Мой любимый муж и моя самая любимая подруга, единственная. Цинично предали. У меня за спиной.
— И не меня одну! Эти его командировки с кучей баб. Так что успокойся! Жена все же ты.
— Вон пошла, — глухо проговорила я.
— Прости, что? — глаза Маши широко распахнулись.
— Убирайся! — вытолкала её из комнаты как раз в руки проходящего Константина. Подозреваю что он подслушивал, но ничему уже не удивляюсь.
— Константин, проследите, чтобы ее здесь больше не было!
— И это подруга? — возмущается Машка. — Выкинуть меня на улицу как собачонку. — Мне не хочется слышать её.
— Константин?
— С превеликим удовольствием. Пошла, — толкнул ее в спину.
А что если каждое её слово правда? И Глеб и правда занимался с ней этими при каждом удобном случае? И сочувствующие лицо Константина. Он все знал! Кругом одни предатели!
Я с отвращением посмотрела на кровать на которой мой муж кувыркался с моей подругой. Я здесь не лягу спать.
У меня просто не осталось сил. Я как маленькая девочка хочу сейчас к единственному человеку, который точно не предаст, который поможет пережить. К папе. И сейчас мне на всё плевать. На прослушку. И на все на свете.
Собираю небольшую сумку. Все, что было со мной, когда я приехала сюда и набираю отца.
— Пап, забери меня, пожалуйста.
Глава 10. Глеб
Все бесит. Отец за час до вылета самолёта даёт указания, что я должен лететь в другую страну. Я же так хотел, чтобы он посвятил меня в свои грандиозные планы. Вот теперь отдуваюсь.
Лететь пришлось бизнес классом. Соседка попалась дотошная. Красивая блондинка ясно дала понять, что хочет поближе познакомиться. И раньше бы я с удовольствием принял ее приглашение, но сейчас меня интересует только одна женщина. Моя жена.
Ревнивица. Сбросила вызов. Я несколько раз набирал, но она не отвечала. Меня жутко это бесит. Да какова хрена я должен оправдываться? Я не виноват, что блондинка ко мне настойчиво клеится. Нужно поставить Олесю на место, дать понять, что она не может управлять мной как марионеткой. Она должна мне доверять.
Я должен прекратить названивать ей. Не могу. Как представлю, что моя девочка сейчас расстроенная сидит, переживает, посылаю нахер гордость, и продолжаю методично набирать, закипая от злости.
Ну получит она у меня! Вернусь, выпорю! А потом буду наказывать по-другому. Брать раз за разом, пока она не начнет умолять о пощаде.
Ко мне подходит стюардесса и просит выключить телефон. До конца полёта весь извелся. Мне нет дела до амбициозного плана отца поставить весь мир на колени. Из-за него я вижу Олесю урывками. Нужно прямо сказать ему. Я пас. Пусть делает что хочет, я все равно не смогу его остановить, но и участвовать желания нет.
Пройдя паспортный контроль, набираю Олесю. Телефон выключен. Приезжаю в гостиницу, принимаю душ, в надежде остыть. Выхожу в роскошную гостиную, где на диване сидит отец. Ноги скрещены, жёстким злым взглядом он буравит вазу с белыми розами. Вся его поза выдает внутреннее напряжение.
— У тебя была одна задача. Влюбить в себя Олесю и сделать мне внука. И что в итоге? Ты сам втюрился по уши, бегаешь за ней собачкой, позволил работать. Хотя я категорически был против этого. Ей нельзя было давать свободу!
— Это не твое дело! Моя жена! Хочу и позволяю! — не на цепь же ее посадить. Я хочу, чтобы она была счастлива.
— И вот он результат. Она сбежала!
— Что?! — моя кожа вмиг покрылась мурашками, а сердце сжало болезненными тисками. Отец встал, поправляя дорогой костюм.
— Если бы я мог, я сам бы на ней женился. И уж поверь. Держал бы в ежовых рукавицах. Но увы. Стараниями одной ведьмы, я не смогу зачать ребенка. А такие как она должны размножаться. Ты даже не представляешь какое сокровище тебе доверил, — мой мозг, оглушенный новостью об уходе Олесе, с трудом переваривает другую информацию.
— Ты о чем?
— О том, что Олеся должна была быть под контролем. Что её дети должны принадлежать нашей семье. Но даже с этой малостью ты не справился, — что за чушь несёт отец? Похоже возраст сказывается.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
Отодвинул Мстислава в сторону, набрал жену. Телефон всё так же не доступен.
— Не старайся. Она уехала. И с кем! С этим полоумным стариком отцом и с Богданом! Вот что происходит, когда даёшь жене волю!
— С Богданом?! — в моей крови забурлила ревность, кровавая пелена застила глаза. Олеся не могла. — Я не понимаю, отец. У нас все было хорошо. Ну пристала ко мне девица в самолёте, Олеся приревновала, но это же не повод уезжать на ночь глядя, — последнюю фразу прорычал, теряя контроль.
— Нужно было держать свой член на привязи. Или хотя бы не трахать тех, кто работает в доме. Мало тебе было шлюх? Скольких я тебе предлагал? Но нет! Тебе непременно нужно было засунуть член в ее подругу! — до меня дошло что случилось.
— Твою мать! — выжатый как лимон, упал на диван и провел руками по лицу. Я уже и забыл об этом. Подняв глаза на отца, спросил глухим голосом. — Олеся узнала?
— Подробностей не знаю. Константин позвонил, сказал, что Олеся приказала вышвырнуть эту подстилку на улицу. А потом укатила с отцом и Богданом. Так какого хрена ты трахал эту Машу? — вскочил на ноги.
— Не трахал я ее! Ну, только там, в тайге. Попалась под руку. А потом, когда мы уже поженились, она забралась в спальню и отсосала мне.
— Идиот!
— Да, блять, я думал что это Олеся! Она мне глаза завязала её шарфом.
— Ты понимаешь, как это по дебильному звучит?
— Понимаю, — глотая ком в горле, произнес я.
— Мои люди ищут её. Следили за машиной Богдана. Но этот сукин сын ушел как-то. Я не знаю, что ты будешь делать, но чтобы Олеся завтра же вернулась домой.
— Почему тебе так нужна она? — теплых чувств к ней отец не испытывает. И это непонятно. И что значат его слова, что если бы он мог зачать, то сам бы женился на ней?
— Не твое дело! Возвращайся домой. С кандидатом в президенты я сам встречусь.
Достал одежду из чемодана. Под пристальным взглядом отца стал собираться.
— Ты, кстати, знаешь, что на этой неделе свадьба этого придурка Сэма и Бьюлы?
— Нет. Нам то какое дело?
— Да никакого. Просто бесит. Сняли остров. Приглашены только близкие люди. Ни журналистов, ни важных персон, — он рассмеялся. — Этому отрепью не суждено стать политиком. Я даже рад, что все так удачно сложилось. Отдам Милану за сына нового кандидата.
Огонь ревности бежит по венам, боль выворачивает кости и затуманивает разум. Стоит только подумать о том, что Олеся с этим Богданом. Она уязвлена моей якобы изменой. На что способна девушка в таком состоянии? На что способна Олеся? Захочет ли она сатисфакции? Изменить в ответ. А тут так удачно красавчик Богдан. Холостой, свободный. Такой же преданный другой. Родственные души, твою мать!
Хуже всего, что я не представляю что ей скажу, как докажу что нет моей вины в случившемся. Бесит, что необходимо бегать, кому-то что-то доказывать. Слишком свежи воспоминания о свободной жизни без обязательств.
Раньше такой потребности не появлялось. Моя репутация любителя женщин играет против меня. Непорочным меня не назовёшь. Было время когда одна девушка узнавала про другую, обижалась, ей было больно, а мне плевать. Я ничего никому не обещал.
Что сейчас делает Олеся? Плачет на плече отца? Или Богдана? Или пустилась по клубам глушить боль, как делали многие другие до нее.
Домой я приехал поздно вечером. Только зашёл в дом, почувствовал невероятную пустоту. Её здесь нет. Она не пришла ночевать. В холл вышел Константин.
— Почему ты не остановил её? Почему позволил уехать? — едва сдерживая гнев, налетел на ни в чем неповинного верного слугу.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
— Я не мог. Кто я, а кто она? Я всего лишь слуга, а она хозяйка. Как я могу приказать ей что делать.
— Да. Прости. Просто… — схожу с ума от бессилия. Люди все ещё пробивают её местоположение. Телефон она не взяла. Где живёт Богдан у меня нет информации. Пока.
