Я сказал бы, что это буйное воображение, но это не так. Не было у меня буйного воображения, только пророческий дар, хоть и не ярко выраженный.
— Доверься мне, прошу, — шепчу я, прикасаясь носом к ее маленькому носику, покрытому веснушками.
Этого короткого прикосновения мне хватает, чтобы начать задыхаться, переполняясь нежностью. Мне хочется накрыть ее собой и согреть, а потом осыпать поцелуями всю по капле, каждую клеточку, каждую линию, каждый изгиб тела.
— Позволь мне помочь, — снова шепчу я, помня, что обещал ее не трогать без согласия.
— Ты ведь снова меня околдовываешь, — шепчет она в ответ, не спрашивает при этом, а неуверенно утверждает.
Только дышит она уже тяжело. Облизывает пересохшие губы и приоткрывает их, словно просит поцелуя. Их пухлые линии сводят меня с ума, появляющийся румянец и блеск в туманных глазах дразнят.
— Я просто люблю тебя, — отвечаю я ей.
— А я тебя ненавижу, — отвечает она мне, закрывая глаза, и в то же время запрокидывает голову, словно умоляя меня сделать то, что я хочу. Держать себя в руках я уже не мог, потому целую ее, жадно впиваясь в бледные от нехватки сил губы. Уговаривать ее уже нет никакого смысла. Я и так потратил слишком много времени на уговоры, а должен был сразу начать ее спасать, даже если потом она заявит, что это насилие над ее личностью или над чем там, по ее мнению, я постоянно издеваюсь?
Глава 12 — Жажда любви
*Марта*
Он снова что-то делает со мною. Одно его прикосновение и я пьянею. Или это не он так действует на меня, а та самая магия? Неужели мой сон имеет какое-то значение, и я действительно сама приняла неизвестную частицу, от которой сейчас так схожу с ума.
— Я просто люблю тебя, — нежно шепчет он.
— А я тебя ненавижу, — отвечаю я ему, задыхаясь.
У меня кружится голова. Сил сопротивляться нет, и вместо холода тело начинает пробирать жар, а он смотрит на меня внимательно, а потом целует. Его губы обжигают мои таким жаром, словно он вдыхает в меня огонь. Его язык, как раскаленный, змеей проникает в мой рот, скользит по моим губам и просто сводит с ума. Он держит мои руки, но я и не хочу уже сопротивляться. Мне действительно становится лучше от его поцелуев, от его прикосновений и его страсти.
Он сползает губами к моей шее, отпускает мои руки, гладит бока, нежно мнет мою грудь, осторожно стягивает платье с плеча и проводит языком по моей ключице.
— Доверься мне, Марта, — требовательно шепчет он. — Просто доверься.
— Я тебе этого не прощу, — бормочу я, даже не пытаясь сопротивляться.
— Простишь, — уверенно отвечает он и задирает мое платье, разводит мои ноги и гладит меня там сквозь белье.
Я чувствую его пальцы сквозь трусики. Они такие горячие и такие решительные, что я закрываю лицо руками, просто умирая от стыда. Это самые приятные прикосновения, которые случались в моей жизни. Он гладит мой клитор, а у меня по коже бегают мурашки. От такой бури чувств я начинаю ерзать попой под его рукой, буквально напрашиваясь на прикосновения пооткровенней, кусаю губы и умираю от стыда. Мне очень хочется попросить его сделать это, взять меня как можно скорее, но я сдерживаюсь, кусая губы.
Внутри меня все буквально требует нашего воссоединения, а он осторожно отодвигает мои трусики и неспешно проникает в меня одним пальцем. Я уже постыдно влажная, настолько, что мне совсем страшно от себя самой, а он медленно ловит губами мои сосочки, покусывает их сквозь ткань платья, заставляя меня выгибаться и ерзать с пальцем внутри.
Безумная смесь ощущений.
— Ненавижу, — со стоном говорю я и, чтобы немного спрятаться, закрываюсь от него подушкой, прижимаю ее к лицу и кусаю, чтобы не стонать от удовольствия и не просить его о большем.
— Ну чего ты? Неужели тебе не нравится? — спрашивает Бес, отпуская меня.
Хорошо, что я успеваю закусить подушку, иначе не удержала бы разочарованный стон, когда его палец покинул меня, а губы отпустили грудь.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
— Все-таки хочешь, чтобы я тебя не трогал? — спрашивает он, отбирая у меня подушку.
Сил ее удержать у меня нет, потому я закрываю лицо руками, но смотрю на него в щелочку между пальцами.
— Ответь мне, Марта, — требует он, усевшись на кровать рядом со мной.
Я не могу удержаться, кошусь на его пах. Там под штанами прячется его желание. Да, он уже готов на все, и я правда этого хочу, а вот думать и видеть его сил никаких нет, потому я тяжело вздыхаю и признаюсь.
— Видеть тебя не хочу. Совсем не хочу.
— Хорошо, — внезапно сказал он и подался ко мне.
В его темных глазах блестит зловещий огонек. Он усмехается и очень резко переворачивает меня на живот, заставляя уткнуться лицом в другую подушку.
Я испуганно пискнула, а он, не церемонясь, берет меня за попу и поднимает ее, заставляя упереться коленями в кровать.
— Бес, — шепчу я испуганно и в то же время понимаю, что жар во мне становится еще сильнее, желание нестерпимым, а влага едва не скатывается по бедру вниз.
«Возьми меня», — порошу я все же мысленно, кусая подушку и жмурясь, надеясь, что моих мыслей он не прочтет.
— Ты моя, — в очередной раз заявляет он, резко задрав мою юбку.
Рывком стянув мои трусики до колена, он смотрит на открывшийся ему вид и замирает, явно наслаждаясь моментом.
— Ты прекрасна, — говорит он, а я краснею еще сильнее, понимая, что именно он рассматривает.
— Развратник, — со стоном отвечаю я.
Очень хочу, чтобы это прозвучало грозно, но выходит очень мягко, почти пошло, а он воспринимает это как разрешение.
Я слышу, как он расстегивает штаны, жмурюсь, но, выгибая спину, показывала себя в самом неприличном виде.
«Надеюсь, для ребенка это не опасно», — подумала я, а он внезапно отвечает:
— Полезно в данном случае.
Это значит — он и предыдущую мою мысль слышал!
Только начать паниковать на этот счет я не успеваю, потому что он резко входит в меня, заставляя выгнуться еще больше, прижимает ко мне своим горячим телом и нежно целует у основания шеи.
— Моя, — шепчет он, очень медленно, едва ощутимо во мне двигаясь, но он такой большой, а во мне столько желания, что от одного проникновения по телу проходит судорога удовольствия, и жар заполняет меня всю.
— Хочу тебя, — шепчу я сквозь слезы, совсем себя не контролируя.
— Все, что угодно, дорогая жена, — с усмешкой говорит он, лижет меня за ухо, проводит руками по моему телу, хватает за бедра и начинает очень быстро резко и жадно двигаться, заставляя меня вскрикивать и стонать.
Я захлебываюсь стонами, кричу, вою, едва сдерживаюсь, чтобы не просить еще. Я умоляю его мысленно не останавливаться, а он, видимо чувствуя, что я близка к удовольствию, замедляется, шепчет что-то невнятное, а потом снова ускоряется, заставляя меня буквально рыдать он изнеможения.
— Ненавижу, — шепчу я, рыдая.
— Люблю, — невозмутимо отвечает он и снова набирает темп, от которого кровать подо мной вздрагивает. Он с такой яростью вколачивался в меня, что мне кажется, что так можно и умереть, но мне так хорошо, что я буквально таю, забывая про подушку, двигаясь ему навстречу и нашептывая всякие безумства, пока он не кончает в меня, и я не ощущаю пульсацию внутри в такт биению сердца.
Он отпускает меня, и я сразу падаю на постель, чтобы отдышаться и прийти в себя.
— Ну что? Теперь тебе хватит энергии? — спрашивает он, сев на кровать.
Я как пьяная смотрю на него и понимаю, что мне не хватит. Мне просто мало. Слишком уж он хорош. Расстегнутая рубашка. Черная. Ему к лицу. Из расстегнутых штанов торчит член, быстро встающий явно от моего взгляда и снова готовый на все.
Разве можно сейчас остановиться? И вообще…
Он точно демон? Он точно мой муж? Я точно должна себе сейчас отказывать в маленьких слабостях?
— Нет, наверно нет, — все же признаюсь я, приподнимаясь и глядя в его темные глаза.
