— Вероятно. Сейчас дело напоминает разлитое молоко — оно может оказаться где угодно. Я сказал ему, что завтра он нам понадобится. Меня не покидает ощущение, что если мы хотим разгадать секреты настоящего, то должны знать все о прошлом. Только тогда это будет иметь какой-то смысл.
— А что такое психогеография?
— Если верить Барнсу, то некоторые места хранят на себе отпечаток прошлого, они могут воздействовать на переживания, образ поведения и поступки людей.
— Любопытно…
— Похоже, он совсем свихнулся, — заметил Фостер. — А вас действительно интересуют эти ничтожные глупые теории? Он вам нравится?
— Он хорошо выполняет свою работу.
— Я не об этом, я имею в виду, нравится в другом смысле?
— Вы хотите знать, нравится ли он мне как мужчина?
Фостер улыбнулся. Хизер часто поступала так — говорила все напрямую, не ходила вокруг да около. Она утверждала, что это результат ее северного воспитания. Люди привыкли называть вещи своими именами. По ее мнению, южане предпочитают все сглаживать и действовать окольными путями. Фостеру это нравилось, и он знал, что Хизер уважала его за аналогичные качества. В отличие от других младших офицеров она никогда не смущалась в присутствии Фостера, и ее не пугали его манеры.
— Он ничего, — произнесла Хизер. — Довольно симпатичный.
— Неужели? — отозвался Фостер; ему Барнс казался чудаковатым.
— Это все потому, что три последних парня, с которыми я встречалась, были полицейскими. А Найджел очень далек от нашего мира. К тому же он очень умный. Да, он немного робкий и сдержанный, но энергичный. Умеет слушать. Редкое качество у большинства современных мужчин. Найджел относится к своей работе со страстью и энтузиазмом, без равнодушия и цинизма.
Фостер усмехнулся. Теми же качествами обладал и он сам. Хотя без определенной доли цинизма и равнодушия служить в полиции не просто.
— И потом, у него красивые голубые глаза, в них так и хочется утонуть, — добавила Хизер с мечтательной улыбкой. — Но вы же сами меня спросили.
— Попробуйте сбить его с пути истинного, когда дело будет закрыто, — посоветовал Фостер, надевая куртку.
ГЛАВА ШЕСТНАДЦАТАЯ
Когда на следующее утро Фостер прибыл в управление, в его кресле сидел суперинтендант Харрис. Он ждал, облокотившись о стол, загорелое лицо хмурое. Голова у Фостера была тяжелой, как свинец; три пинты в пабе, затем полбутылки красного вина, и все без толку. Но алкогольное забытье лучше бессонной ночи.
Харрис ничего не сказал, даже не поприветствовал Фостера. Он лишь бросил перед ним на стол утреннюю газету. Фостер взял ее.
На первой полосе фотография Демми Перри. Длинное вечернее платье, светлые волосы, широкая улыбка и большие глаза, уставившиеся со страницы газеты. Она выглядела как существо из другого мира. Над снимком жирными буквами напечатан заголовок: «Могли ли ее спасти?»
«Нет», — подумал Фостер. Он открыл третью страницу, чтобы прочитать статью.
— Всего на шесть страниц, — произнес Харрис.
— Боже!
— А вот и комментарии к статье. Там написано, что мы должны провести расследование по поводу того, почему полицейские оказались не на той станции метро и не поймали убийцу.
Фостер слушал его вполуха, продолжая листать газету. Заголовки представляли собой череду нескончаемых вопросов: «Когда монстр нанесет новый удар?», «Что делает полиция? Спросите у брата убитой Демми». Там была фотография Саймона Перри, преисполненного скорби и чувства собственного достоинства одновременно.
— Оберточная бумага! — бросил Фостер, положив газету на стол.
На губах суперинтенданта появилась ухмылка.
— Для тебя, Грант, возможно. Но нам не нужно ничего подобного. Ты сознаешь, насколько паршиво это все выглядит?
Фостер был не в настроении спорить по поводу роли прессы.
— Я понимаю, как отвратительны подобные репортажи. Но дело в том, что мы узнали о готовящемся убийстве за несколько часов до того, как оно было совершено. Генеалог определил, что это должно случиться около станции Ноттинг-Хилл. У нас не было времени изучать историю лондонского метро. Это была чистой воды ошибка. Но в любом случае женщина оказалась мертва до того, как преступник привез ее труп на место.
— Брат Демми доставит нам много хлопот.
— Ее брат — просто великосветский болван.
— Который заседает в комитете по внутренним делам.
Фостер промолчал, он был готов к тому, что Харрис испугается огласки.
— А что насчет первой жертвы? Почему никто не знал о том, что смерть была насильственной, и тело пролежало в морге неделю после его обнаружения?
Фостер рассказал историю бродяги, который таковым не являлся. Харрис по-прежнему хмурился. В юности он служил в армии. Фостер считал, что с его армейской выправкой, черными с проседью волосами и преувеличенной важностью он напоминал отставника-вояку.
— Нам необходимо увеличить личный состав, — проговорил Харрис, когда Фостер закончил.
— Согласен.
— Я приглашу команду Уильямса с юга.
Это было совсем не то, о чем думал Фостер. Им нужны солдаты, а не генералы. Он пытался возражать. Комната, озаренная лишь слабым солнечным светом, погрузилась во мрак, когда две большие серые тучи за окном встретились и соединились.
— Я беру руководство на себя, — добавил Харрис. — И тебе не понравится мое решение.
Фостер чувствовал, как напрягаются мускулы его рук.
— Группа старшего детектива Уильямса и твои люди должны снова выйти на улицы и заняться поиском свидетелей. Пусть выяснят как можно больше о жертвах, о том, как они жили, об их врагах. Они должны показать фоторобот, какой вы составили, каждому, кто знал убитых. Я передам его в средства массовой информации. Мы перетрясем всех бывших заключенных, которые хоть раз в жизни брали в руки нож. Уильяме будет руководить расследованием и обо всем сообщать мне. Ты сосредоточишься на прошлом. Проверь, что случилось в 1879 году.
— Сэр…
— Грант, на свободе человек, убивающий всех, кого вздумает! — воскликнул Харрис, указывая в сторону окна. — Журналисты это разнюхали. Они утверждают, что это самый жестокий маньяк со времен Йоркширского Потрошителя.
— Значит, вы намерены поддержать эту легенду?
— Да, если это поможет поймать убийцу! — огрызнулся он.
— Нам не везло с самого начала расследования. И пусть у нас пока нет хорошей зацепки, но по крайней мере кое-что нам удалось раскопать. И вы предлагаете мне отступить?
— Не отступить, Грант. Я предлагаю заняться иной стороной расследования.
«Значит, сидеть, запершись в темной комнате с кипой документов, книг и карт», — подумал Фостер.
— Мы должны понять, что же на самом деле случилось тогда. Как говорится: «Прошлое — это другая страна».
— Это как Франция. Совсем не хочется возвращаться туда.
Харрис покачал головой:
— Я все решил.
С одной стороны, Фостер сознавал, что Харрис прав — чтобы разобраться в настоящем, они должны разгадать тайны прошлого. Но с другой стороны, преступник живет в настоящем, именно его поимкой он и хотел заняться. А теперь он будет торчать в архиве с Барнсом, пока кто-то схватит этого урода.
— Бывшая жена Грэма Эллиса придет сегодня на опознание. Я этим займусь.
— Не волнуйся, — произнес Харрис, вставая с кресла Фостера. Он забрал со стола бумаги и вышел, не оглядываясь.
Фостер схватил со стола авторучку и швырнул в стену.
Найджел стоял около Национальной библиотеки прессы и попыхивал самокруткой, когда машина Фостера с визгом пронеслась мимо, потом дала задний ход и остановилась. Из нее вышли Фостер и Дженкинс. Хизер держалась в трех ярдах позади Фостера. Когда он приблизился к дверям, то не взглянул на Найджела, не поприветствовал его, а просто прошагал мимо и скрылся в вестибюле.
— Не спрашивайте, — тихо промолвила Дженкинс Найджелу, который затушил сигарету указательным и большим пальцами и двинулся за ней.
Охрана в приемной уже ждала их, чтобы отвести в специально подготовленную комнату. Они прошли через двойные двери в маленькое, похожее на кафе помещение, где не было ничего, кроме стульев, столов и раздаточных автоматов. Опять миновали двойные двери и оказались в помещении, которое, как было известно Найджелу, предназначалось только для персонала. Вскоре они вошли в комнату, где пахло так, словно ее давно не открывали. На стенах остались следы от висевших здесь когда-то картин и календарей. В помещении не было окон, и когда Найджел рассеянно провел пальцем по столу, то заметил, что он покрыт толстым слоем пыли. В распоряжении у них было два вращающихся кресла и старый деревянный стул.
Фостер закрыл за ними двери.
— Мы будем работать тут, — буркнул он.
Найджел не понимал почему, но решил, что задавать вопросы неразумно.
