Крис усмехается, а я просто пожимаю плечами. Глядя на старую, полуразрушенную церковь с треснувшей стеной, я совсем не хочу к ней приближаться, потому был рад его разговорчивости.
Может, мы тут постоим, поговорим и что-то узнаем? Так ведь тоже бывает.
Тогда меня тоже заманили в церковь, как настоящего идиота.
— Пойдем со мной, после всего, что у нас было, я должна замолить свои грехи, — сказала мне одна кудесница, когда мы выбрались из постели после суток страсти.
Я посмеялся, но она обещала повторить все это и не один раз, если я схожу с ней. Для тихони она была слишком умелой любовницей, вот я и согласился. Дурак.
А оказалось, она ученица того самого инквизитора… Я же мгновенно стал пленником и теперь точно не люблю церкви, но Крису об этом не скажу, лучше мы поговорим про меч и прочие старые глупости.
— Ты мог просто его призвать и не тратить время на поиски.
— Это дело принципа! — гордо заявляет Крис, откинув назад светлые волосы. — Я должен был найти шулера, поймать его на лжи и вздернуть, как вора, потому что если он шулер, то он не выиграл, а украл мой меч!
Крис гордо поднимает вверх палец и шагает в сторону церкви.
Я на всякий случай осматриваюсь.
Забора никакого нет, от него только пару камней осталось и арка, через которую мы сюда вошли. Вниз с холма ведет тропа и соединяется с песчаной дорогой. Там стоит какая-то машина. Явно не подходящая к виду старых перекошенных домов вокруг. Людей при этом рядом нет, будто ее кто-то тут бросил.
— Тухлое место, — говорю я вслух, беру себя в руки и иду догонять Криса.
— Твой выход, — говорит он, когда мы подходим к двери, на которой висел огромный замок. — Или ты его открываешь, или мне придется его сломать, а это тут называется страшным словом «вандализм». Разве я похож на вандала?
— Ты похож на балабола, — честно признаюсь я, провожу рукой над замком.
— Я такой и есть, — смеется Крис, но я все равно слышу щелчок открывающегося замка.
Осторожно сняв его, я откладываю его в сторону на обломок какой-то плиты или колонны, и снова настороженно оглядываюсь. Странное у меня чувство, словно за нами кто-то наблюдает и чего-то ждет. И вроде опасности в этом настоящей явно нет, а что-то все же есть и это раздражает, в первую очередь тем, что я не могу его найти.
— Идем, — говорит Крис, браво открывая дверь, явно не чувствуя того же, что и я. — Ты знаешь, где тут может быть тайный ход, едва ли они хранят свои тайны прямо тут!
Он встал в центре разоренной церкви и разводит руками. Тут действительно тайн не найдешь. Только мусор, пыль и неприличные рисунки баллончиком, но неприятное чувство подсказывает, что тут кто-то есть или что-то имеющее силу, возможно, тот самый наблюдающий.
Я шагаю вперед, пытаясь понять, что может быть не так, а потом понимаю, что меня тревожит. Запах, просто запах. Он тут как в подземелье. Запах, от которого мне было трудно сосредоточиться и колдовать!
— Крис, мы должны уходить отсюда, — говорю я, но тот не успевает даже ответить.
За нами захлопывается дверь, и мы тут же оборачиваемся.
У входа стоял юнец в черном плаще и неспешно поднимал лук, натягивая пустую тетиву. Красная стрела появлялась сама, угрожая нам смертью в виде полного исчезновения.
— Не думал, что вы явитесь сами, нечистые! — говорит парнишка и стреляет мне в грудь.
— Глупец, — отвечаю ему я, как только красная стрела сорвалась с тетивы.
Крис даже не дергается. Наоборот, чуть отступает, чтобы не мешать. Он знает, что это мой бой и потому не спешит вмешиваться, да и шансов у парня против меня нет, особенно когда моя истинная далеко. Я силен и неуязвим.
Трость мгновенно оказывается в моих руках, и я ловлю ею удар, точно так же, как это сделал Крис в межмирье, только я не пытался отбить смертельную атаку. Я поглощаю ее. Руна рода на серебряной рукояти вытягивается, превращаясь в череп, раскрывает свой костлявый рот и просто проглатывает красный свет. Рыгнув красным дымом под хихиканье Криса, трость становится прежней, словно на ней всегда была одна руна.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Я же перехватываю трость, глядя на бледного от ужаса парня.
Он явно к такому был не готов. Видимо, это не он стрелял там в межмирье, а тот кто стрелял не удосужился сообщить, что выстрел можно отразить, или сообщил, но предположил, что возможно это лишь там, а не тут. Наивный. Тут все это даже проще.
— И что теперь? — спрашивает Крис. — Отдашь его мне на пытки или можно просто разбить его голову, достать мозги и отдать их тебе. Ты же можешь информацию из мозгов доставать, я ничего не путаю?
— Я все могу, — холодно отвечаю я.
Мы с Крисом не один раз запугивали людей в разных мирах. У Криса на человеческий страх нюх. Он его чувствует, буквально как собака вонь. Как только он улавливает страх, начинает нести подобного рода чушь и побеждает без боя.
— Зачем вообще марать руки, если одной болтовней можно заставить человека обделаться и выдать все, что нам нужно? — всегда говорил он и смеялся.
Так он даже денег у мужей своих любовниц требовал, чтобы потом шиковать. Про то, как он запугивал пленных, я вообще молчу. Он порой рассказывал им такое, что мне самому становилось не по себе. Паренька он еще пожалел, пообещав всего лишь вскрытый череп.
— Ну так что? — спрашивает он. — Пытки или череп? Магией наверно быстрее будет, а то под пытками от боли люди иногда все путают, даже имена свои забывают, — говорит Крис, медленно приближаясь к парню.
Я тоже делаю шаг вперед, а тот беспомощно прижимается к двери. Он ее запер магической руной, а теперь то ли не может вспомнить код, то ли не может ее открыть, только вжимается в дверь и дрожит.
— Сколько тебе лет, малец? — все же спрашиваю я, подозревая, что под плащом скрывается что-то совсем нелепое.
— Пятнадцать, — дрогнувшим голосом признается охотник, но молить о пощаде не начинает, только смотрит испуганно.
Крис же внезапно смеется, быстро подходит к нему и скидывает капюшон плаща.
— Ну и куда ты лезешь, малявка? — спрашивает Крис, щелкнув его по носу. — Ты же, блин, еще жизни не видел, а на нас прешь, луком размахиваешь. Выпороть бы тебя хорошенько за глупость!
Мальчик на это ничего не отвечает, только косится на него зло, насупился и молчит упрямо. Нелепость, а не враг. Вот только есть в этом пацане что-то очень похожее на того инквизитора: то ли взгляд, то ли нос. Не знаю. Что-то едва уловимое, но что именно, я никак не могу понять и только зло хмурюсь.
— Ты, малолетний дурак, хотя бы знаешь с кем связался? — спрашивает Крис, рыкнув мальчишке прямо в лицо.
— Знаю и вам меня не запугать! — гордо отвечает мальчишка, дрожа всем телом.
— Да ты уже почти обделался, что тебя пугать, — насмешливо говорит Крис. — И сил у тебя на второй выстрел не хватит. Зачем вообще стрелял, если не можешь убить нас обоих? Жизнью своей во имя спасения мира решил рискнуть?
Мальчишка поджимает губы, но молчит, видимо гордый.
— Отвечай! — приказываю ему я, выбрасывая вперед руку, потому что игры эти мне уже начинают надоедать.
Зрачки у парня тут же становятся золотыми, превращая его в «одержимого», как любили говорить люди, а я всего лишь делаю так, чтобы он никогда не мог мне соврать. Остальное остается его личной волей.
— Я не рассчитал силы, — признается мальчишка.
Промолчать, если требую я, он теперь тоже не может, но подробности все равно старается утаить, глядя на меня завороженно, но по-прежнему упрямо.
— Подробнее, — требую я.
— Я запер дверь. Теперь ее не открыть изнутри, пока один из вас находится здесь. У меня на это ушло слишком много сил. Теперь мне не хватит сил на второй выстрел, хотя обычно у меня получается выстрелить дважды, но скоро мой отец попытается со мной связаться, а когда я не отвечу, он примчится сюда и убьет вас обоих.
— Да? — смеется Крис. — А тебе не пришло в голову, что мы можем уйти через окно. — Даже вон через то!
Он показывает пальцем на маленькое окошко под самым потолком, как раз разбитое. В нем какой-то голубь чистил перья, а от взгляда Криса дернулся и улетел, словно не собирался стоять у него на пути.
