я чувствовала только бесконечный тоскливый вой сердца и хотела вернуться к Роме.
И я бы сделала это. Рискнула бы снова вручить свое сердце Роме. Потому что Дема стал холодным, а Рома искал способы быть рядом. Но у нас же отношения на грани. Душераздирающая история. Хождение по стеклам.
А это значит, что Катя Богданова, она же Бельчонок, она же Дикарка, будет страдать. Потому что одна история тянет за собой другую. Еще более гадкую и мерзкую.
А начало у таких историй всегда очень ванильное.
Весна — время гулять допоздна, совершать необдуманные поступки и, конечно, влюбляться. Заново влюбляться друг в друга. Любить так безгранично, так преданно, так самоотверженно, чтобы суметь пронести это чувство через всю жизнь. Даже если она полна испытаний.
Ванильно?
Да.
А еще глупо.
Я пришла сегодня в университет после месячного больничного. Именно пришла. Мне нужно расхаживать ногу. Танцевать еще рано, но на работу я вернулась. Буду проводить занятия в щадящем для своей конечности режиме. Да и у нас соревнования по волейболу между университетами в самом разгаре. Я уже с самого утра сбегала к Макарову и заявилась на игру. Пока на замену, но я уже так засиделась, что пять минут на поле будут для меня счастьем. Следующие две перемены я оббегала преподав с вопросом: «Что мне нужно досдать, чтобы допуститься к досрочной сессии?». Да, я зачислена на обучение по гранду в школу танцев в Нью-Йорке. Через месяц я улетаю. Занятия в школе начинаются с первого июня, поэтому к этому времени мне нужно сдать все экзамены и зачеты.
Дема в универе отсутствует. Сослался на загруженность на работе, но я списываю это на мое присутствие в универе. Вчера мы не поговорили. Дема не захотел.
— Сначала с ним, потом со мной. Я приму любое твое решения.
А если этого решения нет. Как действовать?
Рома тоже своим появлением на моей поточной паре намекал на разговор.
— Ветров, ты уверен, что тебе на мою пару? — спросил преподаватель по экономическому праву. — Это второй курс.
— Уверен, Семен Михайлович. Я как раз эту тему в прошлом году плохо усвоил.
— Ну, тогда, конечно, проходи. — Ветров уселся на первую парту рядом со мной. — Роман, с вами все в порядке? Первая парта?
— Это чтобы лучше вас слышать…
— Старче! — выкрикнул Шах с галёрки.
— Эту другая сказка, Маркуша. Ты как всегда ни к месту, — парировал Ветров.
Дальше Ветров почти полтора часа корчил из себя примерного студента. С умным видом чиркал в тетради и следил за записями преподавателя на доске.
А я почти заработала косоглазие, пытаясь понять его намерения. Но он не проявлял ко мне ни малейшего интереса. Только после пары приступил к делу.
— Пойдем, Бельчонок. Я отвезу тебя на работу.
— Не нужно. Меня уже ждет Ренат.
— Нам нужно поговорить. Хватит бегать.
— Я не бегаю. Давай поговорим.
— Не здесь. Я заеду за тобой в студию вечером. Думаю, разговор будет долгим.
Но вместо Ромы за мной заехал Марк Шах.
Глава 25
Марк
Два года назад
Проснулся от дикого визга. Девчонка в моей кровати орала, как умалишённая. Мозг соображал на минималках, ведь влил я в себя вчера не одну жестянку пива и запил несколькими стаканами коньяка. Вечеринки у Ветрова всегда проходили так: алкоголь, тёлки, секс, а потом трехдневный отходос. Кое-как отодрал гудящий жбан от подушки и повернул голову на раздражитель ушных перепонок.
Твою сучью мать. Соня — сеструха Беса.
Точняк. Я вчера с ней переместился в спальню. Эта горячая шлюшка раздраконила меня во время танца, а потом увела наверх, чтобы продемонстрировать идеально исполненную позу наездницы.
Только вот какого х*я она сейчас вопит. Спросить, да банально заткнуть не успел. В комнату влетел Ветер и Бес.
Сестрица слёзно завыла и, укутавшись в одеяло, кинулась к брату. Из-за всхлипов и долбившего виски пульса понимал через слово, но суть ее бреда уловил.
Если коротко, то …
Первое. Я ее изнасиловал.
Только я, бл*дь, этой твари даже сам не засаживал. Она все сделала сама. Сама разделась. Сама раздела меня. Сама уселась на мой член. И сама кончила на нем.
Второе. Она была девственницей.
Я трахал девственниц. И это не она. Щель этой суки разработанная, даже скажу больше, разъ*баная вдребезги. Да и вела она себя ни как скромная девственница, а как профессиональная проститутка.
Третье. Кровавое пятно на простынях.
Только вот отымела она меня на стуле, а не на этих белых простынях. Откуда пятно, одному Богу известно.
Времени на оправдания не было. Так как Бес выписывал мне удар за ударом. На каком из них отключился, не помню. В себя пришел только через сутки в реанимации.
Через еще сутки перевели в обычную палату. И тут началась вторая часть представления. Потому что заявилась ко мне мамаша Беса и этой мрази Сони. Обвинения, угрозы и шантаж. Как итог — или плати, или сядешь за изнасилование. Батя заплатил. Дохрена бабла вывалил. А мать мне весь мозг выела.
Как только выписался, кинулся к другу. Мы с Бесом хоть и знакомы не больше года, но я его сразу в настоящие друзья записал. Хотя кроме его и не было у меня других. Так пара шавок, которые хвостом виляли и ждали от сынка богатых родителей подачку. Бес был другим. Знал себе цену. Этим и привлек. А еще был шальной, как и я. Угнать со стоянки машину — запросто. Устроить драку на школьной дискотеке — плёвое дело. Отыметь одиннадцатиклассниц на матах в спортзале — с удовольствием.
Только друг меня даже слушать не захотел. Отправил повторно в нокаут. Мать, перепугавшись, подбила отца, и они меня отправили в Англию на годик.
Вернувшись, снова к Бесу поехал. Не мог он меня не выслушать. Друзья же. Сгоряча побил. Но я понял, простил. Уж слишком гладко сестрица стелила. Теперь поостыл. Можно и поговорить. Только я с порога в челюсть снова получил. Демьян нас тогда растянул, поэтому малой кровью обошлось. Ветер даже выслушал меня. Мне даже показалось, что поверил. Хотя он меня явно недолюбливал. Я ему тогда благодарен был, как никогда. Он первый, кто мне поверил. Мне даже родаки не верили. За это я его зауважал. Даже Богданову, когда к нему перекочевала, перестал доставать.
С этой девчонкой тоже история с Бесом связанная. Мы с ней учились на одном потоке. Неприметная малая, но загонная. Вечно чудила: то яблок мешок притащит, которые у бабки купит, и
