— Да, долгое время это была единственная школа в нашем посёлке, и единственное двухэтажное здание.
— А как же поликлиника и больница? Они что, ютились в крошечных одноэтажных постройках? — удивилась девушка.
Полина Васильевна рассмеялась:
— Ну, что ты, радость моя, какие поликлиника и больница!? У нас фельдшерский пункт и то появился только, когда началось строительство деревообрабатывающего завода. Это сейчас при нём открыта современная поликлиника и даже небольшой стационар. А в те времена у нас в посёлке не было никаких медиков.
— А кто же тогда лечил ваших земляков?
— Ну, во-первых, закалённые сибирскими морозами жители посёлка редко болели, а, во-вторых, больница была в районном городе.
— Но ведь большую часть года туда было не добраться из-за плохих дорог.
— Да, в общем-то, и летом в эту больницу мало кто ездил. Жители посёлка предпочитали лечиться у Варвары.
— Вы же сказали, в посёлке не было медиков.
— А она и не была медиком. В смысле, дипломированным медиком. Талант врачевания у неё был от бога. Варвара была, пожалуй, самым уважаемым человеком в посёлке. К ней шли не только за целебным сбором, но и за советом. Но никто не решился бы понапрасну беспокоить женщину. К ней обращались только в крайне тяжёлых случаях. Жители посёлка верили, что нет такой болезни или такой проблемы, с которой не справилась бы их бабка-ведунья.
«Средневековье какое-то», — подумал Рома, которому опять не нравилось в какую сторону уходит разговор. Он перелистнул страницу альбома, надеясь, что комментарии к следующим фотографиям помогут сменить тему.
— Вот Леночка Пермякова, одна из лучших наших учениц, моя любимица, — Полина Васильевна показала на симпатичную девушку с любопытным взглядом, запечатлённую на одном из снимков рядом со своей учительницей. — Она гордость нашего посёлка. Сейчас известный учёный, микробиолог.
При взгляде на фотографию у Ромы возникло странное чувство, как будто он уже видел этот снимок раньше. Парень внимательно всматривался в лицо девушки. Нет, её черты были ему не знакомы. Надо запомнить фамилию, почитать потом про неё в интернете, может тогда Рома поймёт, почему фото показалось знакомым.
Ещё пара совсем недавних снимков, где Полина Васильевна с Валентиной Семёновной на празднике «День города», и тоненький чёрный альбомчик закончился.
— Жаль, что у Вас нет фотографий Таёжного, сделанных в последние годы. Очень бы хотелось посмотреть, каким стал Ваш посёлок сейчас.
— Если тебе интересно, радость моя, попрошу внука. Он вышлет.
— Хорошо с Вами, девочки, — сказал Рома, допив последний глоток уже остывшего чая, — но мне пора. Завтра рано вставать.
Парень торопился домой, потому что хотел найти и изучить информацию о знаменитой ученице Полины Васильевны. В одной из социальных сетей Рома легко отыскал страничку микробиолога Елены Осиповны Пермяковой. Местом её рождения был указан посёлок Таёжный. Всё сходится. И Рома начал читать. Изучив биографию Елены Осиповны, в которой парень не нашёл ничего для себя интересного, он переключился на её работы. Безусловно, они имели для науки огромное значение, но, опять же, не натолкнули Рому на мысль, отчего его так заинтересовала фотография автора этих работ. На этом парень решил не останавливаться. Теперь он обратил своё внимание на личную жизнь микробиолога. Детей у Елены Осиповны не было, а муж оказался известным сибирским фотохудожником. Рома внимательно изучил все его работы, которые можно было отыскать в интернете. Красивые городские пейзажи одного из сибирских мегаполисов, оригинальной обработкой стилизованные под акварель, говорили о тонком художественном вкусе, но кроме чувства эстетического удовольствия, не вызвали у Ромы никаких других эмоций или мыслей. Парень уже было решил, что эта ветвь поиска тоже является тупиковой, как вдруг среди ранних чёрно-белых работ фотографа, он заметил снимок, очень похожий на тот, что показывала сегодня Полина Васильевна. Работа называлась «Истоки». Юная девушка и её учительница стоят рядышком, освещённые первыми лучами восходящего солнца, на фоне ослепительной красоты таёжного пейзажа. Не было никаких сомнений, что эта фотография была сделана в то же время и в том же месте, что и снимок, который хранит Полина Васильевна, только, видимо, с другого ракурса. На одном фото девушки крупным планом, на другом они уже кажутся крохотными фигурками на фоне вековых сосен, упирающихся в небо. И, теперь глядя на второй вариант снимка, Рома понял, почему первый показался ему знакомым. Елена Пермякова была тут совершенно ни причём, он узнал место съёмки. Это было то же самое место, что и на фотографии Викиной мамы с Артёмкой на руках, которую сделал отец девушки. Рома не мог ошибаться. На том фото была интересная деталь, бросившаяся в глаза парню — две, сросшихся причудливым образом сосны, как двоё влюблённых, сплетённых в страстных объятиях. В точности такое же дивное дерево красовалось и на снимке сибирского фотохудожника.
Рома соскочил со стула и начал быстро ходить по комнате взад-вперёд. Его головоломка начинала сводить его с ума. Получается, Викины родители были в посёлке Таёжный со своим сыном незадолго до его смерти. В посёлке Таёжном, который является родиной Полины Васильевны, которая почти всю жизнь прожила там, а сейчас работает консьержкой в тысячах километрах от родины в подъезде, где живёт Вика. Совпадение? Нет, Рома не верил в такие совпадения.
Глава 19. Он знал, где искать
— Теперь, Люба, когда я точно знаю, что они здесь, я должен действовать.
Викины родители разговаривали шёпотом, хотя дочки не было дома. То ли сказывалась многолетняя привычка, то ли им просто не хотелось говорить вслух о том, о чём шла речь.
— Я боюсь, Саша! Боюсь, что мы можем сделать что-то не так, навредить им обоим.
— Я буду осторожен, — Александр Александрович нежно коснулся щеки жены тыльной стороной ладони, стирая слезинки, медленно скатывающиеся из её глаз. — Мы так долго ждали. Мы устали ждать.
— А как же Вика?
— С нашей девочкой всё будет хорошо. Полина присмотрит за ней. Она обещала.
Любовь Николаевна придвинулась поближе к мужу и положила голову ему на плечо:
— Ты думаешь, у тебя получится?
— Получится. Я разработал план. Теперь я не пойду у них на поводу, как тогда.
Любовь Николаевна глубоко вздохнула:
— Это был трудный выбор. Но у нас не было другого выхода.
Каждый из супругов задумался о своём.
Любовь Николаевна вспомнила тот чёрный день, когда они с мужем узнали, чем болен их сын. Вспомнила, какое отчаяние охватило её. Нет, она не собиралась сдаваться. Она собиралась бороться. Они нашли лучших врачей, они нашли лучшую клинику. Артёмка получал самое передовое на тот день лечение. Но ничего не помогало, малыш всё равно медленно угасал. Нет-нет, родители не имели право терять надежду. Надежда — это была последняя тонкая ниточка, которая удерживала их от падения в пучину отчаяния. Они искали новых врачей и новые клиники. Но всё равно неотвратимо настал день, который на всю жизнь глубокой раной врезался Любови Николаевне в память, день, когда её последняя надежда угасла.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
