— А как же работа?
— Я уезжаю на неделю. Ты со мной. Будем решать проблемы фирмы дистанционно. Да и переводчик мне пригодится. Ну что скажешь? Решать надо быстро. Сэм прислал за нами чартерный самолёт. Для тебя местечко найдется. — я задумываюсь. Я не готова к встречи с Глебом. Боюсь той власти, что у него все ещё есть надо мной. Боюсь, что стоит только его увидеть, не дай Бог он меня поцелует, нашепчет всякого нежного бреда и я поверю. — Твой отец тоже приглашен, — говорит последний аргумент Богдан.
— Хорошо. Я согласна.
— Дядя Даня! — кричит белокурая девочка, стоит нам зайти в самолёт, и забирается к моему боссу на руки, начинает часто-часто его целовать и крепко обнимать за шею. Богдан же млеет от этого, широко улыбается и сильнее прижимает малышку к себе.
— Познакомься, Леся. Эта шаловливое чудо — моя племянница, Эмили. Я улыбаюсь, протягиваю ей руку.
— Я Олеся.
— Привет, Олеся, — она пожимает своей маленькой ручкой мою в ответ. — Ты новая девушка моего дяди? — склонив голову с прищуром осматривает меня.
— Нет, — смущённо улыбаюсь. — Мы просто вместе работаем.
— Иди, малыш к папе, — белокурая девушка с ярко-голубыми глазами обнимает Богдана. — Привет, братец! Сто лет тебя не видела. — Богдан сейчас другой. Интересно понаблюдать за ним в кругу семьи.
— Лулу, — отстраняется он. — Познакомься, это Олеся, дочка Саши, — пока Богдан представляет меня, папа уходит, здороваться со всеми.
— Привет.
— Проходи, Олеся, — Лулу обнимает меня за плечи и проводит в самолёт. Продолжая представлять всем. Я стараюсь запомнить имена.
Дёма, он же Демитрий — муж Лулу и отец двоих детей, Эмили и Алана. И он вервольф. Амелия — красивая черноволосая женщина — мама Богдана и Лулу. А они разнояйцевые близнецы. Отец Лулу — Вальтер, красивый мужчина, блондин. А отец Богдана — Майкл. С ним я немного знакома. Он приезжал к нам в тайгу, предлагал папе объединиться в борьбе против Мстислава. Он альфа, и Богдан очень похож на него.
— Строительство городка идёт полным ходом, — разговаривает папа с Майклом. Со мной рядом садится Богдан и предлагает апельсиновый сок.
— Да, спасибо. О чем речь? — киваю в сторону папы и делаю глоток, смотрю на Богдана.
— Папа строит свой Эдем, — недовольно фыркает он. — А твой отец в этом участвует. Папа решил собрать город для своих, уйти от цивилизации. Перевести туда всю родню, стаю и желающих людей.
— Зачем?
— Это долгий и непростой разговор.
— А ты тоже переедешь?
— И брошу фирму, мир к которому я привык? — он издает смешок. — Нет, не готов. Из-за этого у нас разногласия, — Майкл, конечно же слышит наш разговор и поджимает губы. Ох уж этот волчий слух. Никаких секретных перешептываний.
— Сынок, — зовёт Майкл. — Иди сюда.
Место рядом со мной занимает Лулу.
— Вы правда просто друзья?
— Да. Почему ты спрашиваешь?
— Просто Богдан так смотрит на тебя. И я подумала…
— Нет. Я замужем, — показываю кольцо на безымянном пальце и снова проваливаюсь в ту боль, в мысли о том где он сейчас. Знает ли о том, что я ушла? Конечно знает. Папочка сказал. От Мстислава не укрыться. Новые знакомства смогли отвлечься от переживаний об измене Глеба. И вот снова накатило.
— Ясно. Просто, — Лулу задумывается продолжать ли разговор, заправляет за ухо белую прядку, — я подумала, ты смогла бы отвлечь брата. После расставания с Андреа, сестрой Дёмы, он стал сам не свой. Мы даже не знаем, что случилось. Ни она, ни он не хотят рассказывать. А была такая любовь, такая страсть. Я думала, свадьба не за горами. Понимаешь, мы же близнецы. Очень остро чувствуем боль друг друга. И я знаю, что ему плохо, а ни чем помочь не могу. Впервые за полгода увлекся кем-то, — она смотрит на меня.
— Я мужа люблю. Любила. Я не хочу об этом говорить, — в горле встаёт гом слез и я отворачиваюсь к окну.
— Прости, Олеся. Ты же не на веселье едешь. Бежишь? От мужа? Извини, что я лезу в душу.
— Да ничего. Все нормально, — она ободряюще сжала мою руку и пошла к мужу.
Я снова осталась один на один со своими мыслями, которые сжигают все внутри, оставляя внутри только пепел. Как бы я хотела ничего не знать. Пусть бы жила в розовых очках, была бы счастлива в своем сказочном мирке. Считала, что он любит, только меня, что дышит только мной, как и я им. Но уже все случилось. И назад дороги нет. Я откидываюсь на белое кожаное сиденье, пытаясь вытрясти из головы мысли о нем.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
Боже, помоги мне пережить. Меньше всего на свете мне хочется быть здесь. Хочется уединения. Не видеть, как муж обнимает Лулу и шепчет на ухо нежные пошлости, а ее щеки покрывает румянцем. И думать, что у меня все это было, но я все потеряла. Глеб тоже так делал. Шептал о том, чтобы он хотел со мной сделать. А я вспыхивала как спичка.
Зачем Глебу нужно было изменять? Что ему не хватало в наших отношениях? Секса? Да мы как кролики сношались на каждом углу. Или я для него недостаточно хороша? Конечно, Маша всегда была красавицей. Все мужчины сворачивали на нее головы, а я была её страшной подружкой. Но я же изменилась. На мне нет больше тех уродских очков, я одеваюсь красиво, крашусь. Конечно у меня не такая пышная грудь. Может в этом дело? Сиськи Машки ему нравятся больше? Или ему просто меня одной мало? Полигамный самец.
Как вытравить его из моих мыслей, из души? Вырезать с корнем. Вырвать сердце, которое тихо умирает, обливаясь кровью.
Я не хотела подслушивать о чём говорят Майкл и Богдан, но услышав имя свёкра, прислушалась против воли.
— Даня, ты же знаешь, что грядет? Этого не изменить. Мстислав добьётся своего. И в первую очередь моя задача защитить близких и родных людей. Даже Сэм согласился на это, и вложил в строительство этого города приличную сумму.
— И что ты предлагаешь? То есть, когда придет время Мстислава и весь мир будет в его руках, ты уйдешь, бросишь фирму, которую мне подарил дед, всё, что останется вне твоего Эдема? Имущество, счета, тех, кто останется по ту сторону забора? Ведь многие твои знакомые не согласны всё бросить. Они уже смирились с будущим, с тоталитарным режимом правления Мстислава. Они не хотят находиться вне социума.
— Только так я буду уверен, что мои близкие под защитой. Нас разбросала судьба по всему миру. Лулу живёт в Мексике, мы здесь, в России. Сэм в Америке. Нам необходимо быть вместе, чтобы выстоять. Только когда все будут в безопасности, мы сможем дать ему отпор, придумать как остановить этот геноцид.
— Высокие цели, — усмехнулся Богдан качая головой. — Я не буду прятать голову в песок.
— Ты же знаешь, что придется жить по тем правилам, что будет диктовать Мстислав? Люди будут бесправными рабами!
— Прости, отец. У меня цели не настолько благородны. Я не хочу спасть мир. Быть гребанным суперменом. Хочу просто жить. Не прячась как суслик под землей.
— Хорошо. Отложим этот разговор, — примирительно говорит Майкл. И понижает голос до шёпота, но я все равно слышу. — Ты же знаешь, что на свадьбе будет Андреа? — спина Богдана напрягается. Я чувствую как наэлектризовывается воздух, пропитывается яростью.
— Мне плевать, кто там будет! — сквозь зубы цедит он. — Пусть просто держится от меня подальше или я её прибью. Богом клянусь! — Богдан резко встаёт, натыкается на стюардессу с тележкой напитков и они с грохотом падают на пол.
— Простите, — испуганно говорит стюардесса. Богдан садится рядом со мной.
Я хочу задать кучу вопросов. В голове крутится одна и та же фраза. Люди будут бесправными рабами! Что это значит? Но я не могу узнать у Богдана сейчас. Он просто в ярости. Его глаза мечут молнии. В них я вижу страх, боль и ненависть. Зеркальное отражение моих чувств. Я ложусь к нему на плечо и сжимаю руку в знак поддержки. Одно упоминание той девушки, превратило его в зверя.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
— Никогда не будет легче? Я так и буду мучиться?
— Дальше все будет только хуже. Ты пока в шоке, не осознала всё в полной мере. Чем больше будет проходить времени, тем больше тебя будет тянуть к истинному. Это природа. Наше проклятье. У волков вообще нет таких понятий как гордость, когда дело касается любимой волчицы или волка. Твоя волчица будет скулить и молить вернуться назад, к твоему волку. А человеческая сущность, ущемленная и обиженная предательством, будет упорно сопротивляться. И итог один. Мы обречены на сумасшествие. Я только не знаю, сколько у меня времени осталось. Год, два или неделя. Как скоро я тронусь умом вдали от нее? Но рядом с тобой мне легче. Не знаю, почему.
