бежали под проливным дождем. Я запнулась, чуть не упала, а Глеб поймал меня. Рассмеялась. По нам стекали теплые капли дождя, мы замерли в объятьях друг друга, чувствуя как наэлектризовывается воздух между нами.
— Ты вся мокрая, — хрипло прошептал Глеб, сжимая руки на моей талии, притягивая ближе. Мое белое платье промокло насквозь, сквозь прозрачную ткань видны затвердевшие соски. Он такой горячий, пылкий. И так смотрит на меня, словно я центр его вселенной. Сердце то заходится в башенном ритме, то замирает. И слова сами срываются с губ.
— Я так тебя люблю, — успеваю прошептать ему в губы, прежде чем он впивается в мои губы своими. Страсть, неудержимая и неуправляемая, как и разбушевавшаяся стихия, накрывает нас с головой.
Когда он стал всем для меня? Я не могу дышать без него, каждую минуту в голове мысли только о нем. И это запредельное счастье когда он с таким же безумием смотрит на меня.
Природа окончательно сошла с ума как и мы. Сильный ветер гнал капли дождя, кроны деревьев скрипели над нашими головами, царапали крышу машины. А мы как голодные не могли оторваться друг от друга. Глеб толкнул меня на заднее сиденье и тут же усадил к себе на колени. Провел языком по мокрой шее, задирая платье.
— Глеб, — глаза закатывались от удовольствия, а мысли превратились в кисель. — Мы на парковке, — попыталась вразумить своего пылкого мужчину.
— Никого нет. Все от дождя спрятались. Я хочу тебя, Олеся. Прямо сейчас, — он сжал ягодицы, придавил к своему стояку, давая почувствовать его нестерпимое желание. Схватил меня за шею, властно притянул к себе. Целуя страстно, остро. Так что остатки благоразумия улетучились, а я могла лишь жалобно всхлипывать, ерзая на нем. Это безумие, которое мы не в силах остановить.
Я сама стащила с него футболку и покрывала поцелуями горячую кожу с запахом дождя. Нетерпеливо расстегивала дрожащими руками ремень, пока он ловил губами торчащий сосок. Он освободил член и тут же нетерпеливо ворвался в меня, одновременно со вспышкой молнии за окном.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
— И я тебя люблю. Так сильно люблю, — толкался в меня сильнее, словно наказывая. — Не могу без тебя, Олеся. Каждую минуту хочу трахать тебя. Умираю просто.
